27 эмоций

Кайра не выдержала:

– Что вы хотите сделать со мной?! – Самообладание ее земного тела окончательно покинуло тонущий корабль. И хотя она отдавала себе отчет в происходящем, эмоции крутили ее в вихре все быстрее.

Макавеев внимательно наблюдал за девушкой. Это и был план психолога, возможно, не такой уж и дурацкий.

Подозреваемая была до чертиков напугана и растеряна. Ей было холодно, она заметно дрожала в мокрой одежде. Темные волосы растрепались, губы посинели. В ее лице не было ничего не подходящего случаю. Только страх плескался в серых глазах, готовый пролиться наружу жгучими слезами. Очень достоверно. Но тут полковник задумался. Странно, она ведь ни разу не плакала. Напуганная женщина, которая потеряла память, должна быть в смятении. Она должна биться в истерике. Или не должна? Можно ли списать ее сдержанность на характер от природы или она подкованный боец, шпион и прекрасная актриса?

– Вот, нашел.

Пашков подошел к столу с маленькой ампулой в одной руке и одноразовым шприцем в другой.

– Знаете, что это, милочка? – не дожидаясь ответа, он продолжил, – Это очень хорошее средство для восстановления памяти, – он хихикнул, – Вы же хотите вспомнить родственников, которые вас ждут?

Кайра не понимала, это риторичекий вопрос, или он ждет от нее ответа?

– Ген… Григорий Михайлович, вы же не можете… вы не имеете права… Я гражданин этой страны и у меня есть права. Пусть меня обследуют, пусть лечат. Вы же хотите мне вколоть какое-то странное лекарство, – она говорила сбивчиво, с нотками истерики в голосе, – А может у меня аллергия? Я требую…

Кайра отчаянно цеплялась за все знания, которые получила во время обучения. Она видела, что на ампуле написано “C??H??NO?”. Отдельные составляющие понятны, но общая формула… Она дала внутреннюю команду. Вспомнила! Это наркотик, с помощью которого на Земле проводили так называемые наркоанализы. Попросту говоря, обкалывали испытуемого и задавали вопросы. Этот состав подавлял волю и заставлял человека блуждать во тьме подсознания, послушно рассказывая о своих тайнах. Его называют “сывороткой правды”.

Психолог проследил за ее взглядом. Это был быстрый взгляд, но этого хватило. Он мог поклясться, что успел прочитать узнавание! Значит прав. Значит она не просто так здесь оказалась. Никто, никто из простых смертных не мог бы знать эту формулу. Только спецслужбы, военные и, разве что, чокнутые химики-маньяки.

– Итак, дорогуша. Пошутили и будет.

Макавеев тихо вышел и закрыл за собой дверь.

Пашков оперся обеими руками о стол и навис над девушкой. Несмотря на невысокий рост, сейчас он выглядел вполне грозно. Голос его стал холодным и жестким, как мокрый кожаный ремень.

– Сейчас ты быстренько выложишь мне все, что знаешь. И, в зависимости от твоих показаний, мы определим твою судьбу. А в противном случае, я возьму эту ампулу и вколю тебе двойную дозу. Ты все равно все расскажешь. Только тебе будет плохо. Очень плохо. Но, я вижу, ты знаешь это не хуже меня.

Она не знала.

Разведчица понимала, как действует сыворотка на людей. Но как она подействует на сознание кайоритянина, находящегося в теле человека?

Просчитать варианты.

Вероятность необратимых последствий – 0,0123%

Вероятность потери сознания – 34,84%

Вероятность потери контроля над человеческим телом – 49,9%

Вероятность выхода из строя аттерна – 76,983%

Когда люди говорят, “Какой ужас!” – они зачастую не подозревают, какой же он, ужас.

Сидеть в белой комнате, на глубине скольки-то этажей под землей, наедине с опасным и злобным противником, любой ценой добивающимся от тебя правды. Вот это, пожалуй, ужас.

Иметь все шансы, если не умереть, то остаться навсегда на чужой планете в качестве биоматериала для изучения.

