Дневник его возлюбленной

– Думаю, – ответила я, не отрываясь от содержимого шкафа.

– О чём?

– О том, что лучше одеть на первое свидание.

– Это – смотря, чего ты хочешь от первого свидания.

«Хочу выяснить, куда делась обгоревшая машина и почему целы перила», – подумала я про себя, а вслух произнесла:

– Ничего особенного я не хочу, ты же знаешь.

– Сергей звонил. Тебе не интересно, зачем?

– Не интересно. А зачем он звонил?

– Он хочет поговорить с тобой.

Это было совсем некстати. До такой степени некстати, что я даже подпрыгнула на месте.

– Да, а где ты встречаешься со своим новым знакомым?

– Этого я тебе ни за что не скажу!

– Пойми, я не могу тебя отпустить в неизвестное для меня место с незнакомым человеком.

– Марта, ты вообще помнишь, сколько мне лет? Я уже давно совершеннолетняя, прекрати играть мамочку. Я сама буду решать, где, когда и с кем мне встречаться.

– Просто Сергей старше, мудрее, он мог что-нибудь подсказать, посоветовать.

– Марта, ты – комнатное растение и вообще не понимаешь, что Сергей из себя представляет. Прости, что кричу, но твоя опёка гонит меня прочь из дома. Если беспокоишься, что я пропаду за время твоего трёхнедельного отсутствия, и ищешь мне опекуна, то позвони лучше Марку.

Я понимала, что упоминание о Марке – это запрещённый приём, но не видела другого выхода. Расчёт оказался правильным. Марта переменилась в лице, встала и молча вышла из комнаты. Моё настроение было испорчено навсегда, и я выбрала для свидания юбку и кофту соответствующего чёрного цвета, держа, правда, где-то в загашнике мысль, что чёрный цвет мне идёт. Решив держать оборону до вечера, я открыла ноутбук и записала:

«Прекрасны первые мгновения подступающей осени. Красные и жёлтые краски не могут поделить пространство и сцепляются крепко накрепко, а потом вместе падают замертво, как это всегда бывает в смертельной схватке. И оголённые ветки открывают нам прежде невиданное, скрытое под покровом расцвеченных сводов чудо – ангела, сидящего на обнажённых ветвях».

Я не понимала, что описываю – сон, мечту или явь. Но что бы это ни было, я чувствовала какое-то невероятное влечение, не поверхностное, а внутреннее, глубинное, толи тянущее, толи ведущее за собой, окрыляющее надеждой, что ты когда-нибудь тоже сумеешь летать.

Я отвернулась от компьютера, посмотрела на залитую солнцем густую зелень, на расправленное фоном чуть выше небо и громко спросила:

– Как тебя зовут, скажи скорей!

– Рэй, Рэй, Рэй…

Солнечный луч оттолкнулся от стекла и рассыпался бликами. Эхо забилось в листве, как в силке, и смолкло. Я повернулась к компьютеру и записала: «Его зовут Рей». Ещё не понимая, кто открыл мне эту тайну, я теперь точно знала – ЕГО зовут Рей. А ещё знала – всё только начинается. Я закрыла компьютер и встала из-за стола.

Странно, но писать я начала совершенно неожиданно для самой себя. Сначала появлялись мысли, которые мне проще было рассказать кому-нибудь, потом сюжеты, которые я готова была кому-нибудь подарить, а потом внезапно поняла, что мои мысли настолько материальны, что, порой, я боюсь не только высказывать их, но даже думать. Действительность потеряла чётко очерченные границы. Герои, которых, как мне казалось, я придумала, ходили вокруг меня, наполняя мою жизнь каким-то другим неизведанным, нереальным смыслом. Реальность в обычном понимании этого слова стала формальностью, через которую легко было переступить. Но если я высказывала нечто подобное своим знакомым, в ответ неизменно раздавалось: «Не сходи с ума!»

Я стояла у окна и рассматривала кроны деревьев, из недр которых, как мне показалось, и прозвучало таинственное имя. Потом села на кровать, но так, чтобы деревья были видны. Потом прилегла, глаза закрылись сами собой. И уже сквозь обволакивающую дрёму я почувствовала, как деревья, протянувшие свои ветви сквозь стекло, какой-то неведомой силой лишённое своих физических свойств, взяли меня на руки и укачивают, как маленькую, шелестя нежную, только нам одним понятную колыбельную. Она текла плавно, тягуче и внезапно закончилась словами: «Вспомни о времени!»

Меня будто подбросило на кровати. Я села и первым делом посмотрела на часы. Было без четырёх минут пять. Я проспала весь день и, чуть было, не проспала свидание. Тут же раздался стук в дверь.

– Кристина, Марта сказала, что Вы должны куда-то ехать в пять. Она просила предупредить.

Это была няня детей.

«Так. Понятно. Значит, Марта объявила мне бойкот. Но так как не заботиться обо мне было выше её сил, она подослала эту чудесную женщину. Только, что ж так поздно!»

– Я помню, спасибо, – крикнула я в закрытую дверь, в секунду слетая с кровати и бросаясь в ванную. Из зеркала на меня посмотрела взлохмаченная девица – не накрашенная, с припухшими от сна глазами. Кто не собирался на свидание за три с половиной минуты, вряд ли меня поймёт.

Ян проявил чудеса пунктуальности и деликатности. По всей видимости, он приехал вовремя, но не тревожил, наблюдая через окно, как моя тень мечется по комнате. Его деликатность вылилась лишь в осторожный звонок.

– Алло, Ян? Конечно, я давно Вас жду, – произнесла я довольно бодрым голосом, прижимая телефонную трубку к уху левым плечом и пытаясь параллельно довести свой боевой раскрас до совершенства.

В конце концов, отложив все ненужные детали, я предстала перед зеркалом, робко ожидая его молчаливого одобрения. Получив только снисходительную улыбку, я сердито проговорила: «Ну и пусть», взяла сумку и вышла из комнаты. Проходя по первому этажу, я увидела на кухне Марту, сидевшую спиной к выходу. Судя по читавшемуся в её позе напряжению, сестра нервничала. Я заглянула в кухню.

– Марта, я тебя люблю.

Сестра обернулась, в её глазах стояли слёзы. Я подошла и крепко обняла её. Как все-таки хорошо, что у меня есть Марта.

– Ну, я пошла?

– Будь осторожна, Кристина! Ты телефон взяла?

– Да, всё в порядке, не беспокойся.

Поцеловав сестру, я выбежала из дома и уже через несколько секунд с удивлением разглядывала машину своего нового знакомого. Это было не такси, на что я собственно рассчитывала, учитывая то, что свою машину мой новоявленный поклонник захоронил вчера в местном водоёме. Это был новый шикарный зелёный BMW кабриолет, что навевало на мысль либо о состоятельности его владельца, либо о том, что он взял эту машину на прокат.

Мой новый знакомый, приятно удивив меня своей галантностью, открыл мне дверцу машины и помог сесть. Я удобно разместилась на сиденье рядом с невероятно похорошевшим после нашей последней (впрочем, первой и последней) встречи Яном.

– Кристина, Вы чудесно выглядите.

Я опустила глаза и позволила, наконец, своей скомканной самооценке расправить плечи и осторожно вползти в машину сквозь полуоткрытое окно. Оглядывая бежевый кожаный салон, я, наконец, обрела дар речи.

– Спасибо, Вы тоже. Отдых в больнице, кажется, пошёл Вам на пользу. У Вас новая машина?

– Нет. Она у меня уже два месяца.

– Взяли на прокат?

– Зачем? Это моя машина. – Ян ослепительно улыбнулся.

– А-а… А та, которая… – Я неуверенно махнула куда-то в сторону, где по моему мнению находился мост.

– Та тоже была моя машина.

– Понятно. Значит, та машина, которую Вы утопили вчера в речке, была у Вас не самая дорогая?

– Нет, но зато самая прочная. И какая удача, что я утопил именно её.