(Не)возможно? или Мой тайный миллионер

– Тебе идет эта профессия. Я сразу подумал, что ты или с детьми работаешь, или с животными.

– Потому что сама как ребенок? – готовлюсь вступить в спор и отстаивать свою взрослость.

– Потому что умеешь с ними управляться, они тебя любят. – вот откуда он про детей взял, вроде бы ни одного ребенка мы с ним не встречали. Но он прав, с детьми и животными у меня получается общаться гораздо лучше, чем со взрослыми людьми.

– А ты? Все про меня уже узнал, теперь рассказывай, что с тобой приключилось, – перевожу тему, не желая касаться вопроса собственных детей – любимая тема для недовольства моей мамы.

– Так получилось. Поссорился с отцом, ушел из дома, уехал в другой город. Устроился на работу в автомастерскую, я в машинах хорошо разбираюсь, месяц работал нормально, квартиру снимал и на жизнь хватало. А потом вышел конфликт с клиентом. Он нахамил, я ответил, немножко друг другу физиономии подпортили. Потом хозяин перед ним долго лебезил, а меня уволил, еще и обещал, что никто больше меня в этом городе на работу не возьмет.

– И что, больше работу найти не смог?

– Не совсем, этим дело не кончилось, этот «клиент» злопамятным, сволочь, оказался. Вечером подкараулили меня, когда с работы шел, хорошенько так отметелили. Очнулся в больнице, хорошо, что документов с собой не было, я там левую фамилию назвал и адрес какой-то, обещал, что документы родственники привезут, а как чуток оклемался, сбежал оттуда. Квартира еще была на месяц оплачена, отлежался. Работу пытался ходить искать, но везде только на мою физиономию расписную взглянут – и отказывают.

С квартиры съехать пришлось. Как все зажило, стали иногда на временную работу брать, типа разгрузить – загрузить. В автомастерские не берут, пробовал, видимо тот гад все-таки «помог». Так вот и живу, от одного дня до другого, сплю в ночлежке. Вот такая у меня бесполезная жизнь, – он смотрит на меня, как будто ждет осуждения или жалости.

Но я начинаю сразу искать способ ему помочь. Не должно быть так, чтобы из-за одного мудака жизнь у человека рушилась. Вспоминаю одноклассника, который как раз в автосервисе работает, причем начальником – владелец там какая-то шишка из Москвы, здесь не появляется, а Витька нормальный парень, спаниэль у него Кешка – недавно у меня лечился, хватанул на улице отраву, хорошо, сразу в клинику привезли, успели, практически без последствий обошлось. Думаю, Витька мне в просьбе не откажет.

– У меня одноклассник директором автосервиса работает, если я попрошу, он наверняка не откажется взять тебя на работу. Он хороший человек, даже если и слышал какие-то сплетни про тебя, то все поймет, если объяснишь. И у него собака есть, спаниель.

– Ну да, если собака есть, то наверняка человек хороший – он снова улыбается – Я был бы очень тебе благодарен, если бы ты помогла. Но ты, конечно, не обязана этого делать.

– Вот не надо сейчас этого, конечно я обязана, человек человеку друг, товарищ и брат, как учила нас КПСС, и не помочь я просто не могу.

Пока гость пил чай с печеньем, я отыскала среди кучи визиток, которые частенько суют мне благодарные клиенты, а я не выбрасываю, мало-ли что, вот оно и пригодилось – визитку Витьки Овчинникова, директора автосервиса «Колеса без износа».

Витька, конечно, согласился встретиться и поговорить с Константином, и, если договорятся, согласился взять его на работу. Долго выпытывал, кем приходится мне Костя, не собираюсь ли я замуж наконец-то, сам-то он уже давно женат и даже обзавелся парочкой детишек. Я делала вид, что намеков не понимаю и Константин просто хороший знакомы, случайно попавший в сложное положение. В общем, я была довольна тем, что все так удачно устроила и смогла помочь хорошему человеку. В том, что Костя человек хороший, я уже ни минуты не сомневалась.

Я объяснила ему, где находится автомастерская, описала Витьку и попросила завтра прийти с самого утра. Во избежание всяких неожиданностей.

– Спасибо, ты мне очень помогла, я уже и надежду потерял как-то все наладить, – сейчас Константин смотрел на меня задумчиво, и мне опять стало неуютно. О чем он там сейчас думает?

– А сколько тебе лет? – это, конечно, не очень вежливый вопрос, но мне хотелось как-то отвлечь его от этих размышлений, которые, мне казалось, были обо мне. У меня, кажется, паранойя развивается.

– А сколько, как ты думаешь? – он опять улыбнулся, как будто уверенный, что я не угадаю.

