Оригинал и подстрочный перевод А. Шаракшанэ:
But wherefore do not you a mightier way
Make war upon this bloody tyrant Time,
And fortify yourself in your decay
With means more bless d than my barren rhyme?
Now stand you on the top of happy hours,
And many maiden gardens, yet unset,
With virtuous wish would bear your living flowers,
Much liker than your painted counterfeit:
So should the lines of life that life repair
Which this time's pencil or my pupil pen
Neither in inward worth nor outward fair
Can make you live yourself in eyes of men:
To give away yourself keeps yourself still,
And you must live drawn by your own sweet skill.
Но почему ты более действенным [могучим] способом
не поведешь войну против этого кровавого тирана, Времени,
и не укрепишь себя против увядания
средствами более благословенными, чем мои бесплодные стихи?
Сейчас ты на вершине счастливых часов,
и много девственных садов, еще незасаженных,
с благочестивой охотой восприяли бы твои живые цветы,
гораздо более похожие на тебя, чем твое рисованное подобие.
Так и должны линии жизни* обновлять твою жизнь,
ведь ни кисть этого времени**, ни мое ученическое перо,
не способные передать ни твоего внутреннего достоинства, ни внешней красоты,
не могут сделать так, чтобы ты сам жил в глазах людей.
Отдавая себя, ты сохранишь себя,
и так ты должен жить, запечатленный собственным милым мастерством.
* Трудное для понимания место, допускающее различные толкования. Возможно, имеются в виду черты детей, потворяющие и "обновляющие" (repair) красоту отца.
** Возможно, здесь имеется в виду современный Шекспиру стиль портретной живописи.
17.
Кто в будущем стихам моим поверит,
Когда в них бесконечна похвальба,
И твой талант раскрыть не хватит меры,
Так много лучших качеств у тебя?
И если бы я мог твои красоты,
Не пропуская, все в стихе собрать,
Грядущий век сказал бы: «Что ты, что ты:
Лица здесь неземная благодать».
Поэтому то, рукописи будут
Не поняты, а правда не видна,
И названа воображенья грудой,
Иль пышным слогом песенки она.
Но, если б ты родил на свет ребёнка,
То, жил вдвойне: в стихах, и с ним в пелёнках.
Оригинал и подстрочный перевод А. Шаракшанэ:
Who will believe my verse in time to come
If it were filled with your most high deserts?
Though yet, heaven knows, it is but as a tomb