Это ужас.

Не иметь возможности рассказать, как благородна твоя миссия, стать позорным шпионом здесь и воспоминанием там.

Вот что такое ужас.

И она, пропустившая на протяжении последних суток через себя две дюжины чужеродных эмоций, осознала, что их спектр намного шире. Бесконечно шире. Ужас может быть физическим, он может хватать тебя за грудную клетку и сдавливать так сильно, что ты не можешь дышать.

Пашков ждал. Ждал и наблюдал за ее реакцией.

7

В курилке напротив Макавеев тоже ждал. Он видел реакцию девушки на препарат. Она не та, за кого себя выдает. Что ж, это не доказательства, но уже неплохо. Утром он позвонит в Москву и доложит обстановку. Пусть они забирают ее к себе и разбираются сколько угодно. В конце концов, это совершенно не его работа! Завтра должны привезти новое оборудование, будет много дел.

Полковник был честным и ответственным человеком. Всю свою жизнь он отдал Родине. Макавеев был искренне предан своей стране, когда-то воевал во благо этой страны, а теперь занимался исследовательской деятельностью, чтобы сделать жизнь жителей этой страны чуточку лучше. Александр Валерьевич был одним из тех счастливых людей, которые находятся на своем месте.

Он посмотрел на часы с тоской, как именинник смотрит на последний кусок торта за столом. Может ему удастся поспать сегодня еще хотя бы час? Почему мозгоправ так долго не выводит пленницу? Они договорились, что запугают ее как следует, и если поймут, что она не страдает амнезией, то спокойно передадут ее дальше.

В этом он уже не сомневался. Так что ж Михалыч тянет резину?

Александр Валерьевич направился к двери. Потянул за ручку, но она оказалась заперта. Что за…!

– Гриша! Григорий Михайлович, ты в порядке?

Полковник в считанные секунды проиграл варианты. Психолог был без оружия. Могла пленница его вырубить? Теоретически могла. Комната звукоизолированная, он бы ничего не услышал. Оттуда не было другого выхода, значит она прячется. Что может послужить ей оружием? Там много стекла, есть капельница на штативе. Ломать дверь. Вызвать пару бойцов. Он достал из кармана рацию и нажал на кнопку передачи. Но тут замок щелкнул и дверь начала открываться.

Макавеев не стал ждать и рывком резко распахнул дверь, чтобы застать врага врасплох. И чуть не сбил с ног Пашкова. Психолог попятился назад, но удержал равновесие.

– Валерич, ты сдурел совсем? Чуть не угробил меня.

– Что тут стряслось?

Полковник настороженно вошел, все еще ожидая нападения. Пашков семенил за ним, потирая ушибленное запястье.

– Я думал, ты поднялся наверх и закрыл дверь, от любопытных взглядов, – психолог как будто оправдывался.

И тут мужчина застыл на месте. Такой картины он точно не ожидал увидеть. Подозреваемая сидела на полу, ее руки были связаны. Голова опущена на грудь. Девушка не подавала признаков жизни.

– Гриша, что это? Ты рехнулся?! Что ты с ней сделал???

– Не ори! – Пашков метнулся к двери. Выглянул в коридор и, убедившись, что в коридоре никого нет, а постовой стоит, как полагается, захлопнул дверь и замкнул на ключ. – Тише. Она не хотела ничего говорить и пришлось пустить в ход эспэ.

– Да ты в своем уме? – взревел Макавеев. – Что с ней? Она в отключке или совсем того?

– Пульс есть, пока жива. На нее странно подействовал наркотик, я и сам не понимаю. Вместо того, чтобы плавно войти в состояние, она резко отключилась.

Пашков старательно избегал взгляда полковника. Он скрестил руки на груди и нарочито-озабоченно смотрел на пленницу.

– Михалыч, я тебя спрашиваю. Что ты тут устроил? Мы с тобой договорились, что припугнем ее и все. Зачем ты вколол ей этот-как-его? А руки зачем связал? Ты решил поиграть в чекиста?!