– Сначала я вообще подумала, что пятьдесят, сейчас думаю, наверное около сорока?

– Тридцать два вообще то. Неужто все так плохо?

– Мне кажется, это из-за бороды. Она тебя старит. И седина в волосах видна. Тяжелая жизнь?

– Всякое бывало. Спасибо за ужин, ванну и особенно за работу, но уже вечер, тебе, наверное пора спать. А мне пора в ночлежку, а то места не хватит.

Я чуть было не предложила остаться ночевать в соседней комнате, но вовремя прикусила язык. «Не делай глупостей, дурочка, ты и так уже сегодня отличилась» – мысленно одернула себя и пошла играть роль гостеприимной хозяйки, провожающей дорогого гостя до дверей.

Куртка его выглядела вполне прилично, а вот ботинки были еще мокрые.

– Ничего, высохнут за ночь, – успокоил он меня. Что-то я сомневаюсь, сейчас ведь снова по лужам пойдет. Мне захотелось подарить ему что-то на память, очень хотелось, чтобы это была вещь, которую он мог бы носить и вспоминать обо мне. Но у меня нет вещей такого размера, даже перчатки мои ему будут малы…Точно, шарф! Его может носить хоть кто, к тому же теплее будет, вон куртка какая легкая, еще простынет. Я взяла с вешалки свой бежевый шерстяной шарф и протянула его Косте:

– Возьми, пожалуйста, мне очень хочется, чтобы у тебя что-нибудь осталось. «На память» – хотела сказать я, но подумала, что это как-то слишком навязчиво, может он вовсе не захочет вспоминать обо мне – В благодарность. К тому же он теплый и очень симпатичный, и совсем не женский, давай я тебе повяжу – я опять начала нести чушь, а сердце вдруг забилось сильнее, когда он с улыбкой наклонился, подставляя шею. Я обмотала шарф и расправила концы, а потом подняла глаза и встретилась с ним взглядом.

Он так и стоял, наклонившись, и наши глаза были на одном уровне, и в его глазах было что-то очень теплое – благодарность? нет… нежность? возможно… удовольствие? да… и еще там были эти чертовы смешинки, которые меня словно дразнили. Мне вдруг на секунду захотелось чуть наклониться вперед и коснуться его губами, но, осознав свое желание, я, наоборот, отпрянула назад, делая вид, что разглядываю дело рук своих…

– Тебе идет, – улыбаюсь – теперь ты похож на отца семейства, которого любящая жена собирала на работу.

– Всегда мечтал об этом, – ответил он, и, заметив недоумение в моих глазах, пояснил – иметь любящую жену, которая будет собирать меня на работу.

Вот что я опять про жену ляпнула? И как теперь ответить?

– Ну, мечты сбываются, – на автомате отвечаю я, тут же понимая, что прозвучало это как-то с намеком. И спешу добавить:

– Может и твоя когда-нибудь сбудется.

– Может и сбудется, – он еще раз смотрит на меня, улыбается и, открыв дверь, выходит на лестничную площадку – Спасибо за все еще раз. Теперь я у тебя в долгу. До свидания, сладких снов, – он поворачивается и сбегает по ступеням вниз.

Я стою в дверях, ошарашенная его словами. Да, похоже сны у меня сегодня будут сладкими.

Глава 3 Костя

Я шел по улице и впервые за последние полгода чувствовал себя живым. Настоящим. И мир вокруг из скучного серо-черного двухмерного фона вдруг превратился в объемный, яркий, сверкающий огнями рекламы, звучащий музыкой из проезжающих машин, живущий тысячами жизней людей, идущих мимо не бестелесными серыми тенями, а настоящими, улыбающимися, смеющимися, спешащими по каким-то своим важным делам.

И все это из-за нее – смешной рыжей девчонки, ее словно светящихся изнутри жизненной силой глаз, немного смущенной улыбки, ее тепла и искренности, ее заботы обо мне – совершенно постороннем, нищем, грязном, таких обычно девушки просто не замечают, а если заметят, то стараются отойти как можно дальше. А эта домой пригласила. Накормила.

От мысли, что точно с такими же теплом и заботой эта рыжая лисичка завтра может отнестись еще к какому-нибудь неудачнику, может доверчиво пригласить домой кого-нибудь другого, может пострадать от своей наивности и доверчивости, вдруг стало больно на душе, захотелось вернуться и предостеречь, попросить больше никого так домой не водить, люди разные бывают, за полгода жизни на дне общества я насмотрелся всякого.

