Ассегай

– Это меньшее, что ты можешь сделать, чтобы загладить вину, – проворчал Пенрод. – Двухпенсовик! Надо же! И куда только катится нынешняя молодежь?

Спешились. Чайник уже кипел.

– Три ложечки сахару, Ишмаэль, и парочку твоих имбирных пирожков, – распорядился полковник, опускаясь на складной стул.

– Простите, эфенди, но вашей достопочтенной супруге это не понравится.

– Моя почтенная супруга в Каире, так что с нами ее не будет, – напомнил Пенрод, протягивая руку к тарелке с пирожками, которую уже поставил на складной стол проворный слуга. Откусив, он с удовольствием прожевал, отхлебнул чаю и пригладил усы. – И чем ты собираешься заниматься, если уйдешь в отставку и не поедешь в Индию?

– Останусь в Африке. – Леон поднес к губам чашку, сделал глоток и, помолчав, задумчиво добавил: – Может быть, попробую заняться охотой на слонов.

– Охотой на слонов? – недоверчиво, словно ослышался, повторил Пенрод. – Хочешь стать профессионалом? Как Селус и Белл когда-то?

– Да. Меня это всегда занимало, с тех пор как прочитал книжки об их приключениях.

– Романтическая чушь! Ты опоздал. Лет на тридцать. Те парни имели в своем распоряжении всю Африку. Шли куда хотели, делали что хотели. Сейчас другие времена. Все изменилось. Везде проложены дороги. И ни одна страна не выдает лицензий, по которым ты мог бы убивать этих великанов тысячами. С вольницей покончено, и, по-моему, оно только к лучшему. Да и вообще, жизнь охотника трудна, опасна и одинока. Год за годом одно и то же – скитания по дебрям, в одиночестве, даже поговорить на своем языке не с кем. Выбрось эту ерунду из головы. Нечего и думать.

Леон молча смотрел в кружку. Пенрод достал еще одну сигарету. Закурил.

– В общем, не знаю, что и делать, – уныло вздохнув, признался он.

– Выше голову, мой мальчик. – Полковник сменил тон на доброжелательный. – Хочешь быть охотником? Что ж, есть парни, которым удается неплохо на этом зарабатывать. Нанимаются проводниками к богачам, что приезжают в Африку на сафари. Миллионеры, аристократы, даже члены королевских семей. Эти люди готовы платить огромные деньги за возможность уложить пару слонов. Африканская охота на большую дичь сейчас в моде как в Европе, так и в Америке.

– Белые охотники? Как Тарлтон и Каннингем? – Леон с надеждой посмотрел на дядю. – Вот это да! Вот это жизнь! – Он снова помрачнел. – Но ведь с пустого места не начнешь, верно? Нужны деньги, а у меня их нет. Обращаться за помощью к отцу я не хочу – поднимет на смех. И потом… у меня нет связей, я никого не знаю. Для всех этих принцев, графов и магнатов я – никто. Они приезжают издалека, из Европы – с какой стати им обращаться ко мне?

– Я, пожалуй, сведу тебя с одним человеком. Он мог бы помочь.

– Когда? Когда мы с ним встретимся?

– Завтра. У него лагерь неподалеку от Найроби.

– Завтра не могу. Майор Снелл приказал идти к озеру Туркана. Нужно найти подходящее для строительства форта место.

– Туркана! – фыркнул Пенрод. – И кто решил, что там нужен форт?

– Это Снелл так забавляется. Я вернусь, подам рапорт, а он, как всегда, вернет его мне со своими язвительными комментариями.

– Ладно, со Снеллом я поговорю. Попрошу отпустить тебя для выполнения особого задания.

– Спасибо, сэр. Огромное спасибо.

Главная улица Найроби начиналась сразу за барачными воротами. Было раннее утро, но жизнь уже кипела вовсю, словно в охваченном золотой лихорадкой городе, и широкую грунтовую дорогу заполнила шумная, бурлящая толпа. Сэр Чарльз, губернатор колонии, привлекал соотечественников щедрыми обещаниями огромных земельных участков в тысячи акров по номинальной цене, и переселенцы валили сюда сотнями. Тележки со скудным скарбом, повозки с женщинами и детьми заполняли улицу. Всех вело одно желание: получить кусок земли на неосвоенной, дикой территории. За ними потянулись купцы и торговцы – индийцы, уроженцы Гоа, евреи. Слепленные из сырцового кирпича и растянувшиеся по обе стороны дороги убогие лавки с расписанными от руки вывесками предлагали все, от шампанского и динамита до лопат, кирок и патронов.

