Счастье ведьм

Мечта всякого сына и его жены: чтобы отец проникся интересом и уважением с подачи других людей.

…Едет флот царя Салтана.
Князь Гвидон тогда вскочил,
Громогласно возопил:
«Матушка моя родная!
Ты, княгиня молодая!
Посмотрите вы туда:
Едет батюшка сюда».

Царь-отец в окружении других гостей восторгается богатством молодых и…

Гости дале – торопливо
Смотрят – что ж? княгиня – диво:
Под косой луна блестит,
А во лбу звезда горит;
А сама-то величава,
Выступает, будто пава,
И свекровь свою ведет.
Царь глядит – и узнает…
В нем взыграло ретивое!
«Что я вижу? что такое?
Как!» – и дух в нем занялся…
Царь слезами залился,
Обнимает он царицу,
И сынка, и молодицу,
И садятся все за стол;
И веселый пир пошел.

Красивая развязка. Дай всем Бог здоровья.

Леди Рагнелл

Хочу упомянуть тут также легенду времен рыцарей Круглого Стола – «Сэр Гавейн и леди Рагнелл».[13 - На этом примере, думаю, будет полезно прояснить мою методику работы с источниками, а точнее отношения с мифами. Я не думаю, что существует какая-то одна объективная реальность коллективной психики «на самом деле», особенно в прошлом, и особенно – в далеком прошлом. Есть так сказать, более или менее близкие к реальности консенсуса версии. Вот мой первый редактор, медиевист, оскорбилась этой главой и призвала меня строго последовать «единственно верной» версии этой истории «написанной Дж. Чосером». Для меня это сродни предложению забыть о всех версиях о Белоснежке и её предшественницах, потому что шутник Пушкин написал, что принцесса жила у богатырей. Мы (особенно специалисты-исследователи) часто путаем классику и первоисточник, а также придаем первоисточнику (известному нам) гипер-значение. Для меня миф, архетипический образ, архетип важен своим бытием в настоящем, в моем пространстве души. Поэтому одинаково ценны версии о А. Милна и Б. Заходера, Л.Ф.Баума и А. Волкова…. Поэтому версию Чосера оставлю медиевистам, а разберу те, которые мне кажутся интересными.]

Это тоже история преображения, преобразования молодой девушки в начале замужества. Прежде чем читать ее, давайте заметим, как часто и в современном эпосе, и в жизни этот эпизод. Я так особенно люблю эту тему в «Унесенных ветром». Да и в любой современной мелодраме. Молодых смотрю, слушаю…. Когда в жизни случается встреча, появляется Он, это очень сильно сбивает все настройки, образуется большой разрыв, между некой идеальной картинкой себя и собственной корявостью, прыщиками, потом, одеждой…. Девушка часто ведет себя нелепо, порой абсурдно. Но именно на этой корявости, шероховатости, нелепости часто случается контакт. Так уж устроено видимо…. То есть Герой побеждает не некого отдельного дракона или злодея, а его чары, проявленность в женщине. Отваги для этого нужно не меньше.

В легенде фигурирует лесная ведьма/заколдованная леди, т.е. молодая девушка, заколдованная в ведьму на подобие нашей Лягушки.

Сюжет этой легенды использован в очень полезной книге «Ведьмы и герои» Полли-Янг Айзендрат. У них термином «ведьма» (по крайней мере, в русском переводе) названа та, что проявляется в семейной жизни зрелой пары, чаще на этапах подхода к старению.

Как водится у психоаналитиков ещё с подачи Фрейда, персонаж мифа вольно переносится во времени сильно вырванным из сюжета. Об этом чуть подробнее в главе о муже зрелой ведьмы.

Будущую леди Гавейн Король Артур и его племянник Гавейн встречают в лесу при попытках отгадать загадку её злого (также заколдованного) брата, властелина лесного озера. Она остается женщиной, но выглядит омерзительно, как водится: бородавки, спутанные волосы, кривые малочисленные зубы плохой цвет лица и его выражение. Возможно, это один из отталкивающих образов будущего женщины, если она не будет любить себя и чувствовать любовь окружающих. По версии сайта «Мир легенд» она встречается всё же как леди, нарядная и на коне, и только лицом не вышла. А в феминистской версии Поли-Янг Айзендрат, уже без прикрас – просто отвратительная, дурно-пахнущая, в лохмотьях и т. п.

