Король Генрих IV

Нортомберлэнд.

Прощайте, брат. Надеюсь на успех.

Готспур.

Прощайте, дядя. Играм нашим бранным
Земля пусть вторит стоном непрестанным.

(Уходят).

Действие второе

Сцена I

Рочестер. Двор гостиницы.

Входит извощик с фонарем в руках.

1-ый извощик. Ого! Я дам себя повесить, если теперь не четыре часа. Медведица уже стоит над новой трубой, а наша лошадь еще не навьючена. Эй, конюх!

Конюх(за сценой). Иду, иду.

1-ый извощик. Пожалуйста, Том, поправь седло у лошади и подложи под луку пакли, a то она, бедная, ужасно как натерла себе загривок.

(Входит второй извощик).

2-ой извощик. Горох и бобы здесь совсем подмоченные, чтоб их черт побрал, и того и гляди у бедной скотины черви заведутся: все в этом доме пошло вверх дном со смерти конюха Робина.

1-ый извощик. Бедняга! Он загрустил с тех пор, как вздорожал овес. Это свело его в могилу.

2-ой извощик. Ни в одном доме на всем лондонском тракте нет такого количества блох: я от них весь в пятнах, что твой линь.

1-ый извощик. Что твой линь! Клянусь обедней, ни одного короля в христианском мире нельзя было бы старательнее искусать, чем меня сегодня после первых петухов.

2-ой извощик. Ну да, нам не поставили горшка, и пришлось облегчаться в камин, а от мочи блохи плодятся, как гольцы.

1-ый извощик. Эй, конюх, иди сюда, висельник, иди сюда!

2-ой извощик. Мне нужно доставить окорок ветчины и два тюка инбиря в самый Чэринг Кросс[23 - Мне нужно доставит окорок ветчины и два тюка инбиря в самый Чэрит-Кросс. – Ныне центральный пункт Лондона – Чэринг-Кросс еще не был в XVII в. частью Лондона, а лежал по пути между Лондоном и Вестминстером, бывшим тогда тоже еще отдельным городом.].

1-ый извощик. Проклятие! Мои индюшки совсем околели с голода в корзине. Эй, конюх! Напади на тебя чума! Что, у тебя глаз нет во лбу? Оглох ты, что-ли? Будь я подлец, если разбить тебе башку не такое же хорошее дело, как выпить. Иди сюда, висельник! Где твоя совесть?

(Входит Гэдсгиль).

Гэдсгиль. Здравствуйте, братцы. Который час?

1-ый извощик. Кажется, два часа.

Гэдсгиль. Одолжи мне пожалуйста свой фонарь, мне нужно в конюшню – на мерина взглянуть.

1-ый извощик. Эй, полегче. Я знаю штуки похитрее, которые двух таких стоят.

Гэдсгиль(другому извощику). Так одолжи мне хоть ты.

2-ой извощик. Черта с два. Одолжить тебе фонарь… как бы не так! я раньше погляжу, как тебя повесят.

Гэдсгиль. Скажи, к какому часу думаешь поспеть в Лондон?

2-ой извощик. Достаточно рано, чтобы лечь спать еще при свече, ручаюсь тебе. Идем, сосед Мукс, пора будить господ. Они хотят ехать в компании – ведь у них много поклажи. (Извощики уходят).

Гэдсгиль. Эй, кто там? Человек!

Слуга(за сценой). Я тут как тут – как сказал вор.

Гэдсгиль. Или как сказал трактирный слуга – это одно и тоже. Разницы между ним и тобой не больше, чем между подстрекателем и исполнителем: ты показываешь нам, как надо грабить.

(Входит слуга).

Слуга. С добрым утром, мистер Гэдсгиль. Все, что я вам вчера вечером сказал, подтверждается: один из путешественников богатый кентский землевладелец; он везет с собой триста марок золотом. Я сам слышал, как он вчера за ужином говорил об этом одному из попутчиков. А тот нечто вроде сборщика податей – у него тоже много поклажи – но что он везет, неизвестно. Они уже встали и потребовали себе яиц и масла – сейчас двинутся в путь.

