Стаи. Книга 3. Столкновение миров

– Давно обещала им экскурсию по родному Институту, – провожая взглядом мужа и сыновей, что бросились к бассейну с речными дельфинами, с грустью заметила Диолея. – Хотя, я надеялась, что всё будет несколько иначе.

Она подняла глаза к небу, с которого вот-вот мог сорваться ледяной дождь. Да, уж, весной или ранней осенью тут было бы гораздо красивей и уютней, но, ничего не поделать.

– Ты слышишь что-то неладное в эфире? – Не стал тянуть кота за хвост Элан, ведь неспроста бывший лидер Клана Земли откликнулась на его звонок.

– Да, что-то чувствую очень нехорошее, – они уже зашагали к небольшому холму, что прикрывал, словно бастион, северное межгорье, ведущее от ИБиСа к далёким холодным землям.

Это граница между третьей и второй защитными полосами, но всё сильнее и сильнее овладевающая душой тревога заставила рыжего плута перестраховаться: он уже пару недель, как не выходил на улицу без своего верного АПС. А спутница только подтвердила опасения:

– Даже не знаю, что это за приближающаяся напасть такая, но ощущения во многом схожи с теми, которые преследовали меня перед гибелью твоей семьи.

Она поёжилась, дёрнув плечами, но было понятно, что не близкая к нулевой отметке температура тому виной:

– Уже тринадцать лет прошло, а я всю эту мерзость помню, как вчера…

На самой вершине холма, под раскидистым вековым дубом, прямо на ковре из опавших листьев и желудей, сидели трое.

Серый оперённый дракон, словно легендарный сфинкс, лежал на животе, гордо вскинув вверх стройную шею. Два шаровых скопления звёзд в её глазах провалились в пустоту, ни единый мускул не дрогнул ни разу за два часа, пока ушедшее вдаль сознание искало на границе миров источник тревоги.

По левую сторону от Лесавесимы, на оранжевом туристическом коврике сидела, поджав под себя ноги, женщина, но и Лис и летунья воспринимали её скорее как костёр, взметнувшийся в хмурое небо. Диолея впервые за много лет открыла дверь в Океанес и привычно отдалась его течениям, что никогда не уходили из её невероятной по силе души.

Элан очень старался не отставать от двух именитых мастеров эфирных полётов и тоже тянулся вдаль, следуя рядом с тропой, проложенной дочерью.

Они сидели уступом: серая молния чуть выдвинулась вперёд, левее, у плеча, чёрной королевой на шахматной доске из цветов увядшей осени и ярких квадратов ковриков, восседала бывший Лидер Клана Земли. Ещё в метрах полутора левее, на линии мощной груди повелительницы воздуха замер кицунэ, также оставивший пустую оболочку без присмотра.

Открытые недобрым северным ветрам, они не замечали пронизывающего холода, что трепал одежды, перья и шерсть, крал драгоценное тепло с неприкрытых лиц и рук.

Хельга, уже немного обеспокоенная долгим отсутствием своих друзей, подошла к троице «разведчиков» не таясь: под сапогами шуршала листва, трещали веточки, со всхлипом уходили в пропитанную влагой землю жёлуди. Но на её появление никто не обратил внимания, и женщина-киборг несколько минут мялась на месте, неотрывно глядя, как капли заморосившего дождя стекают по трём пустым лицам. И только когда в живые тела стали возвращаться души, заморгали, стряхивая с ресниц капельки, веки, она решилась задать вопрос:

– Всё в порядке?

Она стояла так, что троица «сфинксов» образовывала основание пирамиды, а растревоженная гостья стала её вершиной, поэтому, когда с поразительной синхронностью головы «дракона», женщины и «лиса» повернулись на голос, никто не загородил обзор товарищу. В глазах эмпатов уже не было пустоты и отрешённости, но их сознания ещё не разорвали связь друг с другом, и вслед за слаженным поворотом последовал не менее слаженный ответ:

– Нет.

Холодный приговор трёх немного хриплых голосов напугал бы до обморока живого человека, но Оле такие сцены были не в новинку, да и «железная леди» была непробиваема, как скала.

Элан с трудом поднялся на ноги, галантно помогая Диолее встать на затёкшие конечности и хоть немного размяться.

– Как думаешь, что это?

На его вопрос ежащаяся от холода (разум быстро вспоминал про сложности окружающего мира!) подруга детства только пожала плечами:

– Чёрт его знает…

Лесавесима грациозно потянулась, как кошка, вытянув лапы вперёд, грудью почти коснувшись ковра из умершей листвы, и нервно рубанула хвостом воздух:

– Может, будет землетрясение? До Уральского хребта тут всего ничего.