«Когда до цели их путешествия оставалось совсем немного, они выехали из густого леса, пересекли пустынную болотистую местность и там внезапно встретили леди на большом белом коне. Она была в прекрасных богатых одеяниях со множеством сверкающих и искрящихся драгоценных камней. Но, взглянув на нее, Гавейн побледнел, а король Артур перекрестился, словно увидев нечто ужасное. Ибо это была отвратительнейшая леди, какую когда-либо видели глаза человека. Лицо ее было красным, как заходящее солнце, и длинные желтые зубы виднелись между широкими толстыми губами. Голова сидела на огромной шее, а сама она была толстая и бесформенная, как бочка. Однако не только это безобразие делало ее столь отталкивающей: в ее воспаленных косых глазах мерцала странная и ужасная тень муки и страха.»

(http://world-of-legends.su/keltika/camelot/id1930 (http://world-of-legends.su/keltika/camelot/id1930))

Брат этой страшной и измученной женщины (в поздних версиях из-за нелинейности времени уже ставшей «ведьмой») сэр Громер Сомер Жур повелитель заколдованного озера, загадывает Артуру и Гавейну загадку, надо найти единственный ответ на вопрос: «чего больше всего хочет каждая женщина?». Ответ-подсказка был получен от страшной женщины в ответ на обещание жениться на ней. На это, спасая своего дядю-короля, смело решается сэр Гавейн.

«Сэр Гавейн представил ее королю и королеве, как если бы она была прекраснейшая леди в мире. А леди Рагнелл ухмылялась и хихикала, когда …другие благородные рыцари подходили по очереди поцеловать ей руку. Но слова застревали у них в горле, когда они хотели пожелать сэру Гавейну радости…. В соборе у алтаря сэр Гавейн недрогнувшим голосом взял в жены леди Рагнелл и затем проводил ее на почетное место в зале замка, где уже все было готово для большого пира.

Однако не было подлинной радости и веселья на этом пиру. С ужасом и отвращением смотрели все, как леди Рагнелл, сидевшая подле Гавейна, чавкая и пуская слюни, с жадностью набросилась на пищу и вино. И не было никого среди присутствовавших, кто бы не пожалел сэра Гавейна и не подивился бы этой странной свадьбе.

Недолго продолжался пир, и Гавейн, бледный, со страданием на лице, отвел свою невесту в просторную затененную палату, где на стенах, увешанных вышитыми тканями, мерцали свечи и темные тени падали на покрытый камышом каменный пол.

Когда они оказались возле большого ложа, украшенного искусной резьбой, закрытого пологом и застеленного прекрасным бельем, леди Рагнелл сказала – и голос ее, пьяный, резкий и надтреснутый, был еще более ненавистен Гавейну:

– Дорогой муж, возлюбленный господин Гавейн! Поцелуйте меня, как и следует жениху целовать свою невесту. Ибо стали мы мужем и женой и будем ими, пока смерть не разлучит нас.

Гавейн приблизился к ней, и в глазах леди Рагнелл уловил еще большее страдание. Ее безобразное лицо побледнело и приняло странное выражение, когда он наклонился и поцеловал ее в губы. Тут он отвернулся с криком мучения и прислонился к стене, закрыв лицо руками и сотрясаясь от рыданий, которые не мог подавить.

– Гавейн! Дорогой мой господин Гавейн! – послышался позади него голос, тихий, приятный, полный трепета любви.

Медленно, словно во сне, он повернулся. Там, где мгновение назад стояла отвратительная леди Рагнелл, узрел он прекраснейшую девушку, какую когда-либо видел. Высокая и стройная, стояла она, протянув к нему белые руки, и ее милое лицо и чудесные глаза светились любовью к нему.

– Леди, – задыхаясь от изумления и растерянности, сказал Гавейн, – кто вы? И где моя жена Рагнелл?

– Я и есть леди Рагнелл и ваша жена, если пожелаете, чтобы я ею была, – ответил ему тихий приятный голос. – Силой вашей благородной жертвы вы сокрушили чары злонравной королевы Феи Морганы, которыми она околдовала меня и моего брата, храброго рыцаря сэра Громера Сомера Жура. И все же я еще не вполне свободна, ибо только в течение двенадцати часов из каждых двадцати четырех буду я такой, как сейчас. Другую же половину каждого дня я должна носить безобразный облик, в котором стала вашей женой. Выбирайте теперь, быть ли мне прекрасной днем или ночью и быть ли мне отвратительной ночью или днем.

Гавейн стоял растерянный и изумленный, и Рагнелл продолжала:

– Подумайте, мой господин! Если я буду отвратительной днем, что должны вы испытывать, когда я стану являться при дворе как ваша жена, и все рыцари и леди Логрии будут смотреть на меня… Подумайте также, что должны вы испытать, если я буду безобразной ночью, когда вы и я останемся одни, когда после долгого дня вы вернетесь домой, и покой ваш будет нарушать визгливое чудовище. Выбирайте!

– Леди, – сказал тут сэр Гавейн, стоя перед ней со склоненной головой, – слово здесь не за мной! Подумайте вы, что должны вы будете вынести днем, когда рыцари и леди будут смотреть на вас с отвращением, сторониться вас в ужасе, умолкать, когда вы заговорите… Подумайте также, что вы должны будете претерпеть ночью, когда я, видевший вас днем прекрасной, не смогу победить отвращение, которое наполнит меня, если вы приблизитесь ко мне в своем ужасном облике. Самые большие страдания выпадут на вашу долю, и вы одни должны выбрать то, что легче вам будет вынести.»

Эти воистину магические слова: «реши сама, ты лучше можешь», освободили и леди Рагнелл и её брата от чар Морганы. Они были магическими потом ещё несколько веков, пока мы не обесценили их слишком частым использованием.

Следует заметить интересный факт, что леди Рагнелл и её брат Громер Сомер Жур были заколдованы злобной феей Морганой. У британцев с этим чётко. Мужчины всё больше рыцари и полезные маги. Злые те, что заколдованы женщинами. Зло делегировано женщинам. Как и добро впрочем (при правильном с ними обращении). Между ними рыцарство, удерживающее устойчивость.

В пересказах легенды, оперирующих к более старым версиям верный ответ на вопрос «чего больше всего хочет каждая женщина?» звучит так: «Каждая женщина мечтает властвовать над мужчинами». Этот ответ выражает и былую угнетенность, и страх, высказанный в мужской легенде.

У Полли Янг Айзендрат феминистская трактовка конца прошлого века, как и обозначено в названии книги. В ней такая формулировка: «Каждая женщина больше всего на свете хочет иметь независимость – полное право распоряжаться своей жизнью!»

Помню, как первый раз услышала эту легенду во время обучения в МААП (в начале этого века) от большого нашего учителя Льва Хегая. Скромный и тихий мудрый учитель, рассказывая её в группе в основном из дам, верный ответ обозначил так: «женщина хочет решать сама». Совсем уже близко к современности.

Однако, мне кажется, что сейчас было бы вернее: «женщина хочет, чтобы её спросили». В современности женщины и особенно ведьмы уже устали решать всё (а потом порой и воплощать). Нам всё чаще хочется, чтобы мужчина услышал наше мнение, но решал и делал сам. И если он решает хорошо и с учётом нашего представления – это и есть идеальное зрелое женское позВОЛение.

Моргана

Ну, и раз уж занесло меня во времена Артура, еще немного о Моргане.

Знаменитая Моргана, в противовес Мерлину – олицетворение и источник зла в Британии.

Кто такая Моргана, тоже интересно пробовать понять. Согласно Википедии это две дамы, соединившиеся в один персонаж и обе – сестры Артура по матери, с большей вероятностью – старшие. Одна – фея Моргана – добрая целительница, спасавшая брата, вероятно, как водится, младшая из трех сестер. Другая – Моргауза «была женщиной с ненасытными желаниями и малой толикой благоразумия» (Википедия). У неё был муж король и многие любовники, а также многие сыновья. Один из них, старший, от Артура (конечно, же соблазненного обманом) – Мордред, ставший его губителем. Мордред, обреченный на свою судьбу подобно Эдипу, так же что интересно является и рыцарем и братом того самого Гавейна.

Не трудно понять, почему фея Моргана и вредоносная Моргауза/Моргана сливаются и разделяются в версиях эпоса. Сестра, владеющая волшебством, исцеляющая от смертельных ран, чьё имя может звучать как «смертельный круг» (а может круг от смерти?) … Это уже настораживает и пугает. Стоит вспомнить, что лечение в те времена производилось кровопусканием, заговорами, средствами, добытыми, как и сейчас из убитых животных, но без нынешней красивой упаковки.