Начало новой истории. Том 1

– А следует! Чёрные, белые, серые – у жителей мира мёртвых, у Высших или Низших, а если такие среди живых – значит, нашли путь в наши миры, не рождаясь… Я не знаю, что это за скотина и узнавать не хочу.

– Думай, о чём говоришь! Она живая! Это и дураку понятно! – воскликнула Мира, отстраняясь от подруги. Ей вспомнилось, что когда-до давно, на одном из торжественных приёмов она как-то раз встретилась с братом и сестрой у которых были такие же каменные глаза, а у мальчишки и ослепительно белые волосы – они были ариями.

– Это не намного лучше, вовсе не лучше! Раз живая, то точно держись подальше, – Зингера крепко сжала руку подруги.

– Нет! – воскликнула Мира, окончательно высвободившись. Она уже собиралась было уходить…

– Ты не понимаешь!

– Ошибаешься, – Мира, слегка улыбнулась.

– На живых – это метка изменённой в прошлом, будущем, или просто неправильной Судьбы. Кто знает, к чему это приведёт!

– Что значит «неправильной»? – с интересом спросила Мира.

– Не знаю, это нельзя объяснить…

Эктори больше не слушала, не хотела слышать ни единого слова, слишком много вопросов крутилось в её голове, которые она тут же поспешила задать Сайме – единственной ниточке, связывающей ей с ускользнувшим прошлым:

– Не будет ли у нас с этой Зингерой проблем? Не знала ли я её раньше?

Эктори искренне надеялась, что хоть в этот раз змея не станет уклоняться от ответа, коротко сообщая, что пока не время. И Сайма, к её величайшей радости заговорила, пристально изучив подругу Миры сначала одним глазом, потом другим:

– Эту? Нет, мы её точно раньше не встречали, если только ты не умудрилась иметь с ней знакомство до того, как начала меня всюду за собой таскать. Но могу уверить, что тогда бы она тебя и не узнала. А вот что касается Миры… С ней ты могла встречаться – примерно в одних кругах вертелись, вероятно она тебя и узнает, но пока вроде не догадывается.

– Это радует, – облегчённо улыбнулась Эктори и тут же вновь поинтересовалась: – А что там она говорила про мертвецов? Может я чего о себе не знаю?

– Официально заявляю: ты не одна из обитателей миров мёртвых. И да, миров несколько, несмотря на всеобщее заблуждение.

– Из жителей, – поправила робко Эктори.

– Обитателей! Мёртвые там не живут, а обитают. Тамошние жители иные.

– Откуда знаешь?

– Эх ты, даже это забыла! – Сайма укоризненно покачала головой. – А ведь я жила там, до встречи с тобой, и… и много ещё чего было.

– Так я не одна из этих твоих, обитателей, потому что у меня есть мама, если верить директору, которая, вроде как, была её подругой?

– На удивление, этот вариант я не рассматривала… – будь у змей возможность вскинуть брови, Сайма именно так бы и поступила.

– А что тогда? – с возросшим любопытством спросила Эктори.

– Дай сюда руку.

Эктори послушно протянула ладонь Сайме, прятавшейся за воротом пиджака, сделала вид, что поправляет блузку, но тут же негромко пискнула от неожиданной боли, пронзившей палец. Эктори одёрнула руку непонимающе уставилась на выступающие золотые капельки.

– Кровь. И чего такого? – спросила она, стараясь говорить как можно спокойнее и тише, чтобы находящиеся рядом одногруппники не смогли расслышать её странной беседы, с, как могло им показаться, пустотой.

Сама ещё до конца не поняв для чего Эктори, сунула пораненный палец в рот, скривилась, когда вязкая, безвкусная до противного, кровь оказалась во рту. Её лицо ещё больше перекосило от того, что эта золотистая жидкость скрипела на зубах, словно песок.

– Ну, ты давай вылизывайся, а я спешу сообщить, пока ты ещё окончательно не забыла, что ты не одна из обитателей миров мёртвых, потому что у тебя есть кровь, у мертвецов её обычно не бывает.

– Как интересно-о… – Эктори постаралась прозвучать саркастически, но вышло обиженно.

Она скрестила ноги, подпёрла руками подбородок.

– Так, а что насчёт моей судьбы, изменённая она или всё-таки неправильная?

– Об этом вообще не волнуйся, может, она тогда и изменилась или изменится потом, но неправильной её считать нельзя.

– Почему это? Вдруг она неправильная, а вот исправим, и всё со мной станет просто и понятно: откуда пришла, куда иду.

