Эхо тоннелей

Кайрат молча хлопал глазами, пытаясь найти слова в своё оправдание и не находя их, потому что все варианты, приходившие ему на ум, выглядели один глупее другого. Он сидел в кресле машиниста и чувствовал себя так, как будто на него вылили ушат дерьма. «Что же дальше сделает Муртазин?» – мысленно задавал вопрос Кайрат, опасаясь, что такой суровый инструктор не удержится и перед затрещиной. Парень бросил взгляд на электронные часы, висевшие на стене зала – до следующего курсанта оставалось ещё около двадцати минут.

– Убирай семечки, пока никто не застукал, – скомандовал Наиль Рустемович.

– А чем? – растерялся Кайрат, оглядывая помещение на предмет щётки или чего-то похожего.

– А меня не волнует! Чтоб тут через пятнадцать минут ничего не было!

Пока Муртазин копался в ветоши, Кайрат поспешил в кладовку, чтобы раздобыть веник и ведро, но при этом не попасться на глаза никому лишнему. Здесь всё, как в армии. Если напакостил, нужно убраться, а если не знаешь, как, так это твои проблемы. Но когда он сбегал вниз по тёмной лестнице, его внезапно осенило: «Автомобильный пылесос! Нужно спросить у человека, который водит машину!» Развернувшись, Кайрат устремился назад, в сторону кабинета.

– Наиль Рустемович! – на бегу выпалил он, забегая в тренажёрный класс. – У вас есть автомобильный пылесос?

Видимо, Муртазин не хотел привлекать к своей персоне внимания и «светиться» на улице в рабочее время, и, к удивлению Кайрата, он вручил ему брелок с ключами и сказал номер своей машины. Добежав со всех ног до парковки и открыв машину – а у Муртазина был старый и видавший виды, но ухоженный «ленд-крузер» – парень увидел пылесос в ящике между передними сиденьями. Схватив его и заперев машину, Алтынбаев помчался назад, на всякий случай оглянувшись.

– Эх, Кайрат-Кайрат… Каким ты в шараге был, таким и остался… – задумчиво протянул Муртазин, когда его курсант, весь взмыленный, вновь показался в дверях. – Иди в туалет, умойся хотя бы, а то ты выглядишь, как будто в одежде купался.

– Скажу, что под дождь попал! – не медля ни секунды, выпалил Кайрат в ответ. На улице и вправду внезапно потемнело, и из нависающих тёмно-серых туч срывались первые капли дождя, прервавшего «бабье лето».

Тем временем Наиль Рустемович сам схватил пылесос и нырнул в чрево тренажёра в попытке избавиться от «улик». Вытирая шею и лоб бумажным платочком, Кайрат смотрел в окно, как отдельные капли за считанные мгновения превратились в сплошную шумящую пелену воды, и стук дождевых брызг перешёл в сплошной нарастающий гул. «Надеюсь, этот дождь ненадолго», – думал Кайрат, которого отнюдь не радовала перспектива идти домой по такому ливню. Он вновь повернулся к Муртазину, который вытряхнул семечки в мусорное ведро, а потом спокойным голосом подозвал Кайрата и пригласил присесть.

– Ну что, – неожиданно дружелюбным голосом произнёс инструктор. – Не узнал меня или стесняешься?

И тут Кайрат вспомнил, когда он видел Муртазина раньше – в свои студенческие годы! Когда он поступал в железнодорожный техникум, то помимо экзаменов и медкомиссии, будущих студентов ждала беседа со специалистом по профориентации. И этот специалист сильно удивил Кайрата: он привык к тому, что все непомерно расхваливают свою специальность, и очень часто наблюдал, как жестоко люди разочаровывались, когда желаемое и действительное, мягко говоря, не совпадали. Не один студент так бросал учёбу, да и с работы люди (даже неплохие специалисты) уходили по этой причине. Так вот, суровый человек в кителе МПС, украшенном ведомственными наградами, начал отговаривать Кайрата от выбранной профессии, рассказывать обо всех трудностях и ответственности. В тот день от него Кайрат узнал о том, что работа машиниста не для белоручек и неженок, что романтики в ней нет ни капли, а в случае аварии или сбоя движения первые подозрения всегда падают на локомотивную бригаду, а машинист несёт персональную ответственность за жизнь пассажиров. Этот грозный и строгий мужчина и был – Муртазин! Таким жёстким разговором Наиль Рустемович снимал «розовые очки», отсекал случайных людей, которые могут струсить, спасовать перед трудностями, чтобы только надёжный человек мог попасть в профессию. И лишь сейчас Кайрат понял, зачем он это говорил: это была проверка, действительно ли будущий студент хочет выбрать тот жизненный и профессиональный путь, действительно ли он готов к нему. Тогда Кайрат смотрел на него почти как на бога, а сейчас они работают рука об руку… «По возможности, надо бы спросить у него, почему он решил оставить спокойную и непыльную работу в учебном заведении и снова вернулся на железную дорогу» – подумал Кайрат, чьё первоначальное предположение реализовалось с точностью до наоборот.

Тем временем в кабинет зашёл следующий курсант, Наиль Рустемович проверил тренажёр, загрузил программу и не стал наблюдать за выполнением упражнения, а вернулся к Кайрату, и, словно предвосхищая мучивший того вопрос, посмотрел курсанту в глаза и строго произнёс:

– Знаешь, людям плевать, что ты знаешь и что ты умеешь. Все необходимые знания ты получишь в процессе работы, а главное в жизни – уметь находить подход к нужному человеку. Все отношения строятся на выгоде, хочешь того или нет. Это не плохо и не хорошо, это просто факт. Только выгода – это не всегда деньги, и очень многие люди этого не понимают. Вот мы сейчас, – продолжил он, чуть покашляв, – пыжимся, пытаемся что-то доказать, тратим время, деньги и нервы, губим свою жизнь, проще говоря. А на самом деле достаточно просто нескольких телефонных звонков нужным людям, и всё пройдёт как по маслу.

Кайрат слушал и всё больше понимал, что инструктор говорит правду – никто никому не нужен, пока не приносит деньги. Он не хотел перебивать собеседника, хотя время от времени его так и подмывало возразить. Но Муртазин продолжал свою речь:

– Но помимо выгоды есть и ещё кое-что. Помнишь нашего завхоза в техникуме, Сергея Ивановича? Ну, который ещё трубу чинил в кабинете? Хороший мужик был, работящий… за любую халтурку брался, быстро делал и хорошо. Вот только пил сильно… Он же раньше был машинистом на Московско-Казанской дороге работал, ещё на паровозе начинал, на «Ку» … Дескать, его не хотели повышать, переводить на более современную технику. Жаловался, что на переподготовку на электровоз брали только по блату или за взятку, вот он и запил… Думаешь, за что его с железки-то попёрли? Работал он на манёврах, после вчерашнего, я так понимаю, и захотел опохмелиться в пивнушке возле линии – она буквально метрах в десяти от путей стояла. Прямо на паровозе к ней и подъехал. А продавщица там сознательная оказалась и послала его лесом. Так Иваныча, видать, бес попутал, он разозлился, поднялся на паровоз, продёрнул поближе и цилиндры продул. Ну, ты понимаешь, струя пара была такая, что эту пивную просто сдуло. Как его не посадили, ума не приложу. Так что легко отделался, можно сказать. Потом бросить пытался, новую жизнь хотел начать. Устроился на ППЖТ машинистом то ли в Люберцы, то ли в Лыткарино.

– В промышленность его взяли? – перебил Кайрат.

– Туда всех брали, кого с «большой» железки уволили по здоровью или за пьянство. Знаешь, как ППЖТ расшифровывали? Приют пьяниц железнодорожного транспорта. Не старый ведь мужик был ещё, – вздохнул Наиль Рустемович. – А там и жене всё это осточертело, она с детьми к другому убежала, и вся вот эта катавасия с распадом Союза началась… Тут уж не до новой жизни, эту бы сохранить… Короче, запил он ещё сильнее, всё в доме пропил. Его кое-как завхозом устроили, бывшие коллеги похлопотали, чтобы не сбомжевался.

Кайрат его смутно помнил: часто бывший завхоз ходил по району, как лунатик, иногда не понимая, где он и что он делает, ночевал порой на улице, на свалках рылся. Друзей всех, что были, растерял, а новых искать и не пытался. Говорил – «не люблю я людей, злые они все». Изредка только приходил денег занять. Не отдавал, конечно, но никто у него и не спрашивал.

Всё, что крутилось у парня в мыслях, когда он вслушивался в рассказ инструктора – как же мало мы знаем о людях, а меньше всего – о тех, кто всегда рядом с нами. Так человек устроен, что готов следить за каждой минутой жизни очередной кинозвезды или певца, а вдумываться, чем живёт тот, кто каждый день с тобой рядом, выглядит странно и пошло. И многие не понимают, что не стоит сразу верить тому, что видишь. Люди могут скрываться под кучей разных масок, и сам Кайрат не раз наблюдал это. Милашка-очаровашка на работе может оказаться бессердечным тираном в семье, набожный и высокоморальный человек при ближайшем рассмотрении окажется подлецом и развратником, а строгий и требовательный руководитель, который дерёт по три шкуры с подчиненных, на поверку может оказаться бесхребетным подкаблучником в семье.

– Так ты дослушай, – строгим тоном продолжил Муртазин. – Из всего, что у него было, только кот у него остался. Персидский был, старый уже. Рыжиком звали. Иваныч всё ради него готов был сделать, сам лишнюю краюху хлеба в рот не положит, а о котике заботился. Никого больше у него не было, кроме этого кота. И Иваныч всё, что у него осталось человеческого, посвятил своему четвероногому другу. Всё потерял – семью, друзей, работу, а любовь сохранил. Но однажды Рыжик умер. Старенький он был уже, больше десяти лет точно. Так вот, Иваныч похоронил котика, а через несколько дней повесился… Так что деньги деньгами, а в жизни надо любить. Не важно, кого или что, нет любви – нет жизни.

– Поэтому вы и вернулись? Потому что любите то, чем занимаетесь? – задал вопрос Кайрат, заглядывая в глаза инструктору.

– Не только я… Я повидал многое, и очень хорошо чувствую фальшь. Знаешь, на самом деле я редко ошибаюсь в людях. Если я чувствую, что этого человека стоит опасаться, даже если он мне ничего плохого не сделал, то и оказывается, что он потом совершает какую-нибудь гадость. А если ты видишь, что человек, может быть, и не самый дисциплинированный, не самый аккуратный, но он вызывает у тебя доверие, дай ему шанс. Не прогадаешь.

Кайрат подсознательным чутьём догадался, куда клонит инструктор – он верит в то, что Кайрат оправдает возложенные на него надежды! Даже со всеми многочисленными замечаниями, но Муртазин в него верит! И пусть он не сказал это вслух, но по самому поведению Наиля Рустемовича это стало предельно ясно. Кайрат допущен к работе! В это время второй курсант уже отработал маршрут, и Муртазин удалился на «разбор полётов». Кайрату тоже уже надоело сидеть в кабинете технического обучения, и он, воспользовавшись обеденным перерывом, направился в сторону столовой. Едва он вышел в коридор, как услышал из переговорной, которую сейчас выделили Громову под кабинет, знакомый голос:

– Засуньте его куда подальше! Это вы в умных учебниках по менеджменту прочитали про командный дух, мотивацию, миссию компании и прочую дребедень для дебилов? Так вот, я вам скажу – мне плевать на всё это! Рассказывайте эти сказки девочкам в офисе, а у нас задачи другие! У нас сроки пуска срываются, а вы хотите отобрать у нас целый рабочий день!

Задумавшись, но уже без малейшего удивления, чем на этот раз может быть так недоволен Стрельников, Кайрат открыл дверь столовой. И на этот раз свободных мест там почти не было: должно быть, большинство сотрудников приходили на работу только ради того, чтобы пообедать.

Кайрат тоже взял поднос и встал в очереди за Димой Антипенко, взял с витрины тарелочку с сырным салатиком, и пару ломтиков чёрного хлеба.

– И как делишки? Кажется, у Фантомаса появился любимчик? – язвительно заметил Антипенко. «Фантомасом» работники депо за глаза называли Муртазина за его суровый характер, лысый череп и тяжёлое дыхание. Кайрат сделал вид, что пропустил эту реплику мимо ушей.

– Первое будете? – спросила из-за прилавка полненькая женщина в синем фартуке.

– Нет, давайте второе, – ответил Кайрат.

– Пюре, гречка, курица, сосиски, плов?

– Можно пюре с сосиской, – сказал Кайрат, в последний момент подумав, что лучше было бы взять плов. Антипенко же взял себе гречку с курицей.

Женщина зачерпнула поварёшкой пюре из огромной кастрюли и шлёпнула на тарелку. Кайрат поставил на свой поднос стакан компота из сухофруктов и рассчитался на кассе. Его приятно удивило, что в такой «совковой» столовой принимали к оплате банковские карточки. Парни разместились за одним столом с Лёшкой, который уже успел поесть и теперь неторопливо потягивал чай.

– Нравится тебе здесь? Как тебе по сравнению со столицей? – поинтересовался у Алексея Дима, пытаясь отрезать кусок курицы, больше напоминавший резину, и отправить его в рот.

– Да нормально, – негромко буркнул Лёшка. – Вот думаю только, где получить лицензию на отстрел бомжей. Задолбали! В центре так и лезут. И ментам, главное, пофиг! Вот у нас, у москвичей…

Кайрат не дал Алексею закончить фразу.

– И каким местом ты москвич? Что ты там работаешь?..

Курица, очевидно, не очень хотела оказаться съеденной, и даже жареная, отчаянно сопротивлялась. Наконец, Дима, ещё раз кашлянув, отправил злосчастный шматок обратно на тарелку, с которой он соскользнул и плюхнулся на истоптанный кафель с громким шлепком. Нисколечко не смутившись, парень поднял её и отправил в рот со словами «хорошо, что не на пол».

– Меня поражает только одно: в городе нет денег на уборку улиц, но зато есть деньги, чтобы строить метро… – вставил свои пять копеек Кайрат.

– Вопрос престижа! – ответил Антипенко. – Надо же пустить пыль в глаза. Слухал, кстати, новость? В пятницу мы не работаем, но надо будет всем явиться в управление, будет какое-то мероприятие.

– Корпоратив, что ли? Что празднуем? Очередной перенос сроков пуска? – усмехнулся Алексей.

– Не корпоратив, а семинар, что ли. Это Громов сказал.

За свою жизнь Кайрат уже давно познал – если приходит большой начальник и с порога заявляет, что грядут перемены к лучшему, то жди подставы. И чем шире улыбка у «большого дяди», тем гнуснее будет свинья, которую он тебе подложит.

Как бывало почти всегда во время обучения, рабочий день у Кайрата и Алексея закончился сразу после обеда. Получив подпись в бумагах, они вышли через проходную. Кайрат, уже пожалевший, что не дружит с зонтиком, направился было по знакомой тропинке, как увидел, что заветную дырку в заборе заварили, да ещё и насыпали хвороста вперемешку с обрезками колючей проволоки. Оглянувшись, Алтынбаев увидел, что товарищ куда-то слился по пути, и, поняв, что короткая дорога накрылась медным тазом, а посоветоваться, что делать, не с кем, он решил последовать примеру всех нормальных людей и пойти на остановку, чтобы сесть на маршрутку или какой-нибудь автобус. Единственная беда заключалась в том, что автобусный маршрут проходил буквой «зю» через все улицы района, и дорога пешком до квартиры была куда быстрее, чем на транспорте. Но у автобуса в этот дождливый день было неоспоримое преимущество: лучше добираться медленно, но сухим, чем быстро и промокшим до нитки.

Кайрат стоял у перехода и смотрел, как на табло светофора идёт обратный отсчёт. Двадцать, девятнадцать, восемнадцать… И тут прямо над ним ярким пятном в этом сером городе возник радужный зонтик. Кайрат обернулся и увидел улыбающуюся девушку. И на лице парня сама собой возникла улыбка, как будто и не было этого противного дождя с порывами ветра, хлещущими прямо в лицо.

– И кто тут без зонта в дождь ходит?

– Айгерим?! – после секундного замешательства, как будто ум искал решение задачи «она или не она», произнёс Кайрат, ещё до конца не поверив, что перед ним именно она.

– Да я это, кто же ещё! Я сразу поняла, что это ты! – засмеялась девушка.

На мгновение повисла неловкая тишина, и его накрыло стеснительностью, какая бывает, если встретишь человека, который тебе нравится, и у тебя всё вылетает из головы. Парнишка терпеть не мог это состояние, когда вроде бы и хочется что-то сказать, а язык не поворачивается. А потом дуешься на себя весь оставшийся день, что ты мог что-то сделать и не решился. Они шли рядом, и парень украдкой поглядывал на неё, мысленно сравнивая её с той девочкой в венке из одуванчиков, какой она запомнилась ему. Лет десять уже прошло с того момента, или даже больше. Кайрат помнил её милым круглолицым ребёнком, и сейчас парень всё ещё не мог до конца поверить, что это была та самая Айгерим. Она как была миниатюрной, так и осталась. Но знакомые черты лица стали выразительнее, а во взгляде её карих раскосых глаз с длинными ресницами читалась не наивность юной девушки, а опыт и решительность человека, который знает, чего хочет от жизни и как это получить. «Я видела и знаю намного больше, чем ты думаешь, даже если тебе так не кажется», – говорили её глаза под тёмными бровями, оттенявшими её маленький, по-детски вздёрнутый носик и пухлые улыбчивые губы. «Ты так повзрослела», – намеревался было сказать ей Кайрат, но вовремя понял, что это крайне сомнительный комплимент.

– Вот так встреча! Извини, я ещё не до конца осознал, то ли это правда ты, то ли местный воздух так действует, – лицо Кайрата расплылось в смущённой улыбке. – Давай где-нибудь переждём дождь?