Россия и современный мир №4 / 2012

Результаты, полученные ВЦИОМ, коррелируются с данными Фонда «Общественное мнение». Так, например, по результатам опроса, проведенного в январе 2011 г., жители Дальнего Востока чаще других отмечали перебои с электричеством (37%; в среднем по России этот показатель равен 26%), отоплением (18; в среднем по России – 11%), вывозом мусора (31; в среднем по России – 17%). Исследование, проведенное в ноябре 2010 г., выявило регионы, в которых население наиболее обеспокоено состоянием жилищно-коммунального хозяйства. Среди них оказались Мурманская область (69%), Хабаровский край (59), Камчатский край (58), Республика Карелия, Магаданская область (52%) [10].

Таким образом, как объективные статистические показатели, так и данные социологических исследований подтверждают значительную региональную дифференциацию развития инфраструктурного комплекса. На одном полюсе расположены достаточно успешные регионы с высоким уровнем развития транспорта, дорожного хозяйства, благоустройства жилищного фонда (Центральный, Северо-Западный, Уральский федеральные округа). А на другом – Северо-Кавказский, Сибирский и Дальневосточный федеральные округа, где уровень развития транспортного комплекса, дорожного хозяйства, коммуникаций, а также инженерная обеспеченность жилищного фонда в несколько раз ниже, чем в среднем по России.

Неразвитая энергетическая и транспортная инфраструктура прямо или косвенно продолжает оставаться основным ограничителем осуществления любых видов деятельности на Дальнем Востоке и в Байкальском регионе, причиной низкой конкурентоспособности произведенных продукции, товаров и услуг [6].

Необходимость усилить инвестиционную привлекательность – одна из главных задач России. Такая позиция заявлена в ряде официальных документов и выступлений руководителей страны. В частности, ставится задача увеличить приток иностранных инвестиций до 60–70 млрд. долл. в год, т.е. достичь предкризисного уровня 2008 г. Однако при этом необходимо учитывать существенный отток прямых инвестиций из России, одной из главных причин которого является неблагоприятный инвестиционный климат. Отток прямых инвестиций из России превысил в 2009–2010 гг. их приток [11].

Неравномерность инвестиционных потоков в стране отражает процессы дивергенции социально-экономического пространства страны. Так, на долю Центрального федерального округа приходится 21% всех инвестиций в России, в то время как на долю Дальневосточного – только 11, Северо-Кавказского – 3%. Поступление иностранных инвестиций только подтверждает выявленные закономерности. На долю Центрального федерального округа приходится 67% иностранных инвестиций в Россию, самый низкий их уровень присутствует в Северо-Кавказском, Южном и Сибирском федеральных округах (0,1, 2 и 3,1% соответственно). Что касается внешней торговли, то доходы Центрального округа от экспорта со странами дальнего зарубежья в 2010 г. составляли 143 544,4 млн. долл. США. Это в 8 раз больше, чем в Дальневосточном округе (18 523,5 млн. долл.), в 16 раз больше, чем в Южном (9038,0 млн. долл.) и почти в 200 раз больше, чем в Северо-Кавказском федеральном округе. Еще более серьезные масштабы региональной дифференциации прослеживаются в уровне развития наукоемких технологий. Так, в 2009 г. на долю Центрального округа приходилось почти 50% всех поступлений от экспорта технологий и услуг технического характера (277 523 тыс. долл.). Это в 24 раза больше, чем в Дальневосточном округе (11 457 тыс. долл.) [9].

Одним из важнейших показателей социально-экономического развития регионов является их территориальный валовый региональный продукт (ВРП) на душу населения. Одними из самых успешных в 2009 г. по данному показателю являлись Уральский и Центральный федеральные округа, где отношение ВРП на душу населения к среднему по стране составило 1,59 и 1,44 соответственно. Наиболее низкие показатели были зафиксированы в Сибирском (0,77), Южном (0,64) и Северо-Кавказском (0,48) федеральных округах.

Темпы экономического развития региона отражаются и на характере занятости населения. Самый низкий уровень безработицы, по данным выборочных обследований, зафиксирован в Центральном округе (4,7%), а самый высокий – в Северо-Кавказском, где безработным является каждый шестой житель (16,9%). В Сибирском и Дальневосточном федеральных округах уровень безработицы выше, чем в Центральном, почти в 2 раза (8,7%) [9].

Высокий уровень безработицы, ограниченные возможности в получении инфраструктурных услуг детерминируют миграционные процессы. Население Дальневосточного федерального округа за 2010 г. сократилось на 19 709 человек, это самая большая убыль среди всех федеральных округов [9].