Пробившись через запруду из запряженных волами фургонов и навьюченных мешками мулов, Пенрод и Леон остановились перед отелем «Норфолк», чтобы поздороваться с невысоким мужчиной, голову которого покрывал тропический шлем, придававший своему владельцу сходство с эльфом. Мужчина восседал на задней скамейке легкого экипажа, запряженного парой бурчелловых зебр.

– Доброе утро, милорд, – приветствовал его Пенрод.

Незнакомец поправил державшиеся на кончике носа очки в стальной оправе и рассеянно кивнул:

– А, полковник. Рад вас видеть. Куда направляетесь?

– Собираемся навестить Перси Филипса.

– Старину Перси? Да-да. – Он снова кивнул. – Мой давний друг. Знаете, я охотился с ним в свой первый год здесь. Шесть месяцев провели вместе. Доходили до северной границы и даже в Судан наведывались. Он навел меня на двух огромных слонов. Милый человек. Всему, что я знаю об охоте, научил меня он.

– А знаете вы немало. О ваших подвигах ходят легенды.

– Спасибо за доброе слово, хотя в вашем комплименте и присутствует некоторое преувеличение. – Он повернулся и внимательно посмотрел на Леона. – А кто этот юный джентльмен?

– Позвольте представить, мой племянник, лейтенант Леон Кортни. Леон, это лорд Деламер.

– Для меня большая честь познакомиться с вами, милорд.

– А я вас знаю. – Глаза его светлости блеснули. – Слышал…

Лорд Деламер явно не относился к числу лицемерных моралистов, составлявших большинство местного общества. Опасаясь, что речь вот-вот зайдет о Верити О’Хирн, Леон поспешил перевести разговор на безопасную тему.

– Какая любопытная у вас упряжка, милорд, – быстро вставил он.

– Поймал и приручил самолично, – с гордостью сказал Деламер и, бросив на молодого лейтенанта еще один проницательный взгляд, отвернулся.

Теперь понятно, почему Верити увлеклась им, подумал он. Как понятно и то, отчего переполошились эти старые кумушки. Взбесились от зависти. Да о таком молодчике любая женщина может только мечтать.

Он козырнул, дотронувшись кнутовищем до козырька шлема.

– Что ж, полковник, желаю всего наилучшего. Передавайте привет старине Перси.

С этими словами его светлость щелкнул хлыстом и покатил дальше.

– Когда-то лорд Деламер был отличным охотником, шикари. Теперь он рьяный защитник животных. На западной стороне долины у него поместье в сотню тысяч акров. Настоящий заповедник. Потратил немалые средства, даже заложил родовое имение в Англии. Самые лучшие охотники, они все такие. Сначала убивают, потом устают и начинают оберегать то, что осталось.

Оставив позади город, они ехали некоторое время вдоль холмов Нгонг, пока не заметили расположившийся в лесу лагерь. Палатки, хижины из травы, рондавели стояли под деревьями как придется, без какого-либо видимого порядка.

– Это и есть база Перси, Тандала-кемп. – (Словом «тандала» на языке суахили называли антилоп куду.) – Клиентов привозят сюда по железной дороге, а уже дальше отправляются по-разному: кто пешком, кто верхом, кто на повозках.

Они спустились с холма и, прежде чем попасть в главный лагерь, миновали навесы, где обрабатывали и хранили до отправки по назначению охотничьи трофеи. На верхних ветках деревьев, точно куры на насесте, сидели стервятники и африканские марабу. В воздухе стоял тяжелый запах от сохнущих на солнце шкур и голов.

Дядя с племянником придержали лошадей, наблюдая за двумя стариками-ндоробо, обрабатывавшими топорами свежую слоновью голову. Один, вырубив бивень, попытался вытащить его и не смог. Второй поспешил на помощь. Вдвоем они сумели доставить громадный клык к коромысловым весам, но не рассчитали сил – костлявые ноги дрожали под тяжестью трофея. Леон, спешившись, подошел к старикам, взял у них бивень и, не особенно напрягаясь, просунул в подвешенную к крюку весов петлю. Стрелка прыгнула к середине шкалы.

– Спасибо за помощь, молодой человек.

Леон обернулся. За спиной у него стоял высокий мужчина с чертами римского патриция, с короткой, аккуратно подстриженной седой бородкой и ясными голубыми глазами. Сомнений в том, кто это, быть не могло.

Леону не раз доводилось слышать, что Перси Филипса называли на суахили бвана Самавати – «человек с глазами цвета неба».

То, что он не ошибся, подтвердил и Пенрод. Подъехав ближе, полковник спешился:

– Привет, Перси.