Невидимые за горизонтом горы действительно стояли на тектоническом разломе, и было до их бесконечной цепи, берущей начало из района Огнегорска, бегущей сначала на северо-запад, а потом строго вдоль неспокойного океана к шапкам льда и снега, сковавшим полюс, километров семьсот, не больше. Этот почти не обжитый район трясло постоянно, и эволэки нередко чувствовали приближение новых ударов стихии.

– Хорошо, если так, – неуверенно протянула Диолея, не отрывая взгляд от долины, что во все времена открывала путь холодным ветрам…

* * *

Что отличает действительно профессионального стрелка-охотника от клинического идиота? Правильно! Хороший стрелок под мухой никогда не возьмёт оружие в руки, каким бы распрекрасным оно ни было, как бы ни хотелось получить непередаваемое наслаждение от общения с совершенством.

Идиотов в строгой мужской компании, выбравшейся из мегаполиса на природу, не было, и посему все шесть ружей, отпотевшие в тепле домика, почищенные и смазанные, стояли аккуратным рядком, уперевшись прикладами в пол, а стволами зацепившись за вырезы деревянной планки. Умелые руки мастера превратили простой брус дерева в удобный стояк для смертоносных игрушек взрослых детей, и все шесть ружей отдыхали в тишине после заслуженного успеха, пока мужчины освобождали от перьев плоды этого самого успеха.

Вообще-то не сезон. Но необычно тёплая осень и припозднившаяся зима перекроили расписание перелётных птиц, и охотники получили возможность в крайний раз в этом году пошуметь около многочисленных озёр севернее Огнегорска, где птицы частенько делали промежуточные посадки. Утки и гуси использовали эти естественные гидроаэродромы для отдыха, да и пропитание в незамёрзших ещё водоёмах можно было найти без труда, и вот тут то…

Ровно двенадцать трофеев, по два на брата, ни больше, ни меньше. Настоящий охотник чтит природу, и никогда не возьмёт больше того, что ему необходимо. Компания друзей свято выполняла писанные и неписанные правила, и прервали полёт только дюжины птиц в тёплые края.

Почему именно дюжины? Во-первых, они тут на несколько дней, и себе хватит на угощение, и домой не с пустыми руками вернутся. Во-вторых, погода явно портилась, и наиболее авторитетные охотники заявили: всю птицу надо брать сегодня, а то завтра её может и не быть вообще. И, как оказалось, были правы на все сто.

Даже их немного поспешное выдвижение к озёрам чуть не закончилось фиаско. Всё подготовили по науке: чучела, лесничий помог с подсадными, маскировка (кто сказал, что птица – глупый зверь?), грамотное распределение секторов обстрела между всеми участниками, но…

Дул довольно сильный ветер, и птица, утром очень вяло, а точнее, вообще никак не реагировала на разбросанные по всему берегу и мелководью чучела, и живых сородичей, привязанных за лапки ко вбитым в землю колышкам, что копошились в воде, добывая себе пропитание. Иные стаи пролетали слишком высоко, другие далековато, и огня никто не открывал. Отсутствие дурной, то есть заведомо безрезультатной стрельбы – ещё один признак хорошей подготовки и богатого опыта, и команда на пронизывающем ветру демонстрировала завидную выдержку.

Но, после того как Аврора приподнялась из-за пологих гор, и чуть успокоился ветродув, дело стало налаживаться, хотя и тут не обошлось без сложностей.

Рядышком с их командой примостился какой-то мужичок с длинноствольным ружьём, явно рассчитанным на дальний бой, и, первые залпы этого «зенитчика», вроде, оказались удачными. Меткий стрелок снял одного за другим двух гусей, но после, видимо, переоценив возможности своего оружия, стал бить уж с очень большого расстояния, только распугивая птицу, не давая ей приблизиться к засаде трёх пар закадычных друзей. Так часто бывает, что найдётся какой-нибудь дурик с дедушкиным ружьём и бабушкиными мозгами, который начинает портить охоту всем окружающим. Так что, пришлось несознательного товарища словесно наставить на путь истинный, пусть и использованием ненормативной лексики.

Зато терпение и старание воздались сторицей: уже на утренней охоте они взяли двенадцать трофеев и, сначала на лодках, а потом на трёх машинах, вернулись в просторный домик лесника, где и принялись готовить уточек для вечерней пирушки. Естественно, никто не собирался отказываться от умеренного потребления высокоградусных напитков, тем более что с неба стал срываться дождь пополам со снегом, и стало ясно, что вечером на озёрах делать будет попросту нечего.