Таким образом, низкий уровень развития инфраструктуры Северо-Кавказского, Дальневосточного, Сибирского федеральных округов предопределили достаточно негативные тенденции их социально-экономического развития: низкие показатели занятости населения, валового регионального продукта, ограниченные возможности привлечения инвестиций в данные регионы.

Уровень развития инфраструктуры как фактор условий жизни городского и сельского населения

Фактором региональной дифференциации выступает не только территориальное расположение, но и тип муниципального образования. Муниципальные образования в России характеризуются значительным разнообразием по численности населения, функциональному назначению и многим другим параметрам. Наиболее значимым является различие между городскими и сельскими муниципальными образованиями. Характерными особенностями сельской инфраструктуры являются, как правило, следующие: рассредоточенность расселения, преобладание малоэтажной застройки, децентрализация инженерной инфраструктуры, более низкая обеспеченность транспортными услугами и средствами связи, неразветвленная система потребительского рынка. Данные особенности детерминированы низкой материально-технической обеспеченностью объектов сельской инфраструктуры, что порождает высокий уровень поляризации в уровне жизни городского и сельского населения.

Рассмотрим уровень обеспеченности инфраструктурными объектами городских и сельских поселений. Статистические данные свидетельствуют, что значительная часть сельского жилищного фонда не обеспечена элементарными коммунальными удобствами.

Так, водопроводом сегодня обеспечено подавляющее большинство городских жителей (89% от общей площади жилищного фонда) и только 47% – в сельской местности. В 2,3 раза выше обеспеченность городского жилого фонда водоотведением (87 и 38% соответственно), в 1,6 раз отоплением (92 и 59% соответственно). Только в четвертой части жилищного фонда сельских муниципальных образований имеется горячее водоснабжение [9]. По данным опроса фонда «Общественное мнение» (проведен в августе 2010 г. в 100 населенных пунктах, опрошены 2 тыс. человек), каждый десятый сельский житель (11%) отмечал регулярные перебои с электричеством, и только 28% не сталкивались с данной проблемой. Для сравнения: в целом по стране 41% респондентов никогда не сталкивались с перебоями с электричеством [10].

Не менее серьезной является проблема обеспечения электроэнергией сельскохозяйственного производства. По сравнению с 2000 г. показатель потребления электроэнергии на производственные цели в сельскохозяйственных организациях снизился более чем в 2 раза, а по сравнению с 1995 г. в 4 раза! В 1995 г. этот показатель составлял 53,0 млрд. кВт?ч, в 2000 г. – 30,2 млрд., в 2009 г. – 13,5 млрд., в 2010 г. – 13,2 млрд. кВт?ч [9].

Важным показателем функционирования инфраструктуры является уровень развития коммуникаций. Несмотря на положительную динамику обеспеченности сельских поселений телефонной и почтовой связью, тревогу вызывает тот факт, что сегодня 5% сельских населенных пунктов не охвачены сетью почтовой связи, 9,7% сельских поселений – не телефонизированы. Обеспеченность телефонными аппаратами из расчета на 1 тыс. человек в городе составляет 385 штук, а на селе – 140 [9].

Развитие сельских поселений и сельскохозяйственного производства обусловлено эффективностью функционирования не только инженерной, но и транспортной инфраструктуры. Сегодня почти каждый третий сельский населенный пункт (28,5%) не имеет связи по дорогам с твердым покрытием с более широкой сетью путей сообщения. При этом ввод в действие в сельской местности автомобильных дорог с твердым покрытием не ускоряется, а замедляется. В 1990 г. этот показатель составлял 11,6 тыс. км, в 1995 – 6,9 тыс., в 2000 – 5,6 тыс., в 2008 – 2,8 тыс., в 2009 – 0,9 тыс., в 2010 г. – 1,5 тыс. км [9].

Удручающей выглядит ситуация в обеспеченности сельского населения объектами образования и культуры. Данные статистики наглядно демонстрируют исключительно отрицательную динамику в данной сфере (см. табл. 1). Стремительными темпами сокращается количество сельских школ, учреждений культурно-досугового типа. Это негативно сказывается не только на качестве жизни, ограничивая удовлетворение культурных потребностей и усложняя получение образования для молодежи, но и трансформирует структуру занятости в сельской местности, сокращая и без того малую сферу приложения труда для сельской интеллигенции.