Того, чего просто не замечал все свои тридцать лет богатой беспечной жизни, когда самой большой проблемой было решить, в какой клуб пойти вечером, с какую из подружек позвать с собой и чем удивить друзей на очередной организуемой вечеринке. Конечно, я работал, будучи с детства заложником семейного бизнеса, иногда мне казалось, что это просто какой-то монстр, управляющий всей моей жизнью, а я не более чем его скромный слуга.

У меня и выбора-то никогда не было, как только я родился, я стал наследником, и никто не думал спрашивать меня, кем я хочу стать. И так ясно – я буду управлять семейными компаниями. А хочу ли я этого? Чего греха таить, до тридцати лет я даже не задумывался об этом. Жил по указке отца, учился там, куда он отправил – сначала в МГУ, потом в Оксфорде. Наслаждался жизнью и всеми преимуществами, которые давали деньги – красивые машины, мотоциклы, яхты.

Меня всегда интересовала техника, если бы я мог выбирать, пошел ты учится в технический ВУЗ, стал бы автоконструктором, создавал бы новые машины. Но отец даже слышать об этом не желал. Конструкторов, видите ли, можно и за деньги нанять, они создадут тебе то, что хочешь, а наследник у него один. «И почему же один?» – хотелось иногда спросить отца, но я знал, насколько это для него больная тема, поэтому соглашался и делал так, как он хотел. До того, как встретил Лизу.

Стоит мне мысленно произнести ее имя, как вся радость и тепло сегодняшнего вечера словно застывают, замерзают и покрываются корочкой льда. В груди привычно леденеет сердце, мир теряет краски и объем, снова становясь серым и двухмерным.

Лиза – девушка, которую я любил до безумия, с которой хотел прожить всю свою жизнь, растить детей, а потом и внуков… Все закончилось. Не будет ни любви, ни семьи, ни детей, ни внуков. Мой мир разбился на тысячу осколков и его не склеить. Не вернуть тепло в замерзшее сердце.

Хотя сегодня ей это удалось – девушке-лисичке с озорными серыми глазами. На несколько часов мир ожил. Может быть жизнь еще не кончена? Может быть я еще смогу выбраться из этой холодной бездны отчаяния и безразличия. Если бы почаще видеть эти блестящие серые глаза… и смущенную улыбку… тогда, может быть… можно попытаться? Начать снова жить…

Утром я постарался привести свои изрядно заношенные вещи в более-менее приличный вид. Хорошо бы еще побриться. Вспомнил, что Алена вчера приняла меня за пятидесятилетнего, да уж, веселого мало, от бороды надо избавиться, а то я рискую вместо работы автомеханика получить работу сторожа. Придется просить о помощи работников ночлежки.

Да, мне тяжело это дается, раньше я считал, что те, кто просят помощи – слабаки и неудачники, так меня воспитывали с самого детства. Нельзя просить о помощи, нельзя показывать свою слабость другим. Господи, до чего я дошел. Почему я сдался и даже не попробовал выбраться из этой трясины, почему просто сложил руки и пошел ко дну? Почему? Просто было все равно… Просто хотелось уйти как можно дальше от того мира, в котором жил тридцать лет. Просто незачем было жить.

А теперь вдруг очнулся… Вдруг стало стыдно за свой бомжовский вид, за отсутствие денег даже на то, чтоб сходить в парикмахерскую. Да, стыдно… Неприятное чувство. Новое. И совершенно мне не нравится. Я привык гордиться собой, привык чувствовать уверенность и превосходство.

Все, хватит самокопания, с сегодняшнего дня начинаю, наконец, выбираться, чтобы когда-нибудь снова встретить рыжую лисичку Алену, чтобы увидеть удивление и восторг в ее глазах, чтобы пригласить на нормальное свидание, прокатить на крутой машине, сводить в приличный ресторан. Надо вернуть себя и свою жизнь. Пора.

Администратор ночлежки прониклась моей проблемой, позвонила куда-то, и через 15 минут я уже сидел в парикмахерском кресле, а милая девушка Света обещала сделать из меня красавчика. Ну тут ей особо стараться и не надо, тут мама с папой постарались, красавчиком я слыл еще с начальной школы. Темные волнистые волосы, темно-карие глаза, накаченное тело – не зря раньше три раза в неделю в спортзале проводил. Кроме последних шести месяцев, конечно. За эти полгода я изрядно скинул в весе – почти ничего не ел, деньги, если появлялись, тратил на алкоголь и сигареты, они помогали не замечать мир вокруг, спрятаться в своей боли, поджав хвост и подняв лапки вверх.

Смотрю на себя в зеркало – да, сдал ты, Костик, сейчас вряд ли за тобой очередь из девиц выстроится. Похудел килограмм на двадцать, наверное. Под глазами темные круги. Красавчик из фильма про зомби. Ладно, прорвемся, бывает и хуже.