Сказочная Академия

– Яйца и иглы, – немного смущенно повторил Распопович. – Это ректор наш, Иван Кощеевич, так ее назвал. Хотя споров по поводу названия было… мда…

Еще бы! Я была удивлена, что ректору с дивным отчеством (у них эпидемия, что ли – детей так обзывать – в свое время была?) удалось название таки отстоять. По-моему, на такое пациенты не всякой психушки согласятся. И тут до меня медленно дошла вторая часть сказанного.

– Куда это я принята? Не подавала я документы во всякие Яйца и Иглы. Я в универ поступила, вот! – последнее предложение прозвучало гордо. – На истфак!

Беспределкин начал терять терпение.

– Какой истфак? Причем здесь истфак? Так, Василиса, времени у нас мало, давайте-ка руку и пойдем.

На всякий случай я спрятала руки за спину.

– Боярин! – запричитал внезапно Милослав. – Смотрите, смотрите! Ох, задержались мы здесь.

Я невольно бросила взгляд туда, куда тыкал пальцем мужик, и увидела странное нечто, больше всего похожее на клубящийся туман. Странным было то, что туман этот концентрировался в одном месте, не расползаясь за его пределы. Отчего-то вспомнился фильм про Ивана Васильевича, того самого, что профессию менял, и мне как-то сразу стало не по себе.

– Пора!

Поскольку я накрепко сцепила руки за спиной, да еще и пальцы переплела для верности, гадский Веник схватил меня за плечо и буквально швырнул в туман. Я охнула, пролетела пару метров и шлепнулась на что-то мягкое.

– Ой-ой! – взвизгнуло мягкое.

Я заорала и подскочила на ноги, а затем лишь удосужилась осмотреться. Непонятным образом я очутилась на опушке леса, а рядом со мной на траве валялась пушистая лисья шуба. Я протерла глаза. Выходило, что именно на эти шкурки я и приземлилась, но кто же тогда визжал?

Тем временем из клубящегося марева вывалились Милик и Веник, после чего туман развеялся, будто его и не было.

– Ивааан Кощееевич! – заорал Беспределкин, озираясь.

– Здесь я, здесь, почто голосишь-то? – раздалось откуда-то из-за моей спины. – С природой сливаюсь.

Я резко обернулась и увидела очередного чудика. Внешностью он, пожалуй, не уступал Венику, хоть был хорош в несколько ином роде: широкоплечий зеленоглазый блондин. Чудиком же я его обозвала потому, что стоял он на одной ноге, уперев босую стопу другой в бедро и вытянув руки над головой – очень похоже на знаменитую "позу дерева", в которой я ни разу так и не смогла выстоять положенную минуту, но все же немного не то.

– А мы вам Василису доставили! – обрадовал его Распопович.

– Это боярин настоял, – тут же сдал подельника Милослав. – Я-то его уговаривал не брать девку. Ну какая из нее Василиса: ни косы, ни сарафана, тьфу, срамота одна.

Блондин опустил руки и левую ногу, натянул на нее сапог, подошел к шубе и набросил ее на плечи.

– Василису, говоришь?

– Вот она, – Веник выставил меня вперед, прикрываясь, будто щитом.

Иван внимательно оглядел меня и протянул руку:

– Рад познакомиться, Василиса. Иван Кощеевич Бессмертный, ректор Академии имени Яйца и Иглы, названной в честь моего покойного батюшки.

В мозгу у меня будто что-то щелкнуло.

– Сундук, заяц, утка, яйцо и игла! – радостно выпалила я. – Сказка про смерть Кощееву!

– Именно, – подтвердил ректор, все еще держа на весу протянутую руку.

– Простите, – стушевалась я, окончательно сообразив, с кем разговариваю.

– Ничего страшного, – сверкнул белозубой улыбкой блондин. – Тем более, что ваша информация не совсем достоверна. Все было несколько иначе.

Я наконец-то догадалась пожать протянутую руку. От вопросов о том, что же случилось с Кощеем на самом деле, решила пока воздержаться.

– Полагаю, вы уже познакомились с Вениамином и Милославом? – спросил Бессмертный. – Пойдемте, покажем вам женский терем, то есть общежитие. Милослав, кстати, там кастеляном служит. Ну, завхозом, если так понятнее. А боярин Беспределкин в нашей Академии проректором по учебной работе является. Вопросы есть?

– Вопросов нет, – бодро отрапортовала я. – Есть возражения.

– Возражения не принимаются, – отрезал Бессмертный и направился по тропинке вглубь леса.

Поскольку я замерла на месте, Милослав довольно ощутимым пинком придал мне ускорение.

– Ай! Чего пинаешься?

– А ты жалобу на меня подай, – ехидно посоветовал он.

– И подам! – азартно пообещала я.

– Не выйдет, – скучным голосом вставил Беспределкин. – Согласно указу номер девятьсот тридцать один дробь двадцать восемь жалобы на кастеляна имеют право подавать только уже заселенные в соответствующий своему полу терем студенты.

На сию мудреную фразу я даже не нашлась, что ответить, и покорно пошлепала по тропинке вслед за ректором. Но любопытство снедало меня, и я все-таки не выдержала, спросила у Веника:

– А почему ваше начальство в шубе? Жарко ведь.

Хоть и спрашивала я шепотом, но отошедший довольно далеко Иван Кощеевич неким таинственным образом – уши-локаторы, да – услышал мои слова и ответил, даже не удосужившись обернуться:

– Потому и в шубе, что начальство. Шуба сия силу волшебную имеет, не всяк с такой совладать способен.

Псих, как есть псих! На меня внезапно снизошло озарение: должно быть, я таки знатно приложилась головой при падении в огороде, вот мне и мерещится черт-те что. А раз так, то буду делать вид, что все в порядке, пока не очнусь.

Тем временем мы вышли на большую поляну, на которой стоял двухэтажный деревянный дом – мечта эколога. Я подобный в журнале видела, там одна известная певица жила. Певица дом нахвалила – ей он обошелся в кругленькую сумму, а проект разрабатывал модный дизайнер-архитектор. Так вот, дом в лесу отличался от дизайнерского совсем незначительными деталями. Всегда подозревала, что работать дизайнером – значит получать деньги за ерунду, теперь вот убедилась. Певица-то распиналась про эксклюзивность своего жилья – ха!

– Прошу, – засуетился Милослав, забегая вперед и отпирая боковую неприметную дверцу. – Добро пожаловать, Иван Кощеевич. Чайку не желаете?

Мы вчетвером протиснулись в небольшое помещение, захламленное донельзя. Шкаф ломился от пухлых папок, три разномастных стула у стены были завалены книгами, на подоконнике, полускрытый кокетливой занавесочкой, располагался электрочайник, зато письменный стол был девственно пуст.

– У меня вот и в тайничке осталось немного от вчерашнего, – продолжал завхоз.

– Милослав! – оборвал его ректор. – Мы зачем сюда пришли?

И повел подбородком в моем направлении.

– Ах, да, – разом сник кастелян. – Новенькую оформлять. Сейчас, сейчас…

И он принялся рыться в шкафу среди многочисленных папок.