Это достаточно тревожная тенденция, учитывая, что в сельской местности сегодня проживают более 37 млн. человек, т.е. примерно каждый четвертый житель Российской Федерации (26,3%) [9]. Глобализация и информатизация общества значительно обостряют выделенные проблемы, усиливают миграционные настроения. Контрасты в условиях организации жизненного пространства городских и сельских поселений усиливают процессы урбанизации, отток из села наиболее высококвалифицированных кадров, в первую очередь молодежи. Сельское население России сократилось за 2009 г. более чем на 4 тыс. человек, а за 2010 г., по предварительным данным Росстата, на 720 тыс. Соответственно в 2010 г. численность городского населения выросла более чем на 1,5 млн. человек [9].

Таблица 1

ДИНАМИКА ЧИСЛЕННОСТИ УЧРЕЖДЕНИЙ ОБРАЗОВАНИЯ И КУЛЬТУРЫ В СЕЛЬСКОЙ МЕСТНОСТИ [9]

Низкий уровень развития сельской инфраструктуры сказывается на низкой рентабельности сельскохозяйственного производства, и, как следствие, сокращении площади сельскохозяйственных угодий и земель, сжатии и без того слабо освоенного сельского пространства. Посевная площадь зерновых и зернобобовых культур сокращается стремительными темпами, составляя 50,9 млн. га в 1995 г., 40,7 млн. – в 2000 и 32,0 млн. га – в 2010 г. Сокращение объемов сельскохозяйственного производства провоцирует увеличение и без того высокого уровня безработицы на селе. Так, численность только официально зарегистрированных безработных составляет 2% от численности сельского населения, что почти в 3 раза выше, чем в городе [9].

Таким образом, низкий уровень развития сельской инфраструктуры (транспортной, коммунальной, социальной) является катализатором ухудшения качества социальной среды на селе, уменьшения объемов сельскохозяйственного производства, снижения занятости сельского населения.

Региональная дифференциация в современных российских условиях: Основные тенденции и проблемы

Из вышесказанного следует, что преодоление диспропорций в социально-экономическом развитии отдельных регионов и муниципальных образований является одной из наиболее актуальных задач современной России. Необходимо проведение дифференцированной государственной политики в отношении субъектов Федерации, учитывая специфику и особенности той или иной территории – удаленность, климатические и погодные условия, демографические возможности, национальный и конфессиональный состав, наличие подготовленных специалистов, финансовые и особенно инфраструктурные возможности.

Существование депрессивных и слаборазвитых регионов негативно сказывается на развитии всего общества. Оно порождает сильное недоиспользование человеческих и природных ресурсов, осложняет взаимодействие отдельных частей страны друг с другом, отвлекает силы и время на ликвидацию этого порока территориальной структуры общества [5, с. 21–22].

Масштабы дифференциации таковы, что они представляют для страны не только экономическую и социальную проблему, но и угрозу национальной безопасности. В результате дисбаланса развития в регионах существует огромный разрыв в условиях занятости населения, его уровне и качестве жизни. На сегодняшний день успешно развивается только небольшая часть регионов, большинство являются дотационными. Социально-экономические различия могут стать еще более выраженными в условиях сокращения доходов местных бюджетов и трансфертов из федерального бюджета. В сложившейся ситуации регионы не в состоянии в полном объеме профинансировать выполнение всех социальных обязательств государства по эффективному функционированию и развитию объектов инфраструктуры, что приводит к нарушению конституционного права равной доступности к социальным благам и услугам всех граждан.

В России, как и в большинстве развитых стран мира, задача совершенствования общественной инфраструктуры лежит в основном на плечах государства. Но существующая бюджетная политика, к сожалению, усиливает процессы региональной дифференциации. Зачисление налога на доходы физических лиц по месту их проживания позволило бы снизить неравномерность распределения налоговой базы по муниципальным образованиям. Большие города, концентрируя на своих территориях крупные производства, являются очагами притяжения рабочей силы, что позволяет формировать их бюджетные поступления. Малые города, сельские населенные пункты, жители которых работают за пределами своего поселения, преимущественно поставлены в условия, детерминирующие их регрессивное развитие. Такого типа муниципальные образования настолько перегружены расходными обязательствами, что не имеют возможности вкладывать ресурсы в развитие своей инфраструктуры.

Остро стоит вопрос эффективности использования бюджетных средств, выделенных непосредственно на развитие инфраструктуры. Российское правительство инвестировало в дорожное строительство огромные суммы. Фактические расходы по реализации федеральной целевой программы «Модернизация транспортной системы России (2002–2010 годы)» в 2002–2007 гг. составили 1,93 трлн. руб., в том числе за счет средств федерального бюджета 0,54 трлн. руб., или 27,7%. При этом значительного прироста протяженности вводимых в строй дорог не зафиксировано. Зато средняя цена 1 км автодорог в РФ значительно превышает зарубежные показатели. В частности, 1 км дороги Краснодар–Новороссийск стоил российскому бюджету в несколько раз больше, чем, например, километр среднего шоссе в США американским налогоплательщикам [3, с. 16–17].

