Они, звуча в одно, тебе напоминают,
Что вне гармонии земной ты одинок.
Ты слышал ли, как две струны в согласном строе
Свободно льющейся мелодией звучат?
Так и отец, и мать, и их дитя – все трое
Одну и ту же песнь в сердцах своих таят.
И говорят тебе немые звуки эти:
Кто одинок – того как будто нет на свете.
Перевод В.С. Лихачева
Ты музыка, чего ж с печалью ей внимаешь?
Прекрасному нельзя с прекрасным враждовать;
Зачем же любишь то, что с грустию встречаешь,
И с радостью спешишь все злое воспринять?
Когда гармония согласных звуков хора
В их сочетанье слух твой может оскорбить,
То это потому, что в нем есть тон укора:
Зачем ты все одним предпочитаешь быть.
Заметь, что две струны, касаяся друг друга,
Как мирная семья, в согласии живут,
Где мать, отец и сын, не выходя из круга,
Один прекрасный звук согласно издают.
И песня их без слов твердит тебе и всем:
«Оставшись холостым, останешься ничем!»
Перевод Н.В. Гербеля
Звук музыки тебе печаль внушает.
Но почему? Цветок цветку ведь друг?
Зачем же любишь то, что огорчает,
И рад тому, что мучит, как недуг?
Когда согласье сладкопевных звуков
В созвучьи нежном тяготит тебя,
Оно ворчит, – как дед на милых внуков, –
Что ты живешь, лишь сам себя любя.
Заметь, что струнный звук всегда в другом
Находит отклик в стройном сочетаньи,
Как мать, отец, дитя – всегда в одном
Созвучьи шлют хваленье мирозданью.
Слив голоса, без слов, все за одно,
Они поют: «бездетный, ты ничто»!
Перевод М.И. Чайковского
Сонет IX
Is it for fear to wet a widow's eye,
That thou consumest thyself in single life?
Ah! if thou issueless shalt hap to die,
The world will wail thee, like a makeless wife;
The world will be thy widow and still weep
That thou no form of thee hast left behind,
When every private widow well may keep
By children's eyes, her husband's shape in mind.
Look, what an unthrift in the world doth spend
Shifts but his place, for still the world enjoys it;
But beauty's waste hath in the world an end,
And kept unused, the user so destroys it.
No love toward others in that bosom sits
That on himself such murderous shame commits.
Не страх ли, что вдову ты здесь в слезах покинешь,
Тебя принудил дать безбрачия обет?
Напрасно! Если ты от нас бездетным сгинешь,
Вдовою по тебе останется весь свет.
Он, как вдова, о том скорбеть и плакать станет,
Что отпечаток твой утрачен для него;
Вдова же, в детские глазенки только взглянет,
Вновь обретет черты супруга своего.
Не разоряет мир добытых благ растрата:
Сам промотаешься – других обогатишь;
Но изжитой Красе нет на земле возврата:
Растратишь без толку – весь мир красы лишишь.
Движениям любви то сердце непокорно,
Которое себя изводит так позорно.
Перевод В.С. Лихачева
Ужель затем, чтоб взор вдовы не омрачился,
Ты одиноко век провесть желаешь свой –
Желаешь, чтоб твой прах такою же слезой,
Как хладный прах жены бесплодной, оросился?
И, сделавшись вдовой бездетною твоей,
Мир будет о твоем бесплодии терзаться;
Тогда как для вдовы способны представляться
За мужнины глаза – глаза ее детей.
Все то, что тратит мот, лишь место изменяет –
И мир все траты те берет себе в удел!
Но трата красоты имеет свой предел:
Не трогая, он тем ее уничтожает.
Нет к ближнему любви в груди холодной той,
Что поступает так безжалостно с собой!
Перевод Н.В. Гербеля
Из страха вызвать слезы у вдовы
Себя ты истощаешь одиноко?
Но, без потомства умирая, ты
Вдовой оставишь мир земной, глубоко
Скорбящей, что унес ты, уходя,
Твой несравненный лик с собой в могилу.
Ведь плач у вдов при взгляде на дитя,
В котором жив опять покойник милый,