В тепле и уюте двухэтажного деревянного дома общипывали птицу, шутили и смеялись, пока с застеклённой веранды не раздался полный весёлого озорства голос самого молодого охотника, традиционно занимающегося сервировкой стола:

– Мужики!!! Гляньте-ка!!! К нам никак «зенитчик» чешет!!!

Все высыпали на улицу, поглазеть на диво: из леса, точнее из вечнозелёного кустарника кубарем вывалился знакомый мужичок и сломя голову помчался к огням дома, что-то отчаянно крича и размахивая руками. Ветер швырял снег и дождь ему в лицо, и друзья не могли разобрать слов, только видели перекошенное от ужаса лицо.

– Чего это с ним??? – недоумённо спросил лесничий, и не понять было, о человеке ли он говорил или о своём верном псе, что, пятясь задом в конуру, зашёлся лаем, в котором был отчётливо слышен страх.

В следующий миг между деревьями замелькали тени странных созданий, слишком крупных для волков, но слишком маленьких для медведей, через чур ловких и проворных для косолапых обитателей леса, но и мощных. Диковинные звери, от одного вида которых у всех мужчин волосы поднялись дыбом, вырвались на широкую поляну. Как в замедленном кино, охотники видели невероятную силу и пластичность движений жутких тварей, похожих на противоестественную помесь акулы-молота и крупного кошачьего, с серо-бурой, прекрасно сливающейся с цветами умершего леса, короткой шерстью.

Миг, и «зенитчик» тряпичной куклой падает наземь, зашибленный чудовищным ударом головы самой здоровенной твари, возглавляющей погоню, и тут же около бедолаги, уже мёртвого или умирающего, закрутился клубок голодных хищников, рвущих человека на куски. Те из чудищ, кому не перепал кусочек, рванули к дому, у порога которого застыли семь людей, не способных поверить в происходящее.

Очнувшись от ступора, мужчины бросились внутрь, не под защиту стен, а к ружьям, но злодейка-судьба уже вынесла приговор: они приехали за птицей, и патроны снарядили мелкой дробью…

* * *

Лис с ироничной улыбкой наблюдал, как восемь девчонок таскают тяжеленные мешки с песком. Крутой обрыв к реке падал почти отвесно двадцатиметровой стеной из шаткой породы, с крючьями корней, изрезанный руслами ручейков, но узенькая дорожка, точь-в-точь на одну машину, спускалась достаточно полого, чтобы внедорожники лесников, охотников и просто любителей природы могли без особого риска спуститься к броду. А дальше, перебравшись через реку, туристы уже могли продолжить путь по широкой долине навстречу новым впечатлениям. И именно этот грунтовый «спрыг» (по-другому и не сказать, на съезд не тянет) стал голгофой для провинившихся.

Удлинённый ещё в славную пору, когда Элан с Ханнеле задумывались над перевозкой крылатых сестёр на большие расстояния, «Охотник» был специально оставлен на верху, хотя мог бы без проблем спуститься к самой воде. Так что, пришлось команде Навигаторов напрячь все силы: в самом низу наполнять потяжелевшим от беспрерывных дождей мелким кварцем мешки и тащить их в гору, к машине, укладывая в багажник. Много песка не нужно было, да и забитый тремя рядами сидений салон не оставлял много места, а десять человек весят немало, и хитрый плут придумал, как усложнить задачу своим подопечным.

Во-первых, не царское это дело – машину пачкать, посему девчонкам предстояло, прежде всего, пролить семь потов, засыпая небольшую площадку у обрыва. Делать всё приходилось тщательно, так чтобы грязь скрылась полностью, и не вязли колёса, а Элан и Амма внимательно следили за качеством работы, восседая у среза воды на бревне и только иногда прохаживаясь, чтобы согреться.

Электронная проказница никак не желала упускать момента (сама напросилась в сопровождение!) и всё время липла к кицунэ. По слухам, профессор-«лис» давно уступил её упорству, и эта странная парочка часто давала повод думать об имеющей место физической близости, но эволэки не особо задумывались об уместности подобных отношений своего наставника и ИР Института. В конце концов, возлюбленную и детей Элан потерял много лет назад и, по самые остроконечные уши погрузившись в работу, не имел возможности, да и, видимо, желания, создавать после трагедии семью с нуля. А неугомонная чертовка, по какой-то только ей ведомой причине, с самого начала карьеры положившая глаз на молодого тогда ещё эволэка, всегда была неподалёку. Они часто проводили время вдвоём, даже ездили в короткие или не очень, отпуска, не выставляли связь на показ, но и не прятались особо, и Лис был таким положением вещей весьма доволен. Никто не лез в его отношения с биороботом, точнее с младшей сестрой, Манитсей, которую сам Иригойкойя упорно называл Аммой, а старшую сестру – Амидел.