Необходима разработка модели, обеспечивающей контроль управления процессами развития инфраструктуры, в первую очередь эффективного расходования средств, исключающего коррупционную составляющую. Данная модель должна включать субъектов контроля как со стороны общества, населения, так и бизнес-сообщества. Это предполагает разработку механизмов общественного контроля, а также государственно-частного партнерства, обеспечивающего участие предпринимателей в развитии инфраструктуры.

Особую тревогу масштабы дивергенции регионального развития РФ вызывают в свете процессов глобализации, сопровождающихся огромными издержками в финансово-экономической сфере. В новом тысячелетии размываются привычные контуры опасности и безопасности обществ и людей [2, с. 39]. Глобальная кооперация и конкуренция предъявляют особые требования к развитию современной инфраструктуры, без которой невозможно ни извлечь дивиденды из сотрудничества, ни выстоять в конкурентной борьбе. Рост социально-экономической поляризации как между странами, так и внутри них, обострение социальных проблем, рост безработицы, отрицательные тенденции миграционных процессов, дестабилизация финансовой сферы, увеличение рисков для низкорентабельных сельскохозяйственных и промышленных национальных производств – эти последствия глобализации становятся особенно острыми для стран с недостаточно высоким уровнем экономической конкурентоспособности. Именно поэтому особое внимание должно уделяться отраслям инфраструктуры, оказывающим стимулирующие воздействие на социально-экономическое развитие страны. Решение столь сложной задачи видится только в консолидации усилий государства, регионов, местного самоуправления и гражданского общества.

Литература

1. База социологических данных ВЦИОМ (http://wciom.ru/).

2. Игрицкий Ю.И. Россия – XXI: Поиск баланса в мировом дисбалансе. – Свободная мысль. – М., 2006. – № 9–10. – С. 38–52.

3. Иноземцев В.Л. Принуждение к инновациям: Стратегия для России. – М., Центр постиндустриального общества, 2009.

4. Осадчая Г.И. Социология социальной сферы: Учебное пособие для высшей школы. – 2-е изд. – М., 2003.

5. Проект концепции совершенствования региональной политики в Российской Федерации на период до 2020 г. (http://minregion.ru/activities/territorial_planning).

6. Стратегия социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона на период до 2025 года: утверждена распоряжением Правительства Российской Федерации от 28 декабря 2009 г. № 2094-р. (http://minregion.ru/activities/territorial_planning/strategy/federal_development/346/).

7. Тощенко Ж.Т. Социальная инфраструктура: Сущность и пути развития. – М., 1980.

8. Федеральная целевая программа «Экономическое и социальное развитие Дальнего Востока и Забайкалья на период до 2013 года». Утверждена Постановлением Правительства РФ от 15 апреля 1996 г. № 480.

9. Федеральная служба государственной статистики (http://www.gks.ru).

10. Фонд «Общественное мнение» (www.fom.ru).

11. Хейфец Б.А. Конкуренция за иностранные инвестиции в таможенном союзе Беларуси, Казахстана и России. – Россия и современный мир. – № 4. – 2011 (http://imepi-eurasia.ru/russian. php#soder411).

12. Хубиев К. «О содержании “новой экономики”». – Финансовая аналитика (http://finanal.ru/ekonomist).

Функции государства и структура органов исполнительной власти: Проблема соотношения

    М.А. Положихина

Положихина Мария Анатольевна – кандидат географических наук, старший научный сотрудник ИНИОН РАН.

Преобразование структуры органов исполнительной власти после очередных президентских выборов превратилось в традицию современной России. За период 1992–2011 гг. по этим вопросам было принято не менее десяти указов Президента РФ, а также более 100 поправок к ним. Однако формирование органов исполнительной власти во многом остается стихийно-субъективным. Поэтому важна научная разработка принципов построения и изменения системы органов государственной власти и управления.

Очевидно, что система федеральных органов власти (управления) должна быть связана с функциями государства. Конкретнее – функции исполнительных органов (как и остальных органов государственной власти), объем их прав и полномочий должны отражать функции государства. Исходя из этого, система федеральных (государственных) органов управления в принципе должна выглядеть следующим образом:

– определенный набор государственных функций – соответствующий ему перечень федеральных органов управления первого уровня;

– определенный набор подфункций, признаваемых государственными, – соответствующий ему перечень федеральных органов управления второго уровня;