– Не глупи, неправильных судеб просто не бывает, есть необычные, но не неправильные. Это твоя, ещё не подружка, что-то с переводом напутала, сама знаешь, как часто совершают ошибки эти, «познатели мёртвых языков».

– Сделаю вид, что всё-таки знаю, – хмыкнула Эктори.

– Вот и молодец, учишься не показывать свою глупость на каждом углу, глядишь, так и умной станешь!

– А всё-таки ты змея, самая настоящая вредная змеюченька, – начиная понемногу улыбаться, отметила Эктори.

– Но-но, я и укусить могу!

Эктори окончательно развеселилась, улыбка её растянулась почти до ушей, и досталась Мире, расстроенной непониманием Зингеры, та не смогла сдержать ответной улыбки.

Вошёл учитель, начался скучный и нудный, ненавистный для всех, но почему-то необходимый урок каллиграфии. Мира и Эктори послушно выполняли главное требование учителя: писали от руки, а то, что им велели переписывать какой-то там отрывок из какого-то там произведения, а не переписываться, спокойно игнорировали. Эктори выяснила, что Зингера сегодня не собирается общаться ни с Мирой, ни тем более с ней, а намерена прогулять если не все, то хотя бы самые скучные занятия.

Уроки, как показалось Эктори, закончились быстро: на скучных она слушала Миру, на интересных – преподавателей. За невнимательность её никто не ругал, потому что новенькая – вдруг чего-то не понимает, а спросить боится. Одна молоденькая учительница, вроде бы по Мёртвым языкам, даже сказала: «Детка, если что-то неясно – спроси у меня после занятия, не стесняйся, я не кусаюсь». Эктори кивнула и поспешила уйти, мало ли чего ждать от того, кто пытается тебя убедить, что нечего бояться.

После занятий Эктори собиралась пойти в библиотеку, переночевать там, в мягком кресле, почитать что-нибудь интересное, неважно, что именно, главное, чтобы при свете маленькой настольной лампы и в одиночестве, хотя на крайний случай можно и в тихой компании.

Глава 2

Эктори медленно прогуливалась по первому этажу, разглядывала белые каменные статуи изящных зверей, выполненные искусно, с точностью до малейших деталей, но всё же какие-то неживые, словно бы мастер при их создании забыл сделать что-то простое, но очень важное. Не понимая, почему пустилась в рассуждения об искусстве, остановилась напротив змия, распахнувшего огромные кожистые крылья, расправившего капюшон, раскрывшего клыкастую пасть.

– Угрожает, – заявила Эктори, еле сдерживая желание расправить плечи, расставить руки, слегка податься вперёд, поднимаясь на носках, и зашипеть.

– Змиев боятся и уважают, а змей – боятся и презирают, говорят, они похожи на скользких червей, а ведь со змиями они почти родственники. И что самое обидное, эти недоумки учёные приписали мой вид к разновидности змей, какое унижение… – поспешила пожаловаться Сайма.

– О да, ты не какая-то жалкая, маленькая змейка, а великий и беспощадный змий Подземелий! – ответила ей Эктори, успевшая устать от её едких комментариев и решившая говорить отныне со змеёй исключительно в насмешливом тоне.

– Этот «Великий» правитель мира Низших издох давно, – продолжая разбрызгивать подобно яд недовольство, отметила Сайма.

– А плевать! – ответила Эктори, отшагнула от статуи, присела, собиралась удовлетворить мимолётное желание вести себя как дикий зверёк, полностью сосредоточилась на предстоящем прыжке.

Неожиданный рывок сзади заставил Эктори попятиться, она споткнулась о порог, потеряла равновесие, чья-то сильная рука протащила её за воротник несколько шагов и швырнула на пол. Шлёпнувшись на каменные плиты, Эктори заверещала, неожиданная боль заставила расплакаться. Хотелось свернуться на полу калачиком, наложить бы на себя заклинание неприкосновенности, и пусть тот или те, кто устроил её свидание с полом, валят навстречу ко всем богам по одному, в следующей жизни как раз вернутся. Тихо повторяя: «Больно, как же больно!» и сокрушаясь про себя, что не знает вообще ни одного заклинания, а не только неприкосновенности, вспомнив про кинжал за пазухой, за покупку которого уже получила нагоняй от директора, Эктори неохотно поднялась с пола.

Перед ней стояла красивая девушка, которую она за изящность лица мысленно прозвала «Леди», в такой же синей форме, но как минимум ходов на десять старше. Ярко-розовая рубашка была расстёгнута настолько сильно, что видна пышная грудь. У Эктори промелькнула отстранённая мысль: «Как это госпожа директор терпит подобное непотребство от аристократки?»