Начало всех начал

Из кухни подала голос Тотоша:

– У меня всё готово, сейчас будем пить чай, потом альбомы смотреть и видеокассету про наш, Женечка, интернат.

Зазвонил телефон, Кир Нилович поднял трубку. Чтобы не мешать разговору, я пошла на кухню к Тотоше. На круглом столе всё тот же большой фарфоровый чайник с душистым чаем, домашние печенья, пироги… Сейчас позвонят в дверь, и через минуту в квартиру ввалится толпа студентов… среди них Оля со своим обязательным тортом «Прага». На глаза навернулись слёзы. Что-то в последнее время я готова расплакаться в любую минуту.

– Кира Ниловна, как хорошо мне снова быть с вами. Как ваше здоровье, как дела в институте у Кира Ниловича?

– Уходит он из института, Женя, теперь уж точно совсем. Будет только консультировать аспирантов. Да и сколько можно? И юбилей на носу, – ответила она. – И твои, Женя, деньги нас выручили. Теперь профессор в новой жизни почти никто, если взяток не берёт и в долг не даёт. Исчезли почти все, кто раньше заходил к нам запросто. Мы не в обиде – такие времена. Кир растерян, но виду не показывает.

– Да, раньше у вас было столпотворение, зато теперь меньше суеты. Неужели никто не звонит, даже перед юбилеем?!

– Что ты, Женя, звонят, заходят… самые его любимые… От дачи не отказывают… Но я всё равно счастлива. Теперь наши с Киром мечты сбылись. Тебе мой совет: хватит планировать, всего не предусмотришь. Разучились мы доверять судьбе. Может быть, зря.

– Вы, как всегда, правы: семена посеем, будем ждать всходов и хорошей погоды, но удача мне совсем не помешает. А сейчас не терпится посмотреть альбом!

– И о чём можно так долго говорить по телефону?! – посетовала Тотоша. – Бог с ним, с Киром. Я сама тебе всё покажу и расскажу!

Я закрыла последнюю страницу альбома и сказала: – Малыш чудесный! У Любаши такое милое доброе лицо…

– Они оба наше с Киром счастье, Женечка.

– Девочки, пейте чай без меня, – сказал Кир Нилович, заглянув на кухню. – Меня вызывают в институт ненадолго. Женя, дождись моего возвращения.

– Кир, мы же собирались смотреть видео… – Тотоша явно расстроилась.

– Смотрите без меня, потом ещё раз посмотрим вместе, – крикнул из коридора Кокоша.

– Рад каждому звонку из института, готов по любому пустяку бежать туда, – вздохнула Тотоша. – Давай смотреть фильм без него.

– А как вам наш интернат? – спросила я Тотошу после просмотра.

Кира Ниловна просто обняла меня:

– Ты, Женя, молодец. Вернулась со щитом. Ты никогда не будешь жертвой, запомни! Просто не сможешь.

Мы пили душистый чай и наслаждались музыкой. Казалось, что нет больше тревог и печалей, только прекрасная музыка и ожидание чуда.

Какого чуда… Я вздохнула и подумала, что надо обзвонить всех кружковцев, напомнить им о юбилее учителя. Их звонки будут для него самым лучшим подарком. Мила по секрету сообщила мне радостную весть: Кира Ниловича ждёт достойная награда, приуроченная к его юбилею.

Как всегда, после посещения Крокодильчиков во мне проснулись новые силы. Будем брать быка за рога. Всё будет хорошо! «Думать только о хорошем», – твердила я себе по дороге домой, купив в киоске журнал с предложениями работы. Завтра посмотрю, что предлагает Москва педагогам, кроме мест в школах с символической зарплатой. Да, я менеджер, но мой опыт работы «узкой специализации», как говорил сто лет назад Райкин. Где и когда я промахнулась, почему сегодня не на празднике жизни? И как отвратительно безделье, которое вынуждает задавать себе глупые вопросы, заглядывать в прошлое… Студенческий стройотряд…

***

Оля улетела в Сидней. А мы, девочки из стройотряда, уже расстилаем матрасы на полу в местной совхозной школе. Многим предложили поселиться к сельчанам, многие не преминули этим воспользоваться, так как это означало комфорт. Всех приятно удивила красота и порядок в селе: асфальт, розарий возле сельсовета. Дом культуры, в котором сосредоточилась жизнь села, вмещал в себя библиотеку, кинозал, почту. В магазине не было дефицита продуктов!

Только десяти девчатам, в том числе и мне, мест не хватило, зато школьный класс превратился в уютную коммуналку, что казалось романтичнее и веселее. Да, смеялись всё лето.

