Сказочная Академия

– Он не засматривается, он тебя высматривает. Чтобы сбежать подальше, как только ты появишься.

– А ты… а ты… – у бедной Несмеяны не хватало аргументов, и она решила применить запрещенный прием и ударить ниже пояса. – А я вот пойду и Милославу расскажу, чем вы здесь занимаетесь!

– И что же ты мне поведаешь, Несмеянушка? – раздался откуда-то из-за моей спины знакомый голос.

Улыбки мигом исчезли с лиц моих новых друзей, а леший тихо пискнул и провалился сквозь землю. В буквальном смысле слова – вот только что стоял на краю поляны, и уже нет его.

– А они пьют, – тут же наябедничала Несмеяна. – В смысле – выпивают.

Я одним махом опрокинула в себя стакан сливовицы, который держала в руке, и храбро повернулась к Милославу.

– Да, мы пьем. Но не выпиваем. Разницу улавливаете?

– И что же вы пьете? – ехидно осведомился кастелян.

Я лихорадочно принялась соображать, на что именно может быть похоже содержимое наших стаканов. Было бы вино – назвала бы колой, а мутноватая полупрозрачная бесцветная жидкость…

– Сок мы пьем, березовый, – нашлась я. – Вот!

– Сок, говоришь? – нехорошо прищурился Милослав. – А ну-ка дай мне на пробу.

Охнула Машка, Несмеяна злорадно ухмыльнулась. Я протянула руку к скатерти и едва слышно прошипела:

– Березовый сок, быстро, не то в отбеливателе постираю.

Рука нашарила стакан с чем-то прохладным. Искренне надеясь, что скатерка испугалась угрозы, я протянула напиток Милославу. Тот осторожно понюхал, затем на лице его появилось недоверчивое выражение. Кастелян поднес стакан к губам и сделал глоток.

– Гляди-ка, и впрямь сок, – удивленно произнес он. – Ну да все равно, девки, нечего вам здесь сидеть, отбой давно уж был. За нарушение дисциплины накладываю на вас взыскание. Завтра после занятий ко мне подойдете, объявлю, чего делать будете. А теперь – марш спать!

– И мне отработка? – заканючила Несмеяна.

– И тебе тоже. А чем ты от прочих отличаешься?

– Милослав Константиныч, так я же специально… Я ведь вам доложить хотела, вы ведь слышали, – ябеда едва не плакала.

– Знать ничего не знаю. Поймал на правонарушении – получишь отработку.

Бросив прощальный взгляд на погрустневших парней, мы поплелись в общежитие. Машка шепотом на все лады костерила Несмеяну, испортившую нам веселье. Васька и Васюша угрюмо молчали. И лишь когда мы уже оказались в комнате, Прекрасная спросила:

– Лиска, а где ты сок взяла?

– У скатерти попросила.

– И что, она дала? Ну ты сильна, уважаю. Обычно она заказы не выполняет, даже царь ест, что дадут.

– Просить тоже нужно уметь, – пожала я плечами.

Но соседки только восторженно ахали.

– Вообще-то кормит самобранка вкусно, – пояснила Васюша. – Ну да ты сама убедилась. Вот только иногда вредничает. Как-то царя на диету посадила – давала кашу без масла да салат из капусты, и так целую неделю. Царь бился-бился, да без толку. В музей скатерть вот сослал, осерчал потому как.

И что мне было на это ответить? Предложить написать царю, чтобы купил отбеливатель?

Утро началось с вопля.

– Проспали! – орала Васька, ошпаренной кошкой метавшаяся по комнате. – Вставайте, быстро!

Я с трудом разлепила глаза и сползла с кровати. Поскольку до русалок мы вчера так и не добрались, соседки милостиво поделились со мной своими кремами-мазями-шампунями. А еще мне здорово понравилось, что в женском тереме на каждую комнату полагался отдельный санузел, и сейчас нас на умывальник и душевую кабину было только трое. Наскоро умывшись, я провела расческой по волосам, пока соседки споро заплетали косы.

– У нас сегодня физкультура перед завтраком, – пояснила Васька. – Бежим, быстро.

Вот так и вышло, что на физкультуру мы попали, в разминке уже не нуждаясь. Впрочем, у Соловья на этот счет было иное мнение. Низенький полный лысоватый дядечка осмотрел меня с головы до ног и вынес вердикт:

– Плохая форма! Ничего, я из тебя человека сделаю.

Я только беззвучно открыла и закрыла рот, кипя от возмущения. Надо же, форма моя ему не нравится! На свою бы полюбовался, атлет расплывшийся!

Получив форму – такие же эластичные штаны и маечку, как у моих соседок – я направилась в раздевалку, где уже переодевались обе Василисы, Машка, Несмеяна и еще десятка два незнакомых девушек. Когда же вышли на стадион, Соловей скомандовал:

– Пять кругов бегом марш!

И громко свистнул безо всякого свистка. У меня аж уши заложило, зато и с места я сорвалась резко. Машка неслась впереди всех, только коса по ветру летела. Несмеяна пыхтела где-то позади, а потом и вовсе отстала.

– Так, а теперь прыжки в длину! – заорал Соловей, когда мы, добежав до финиша, устало повалились на траву. – Чего расселись?

К концу занятия я была вымотана так, что больше всего на свете хотела вернуться обратно в спальню, заползти в кровать и тихо уснуть. Но надо было принимать душ, идти в столовую на завтрак, а затем нас ждала учеба. Хитренькая Несмеяна сделала вид, что споткнулась на втором круге бега, заохала, запричитала, а потом уселась с комфортом в холодке. Пока мы бегали, прыгали и отжимались, она, по-моему, успела даже задремать.

– Опять откосила, – завистливо вздохнула Васька, бросив на неприятную девицу злой взгляд.

– Да Соловей с ней связываться не желает, – пояснила Васюша. – Заставь ее бежать со всеми дальше, так она к ректору жаловаться пойдет и часа два точно у него в кабинете просидит. Бессмертный закипит от ярости и устроит Соловью разнос. А главное, никто Ивана осуждать не будет – ему из-за Несмеяны все сочувствуют.

Завтрак мы проглотили очень быстро, почти не ощутив вкуса, и галопом понеслись на травознание. В небольшом душном помещении на сей раз оказались лишь мы втроем да невысокая худенькая седовласая женщина с острым взглядом пронзительно-голубых глаз.

– Новенькая? – спросила она, ткнув в меня деревянной указкой.

– Новенькая, Яга Никифоровна, – подтвердила Васька, наступая под партой мне на ногу, чтобы я молчала. – Лиской кличут.

– Хм, Лиской. Василиса, стало быть. О том, под каким прозванием тебя Милослав записал, даже спрашивать не буду. У меня все четко и строго, как в аптеке, учащиеся под порядковыми номерами идут. Ты, таким образом, будешь Василиса Третья. Ну а я – Яга Никифоровна Баба. С ударением на второй слог.

Я с удивлением взирала на эту странную помесь Бабы-Яги с Али-бабой и не находилась с ответом. Впрочем, странной преподавательнице он и не требовался. Окинув нас строгим взглядом, она велела: