Десять лет среди харайтов. Часть 1. Нартен Марр

Объясняя, Архмат Марр наконец нашел требуемое, соединил с компьютером и принялся мучить клавиатуру.

– Надеюсь, у него нет никакого особого пароля. Иначе пациент скончается на операционном столе. Не можем же мы чинить это наугад.

– Не проще его самого привести в сознание?

Йитт осклабился, показывая крупные, крепкие желтые клыки. Лапа со связкой проводов размашисто отхлестала лежащего по щекам.

– Спокоен, как покойник. Нет, щен, он разрядился до предела. Смотри – я свободно кладу ладонь на генератор – ноль. Обидно будет, если он отправится за Грань, это хороший парень, поверь мне. И, может быть, когда-то он вправду перевернет мир.

Нартен разом забыл про ванну и холод.

– Ты знаешь его?!

– Подозреваю с 90%-ной уверенностью. Если меня не обманывают глаза и память, и если его лицо настоящее – перед нами Маркайт Саргон, вождь партизанских отрядов Туманностей.

Многоголосая канонада грома за окнами вторила его словам. Нартен сел в угол, схватившись за голову.

– Ты надеялся получить за него награду? – продолжал Архмат, косясь через плечо на пасынка. – Радуйся, СТК заплатит за Саргона-младшего столько, что до конца жизни мы будем болтаться в гамаке под пальмой и курить кальян. Но не спеши хватать телефон, есть и другой ход развития событий: скорее всего через два дня после награды тебя поставят к стенке за то, что ты, такой-сякой, корыстный мерзавец, не помог государству безвозмездно. И все же, пусть риск – дело благородное, я бы не советовал тебе выдавать его. Он – единственный шанс у несчастного Сэтэрского созвездия когда-нибудь все изменить. А золотишко мы заработаем и другим способом, который более угоден Великому Псу.

– Согласен, – после некоторого молчания отозвался Марр-младший. – Я давно уже не думаю о награде. На самом деле, мы с тобой отвыкли от достойных людей, и у меня на него рука не поднимется. Но, похоже, по моей вине мы ввязались в смачную противозаконную акцию. Если соседи хоть мельком углядели…

– Внешность его, слава Хранителю, никому не знакома. Если думаешь, что его портретами пестрят все газеты, которых ты не читаешь – ошибаешься. По официальной версии Маркайт – чудовище жуткое, гибрид негуманоида и киборга, этакий кровожадный монстр. Но, как видишь, по нему такого не скажешь.

– По этому они его не показывают?

– И по этому, и потому, что сами до конца не знают, как он выглядит. Технайдер ведь способен подобрать любую внешность, даже СТК не думает, что этот неисправимый романтик оставит себе настоящее лицо.

– Постой… – вдруг опомнился Нартен. – Это, конечно, все здорово, никто ничего не знает, но ты-то откуда такой осведомленный?

Архмат хитро прищурился на левый глаз, взъерошил усы, но одновременно в облике йитта проскользнуло что-то, похожее на тревожную грусть. Он пошел за стеллажи и снял с полки коробку с кодовым замком, вздохнул еще раз, извлек из нее и бросил Нартену массивную черненую цепочку с U-образной подвеской. Она оказалась довольно тяжелой – темно-серый тусклый металл. На правой стороне посверкивал, будто капелька крови, красный кристалл, на левой – глубокий синий, посередине вилась иероглифическая, не знакомая Нартену надпись.

– Не хотел я тебе это рассказывать, щен, дабы неокрепший разум твой не смущать. Но Судьба-злодейка погнала нас по кругу и, видно, придется. Эта штука принадлежала Саргону Магнитору – авантюристу, преступнику, неуемному мятежнику, ночному кошмару правительств. Знаменитейшему Магнитору, объединителю технайдерских кланов, несколько лет единолично державшему туннель из Большой Галактики, единственному человеку, управлявшему киборгами со времен Первого Бунта и создавшему страшную заваруху, конец которой ты еще застал. Подвяжи челюсть платком, пока на пол не упала.

– Ты знал Эрика Саргона?!

– Я участвовал в его… как бы выразиться… захвате.

– Ты никогда не рассказывал… – пробормотал пораженный Нартен. – Говорил, что служил в армии, но…

– «Но!» – фыркнул йитт. – Когда ты еще стрелял тупыми стрелами, я работал в СТК, мой мальчик. Не долго, всего пару лет. Мне не легко это вспоминать. Тогда еще в Службе не началось повальной антропофилии, нередко брали йиттов. В армии я был хорошим разведчиком, снайпером, воевал с технайдерами и зарабатывал награды. И вот однажды мне предложили перейти в тайную полицию. Там мне и посчастливилось участвовать в операции против Эрика Саргона, отца нашего пленника.

Нартен крутил в пальцах цепочку, ошеломленно переводя взгляд с отца на лежащего технайдера.

– Значит, ты видел самого Магнитора? Знаменитого экстрасенса-мятежника? И молчал…

– Видел. Даже ближе, чем хотелось. Кстати, он не экстрасенс, а телекенетор, что, в общем-то, не лучше. Я хотел, щен, чтобы ты рос законопослушным гражданином, и не желал выбивать из тебя остатки уважения к властям, как это случилось со мной после столкновения с Саргоном Магнитором во всей его страшной силе, где-то начинавшей граничить со стихией. Правда, эта же сила, точнее – ее чувство, его и сгубило. Прилети он на те переговоры с хорошими военными силами… Нет же – он никого не боялся. Это была масштабная акция, стоившая уйму денег и жизней, когда целая армия штурмовала дом одного человека, а он убивал их, пока не свалился от ран и усталости. В те двадцать четыре часа я разуверился во всем и пообещал Великому Псу, если выживу, навсегда покинуть Службу.

Архмат отобрал у Нартена подвеску, пристально разглядывая ее в мерцающем свете ярко-белых ламп.

– Здесь написано: «Отныне предаю во власть тебе мир сей». Киргонская клинопись. Делали в Большой Галактике. Этот амулет висел на груди Саргона Магнитора и точно такой же красуется на нашем раненом, можешь подойти и посмотреть. У Магнитора только один сын – Маркайт, его разрушенная надежда, отличившийся редкой красотой и храбростью, но не унаследовавший сверхспособностей отца. По лицу и амулету я и узнал его, с первого дня обреченного на войну. Он для СТК – кошмарный призрак, вокруг которого вновь объединяются кланы технайдеров, а теперь еще и люди.

Архмат закрыл окна и продолжал, звякая цепочкой в такт своим словам:

– Штука эта стоила жизни йиттам ударного отряда, самого лучшего отряда полиции. Придурки из командования рвались взять Магнитора живым и отгородили нас с ним глухими силовыми полями. Любой из нас ударом валил быка, но все мы были без оружия – никакого железа, ничего, что он мог бы использовать для своего жуткого телекенеза. Все были уверены, что у него ничего уже нет. С нас даже жетоны с именами поснимали. Просчитались.

Когда в госпитале эту проклятую подкову вытаскивали у меня из-под ребер, сказали, что такое везение случается раз в жизни. Может быть в ней было что-то важное, крайне ценное для нашего командования, но я, молодой дурак и романтик, утаил и оставил на счастье. Подкова, она ведь всегда на счастье.