Четыре отряда под предводительством командира построились на берегу заросшей ивами речки. Все дома в селе были построены с видом на неё, и почти каждый дом имел свою пристань.

Серёжа прибыл с директором всего агрокомплекса, который включал в себя несколько сёл с молочным комбинатом, птицефермой, цехом по переработке мяса, коптильней. Глядя на маленького круглого невероятно обаятельного человечка, не верилось, что именно он руководит этой огромной сельской машиной.

– Колобок, – шепнула я стоявшей рядом Маше, одесситке, с которой мы давно нашли общий язык. Как только я посмела? Всё лето уважаемый, даже очень уважаемый человек провёл с этим несолидным именем.

Работы для нашего студенческого десанта Колобок нашёл предостаточно. Ребята занялись ремонтом Дома культуры и коровников, девчата – прополкой.

– Для культурных мероприятий предоставляю для вас пока пустующий ангар-зернохранилище. Думаю, он вам понравится. Главное: мне остаться довольным вашей работой, а вам – своей зарплатой, как и в прошлом году. Здесь я вижу многих, кто уже был у нас. Желаю хорошо потрудиться и прекрасно отдохнуть, – закончил приветственную речь наш кормилец. Все захлопали.

– Разрешите сезон «Лето – лето» считать открытым! – подвёл итог командир.

Стемнело. Все собрались у костра. Выяснилось, что у многих ребят гитары и безграничный творческий потенциал. Каждый жаждал блеснуть эрудицией, потом решили сочинить первую песню. Никто не остался безучастным, каждая новая рифма валила всех с ног. Смеялись до колик в животе. Первые летние вечера, запах жасмина, цветущего луга вдоль берега речки, и свобода! К часу ночи своей песни так и не сложилось, заорали хором всем знакомую: Сидели мы у речки у Вонючки…

Серёжа сидел поодаль, за спинами ребят, и я могла незаметно наблюдать за ним. Пламя костра освещало любимое лицо. Вдруг он повернул голову, встретился со мной глазами, как-то беззащитно улыбнулся, встал и, подмигнув мне, провозгласил:

– И это будущие учителя. Какой позор! – но тут же, не выдержав менторского тона, рассмеялся вместе со всеми. – Лучше бы гимн сочинили для каждого отряда.

– Серёга, будь проще. Спой нам лучше свою любимую, – раздались голоса.

– Нет, я уж прозой скажу вам простые слова. Дети, пора спать! Завтра сбор в семь часов. За час я должен предъявить отрядам конкретные графики работ и развезти по объектам. Уж не взыщите, господа студенты, примите как осознанную необходимость. Работа договорная: сколько сделаете – столько и получите. Надеюсь, я не ошибся в вас, когда брал в стройотряд.

Все стали потихоньку расходиться. День был перенасыщен впечатлениями, и, действительно, пора было спать.

Засыпая, я долго удерживала в памяти беззащитный взгляд Сергея. Откуда у самоуверенного и сильного ковбоя высветилась такая, прямо сказать, «неприличность»? Он улыбнулся мне, пело сердце. Ночью снился Оцеола с лицом Байрона и пионерским горном. Он поднёс его к губам, горн запел человеческим голосом: «Я люблю тебя!» Проснулась я совершенно счастливой. Все уже встали.

– Доброе утро, соня, – пропела Маша.

– Утро добрым не бывает, – потягиваясь, ответила я.

– Ой, ой! Мышь! – вдруг завизжала она и прыгнула ко мне на постель.

– Поймай мыша и ешь, не спеша! – голосом диктора провозгласила я. – Что-то спросонья рифмой поносит…

– Женька, не тошни меня с утра, – заныла Маша.

– Маша, ты – чистая Одесса, пахнешь морем и смехом.

– Благодарю, хотя стилистика хромает. Духи, что ли, такие: «Море смеха»?

– Женя, тебя Лорд вызывает, – сообщила девушка, пришедшая с улицы.

– Я уже успела искупаться и зайти в контору, а вы всё спите.

– А кто это Лорд? Собака?

– Тебя что, поднять подняли, а разбудить забыли? Сказал: «мигом!»

Сердце моё заколотилось: может, сон в руку? Перепрыгивая через лужи (оказывается, прошёл ночной дождь), я побежала в контору. Там матерился Колобок. Перед ним, опустив глаза, стояли два рослых мужика с помятыми мордами. Совковое прошлое благополучно перекочевало в капиталистическое настоящее. Знакомая картина.

– Кто будет распахивать картошку, мать вашу? Сейчас студент с кочергой попрёть…