Гэдсгиль. Не миновать им встречи с прислужниками Старого Ника[24 - Не миновать им встречи с прислужниками старого Ника. – Выражение «Saint Nicholas clercs» или «Knights» часто встречается у современных Шекспиру писателей для обозначения уличных грабителей. Св. Николай считался покровителем странствующих школяров, а затем бродяг вообще. В том же смысле Гэдсгиль употребляет в этой сцене слово «троянцы», которое на народном языке обозначало ловких рубак вообще и разбойников в частности. Говоря о «нашем ремесле» (the profession) Гэдсгиль подразумевает грабительство.] – даю тебе голову на отсечение.

Слуга. Не надо мне твоей головы, побереги ее для палача, ведь я знаю, ты верный слуга Старого Ника – насколько может быть верным плут и мошенник.

Гэдсгиль. Что ты мне мелешь про палача? Если меня повесят, то потребуется пара крепких виселиц. Ведь со мной в компании должны будут вздернуть и старика сэра Джона, а он, как тебе известно, не заморыш. Да что говорить! Заодно с нами такие троянцы, о каких тебе и не снилось; они ради развлечения оказывают честь нашему ремеслу своим участием, и поэтому, если бы нас накрыли, они все уладят, заботясь о собственной шкуре. Мои союзники не какие-нибудь проходимцы, не бродяги, которые выходят с дубинами грабить на шесть пенсов, не сумасбродные красноносые пьянчуги, а люди знатные и степенные, бургомистры и богачи; люди, которые умеют постоять за себя, больше дерутся, чем говорят, больше говорят, чем пьют, больше пьют, чем молятся. Нет, вру – они постоянно молятся своей святой заступнице – чужой мошне; или вернее не молятся ей, а заставляют ее самое взмолиться[25 - Или вернее не молятся ей, а заставляют ее самое взмолиться. – В оригинале (not pray to her, but prey on her) игра слов: to pray – молиться, to prey – делать что-нибудь своей добычей. Игра слов продолжается в следующей фразе: «И топчут ее как старые сапоги». – Как? чужая мошна их сапоги? (make her their boots. – What! The commonwealth their boots?) Boot – означает и добычу, и сапоги. В следующей фразе: «Правосудие их смазывает» (justice has liquored her) liquor означает смазывать сапоги и опьянять, напаивать – намек на управление страной, которое так отуманено крючкотворством судейских, что ему не удается наказывать воров.], обирая ее; они помыкают ею, они на ней выезжают и топчут ее, как старые сапоги.

Слуга. Как? чужая мошна их сапоги? а выдержат ли эти сапоги грязь, в которой они топчутся?

Гэдсгиль. Выдержат. Правосудие их смазывает. Мы грабим с полной безопасностью – как за каменной стеной. При нас такое зелье – папоротниковый цвет[26 - При нас такое зелье – папоротниковый цвет. – Папоротниковый цвет считался средством сделаться невидимкой, так как его почти нельзя видеть невооруженным глазом.], и мы ходим невидимками.

Слуга. Ну, а я полагаю, что если вас не видно, то этим вы больше обязаны ночной темноте, чем папоротникову цвету.

Гэдсгиль. Дай мне руку. Ты получишь свою долю в добыче, клянусь тебе, как честный человек.

Слуга. Нет, поклянись лучше, как мошенник и вор.

Гэдсгиль. Да ну тебя. Homo – общее название для всех людей. Вели конюху вывести моего мерина из конюшни. Прощай, грязный плут.

Сцена II

Дорога близ Гэдсгиля.

Входят принц Генрих и Пойнс; Бардольф и Пето вдали.

Пойнс. Скорее, спрячемся! Я увел лошадь Фальстафа, и его коробит от злости, как новый бархат.

Принц Генрих. Спрячемся.