СОНЕТЫ. В переводах Константина Жолудева

Сонет 23

Как тот актёр никчемный, от старанья,
Забудет роль на сцене и молчит
Иль как безумьем полное созданье,
В отчаяньи само себе вредит —
Так я с тобой робеющий немею,
Забыв слова о красоте твоей.
И кажется, любовь моя слабеет,
Подавленная силою своей.
Пусть за меня тогда расскажут книги,
Как сердце любит и как ждёт наград.
Мечтает как о сладострастном миге,
Сильней, чем те, что много говорят.
Учись внимать такой немой любви,
Глазами тонкость чувства улови!

Sonnet 23

As an imperfect actor on the stage,
Who with his fear is put besides his part,
Or some fierce thing replete with too much rage,
Whose strength’s abundance weakens his own
heart; so I, for fear of trust, forget to say
The perfect ceremony of love’s rite,
And in mine own love’s strength seem to decay,
O’ercharged with burden of mine own love’s
might: o let my books be then the eloquence
And dumb presagers of my speaking breast,
Who plead for love, and look for recompense,
More than that tongue that more hath more
expressed.
О learn to read what silent love hath writ:
To hear with eyes belongs to love’s fine wit.

Сонет 24

Мои глаза правдиво изваяли,
Твой лик мне в сердце, что стучит в груди.
Послужит тело рамой для скрижали,
Но лучшее искусство впереди.
Через глаза узри моё творенье —
Свой образ в мастерской моей души.
Где и хранится то произведенье,
Глаза твои, в ней окна-витражи.
Те светлые, прозрачные оконца,
Мне стать творцом, конечно помогли
Ведь через них заглядывает солнце,
Чтоб разглядеть тебя в моей груди.
Вот только глаз прекрасное искусство,
Не скажет нам, коль сердце будет пусто.

Sonnet 24

Mine eye hath played the painter and hath
stelled, thy beauty’s form in table of my heart;
My body is the frame wherein ’tis held,
And perspective it is best painter’s art.
For through the painter must you see his skill
To find where your true image pictured lies,
Which in my bosom’s shop is hanging still,
That hath his windows glazed with, thine eyes.
Now see what good turns eyes for eyes have done
Mine eyes have drawn thy shape, and thine for me
Are windows to my breast, wherethrough the sun
Delights to peep, to gaze therein on thee.
Yet eyes this cunning want to grace their art,
They draw but what they see, know not the heart

Сонет 25

Кто баловнем судьбы рождён, тому,
Быть гордым и известным всем вельможей.
А я безвестный, радость нахожу,
В том что душе милее и дороже.
Как яркие цветы в лучах зари,
Любимцы государей расцветают,
Но так же и со временем они,
Под хмурым взглядом меркнут, исчезают.
Победами и славой утомлён,
Великий воин, проиграв однажды,
Забвением бывает удручён,
И всё чего достиг ему не важно.
Но мне чины и слава – ни к чему,
Я счастлив, что любим и сам люблю!

Sonnet 25

Let those who are in favour with their stars
Of public honour and proud titles boast,
Whilst I, whom fortune of such triumph bars,
Unlooked for joy in that I honour most.
Great princes’ favourites their fair leaves spread
But as the marigold at the sun’s eye,
And in themselves their pride lies buried,
For at a frown they in their glory die.
The painful warrior famoused for fight,
After a thousand victories once foiled,
Is from the book of honour rased quite,
And all the rest forgot for which he toiled: