10 лет на Востоке, или Записки русской в Афганистане

Мулла выскочил, как ошпаренный и в комнату влетел мой заместитель, слушавший все под дверью.

– Госпожа, вы богиня! – с восторженным видом он бегал вокруг стола. – Дайте мне поцеловать вашу руку! Вы первая, кто на это решилась.

Слух о том, что я с треском уволила всем известного муллу, разнесся по всей округе. А сам факт, что его выкинула женщина, сделали из него посмешище вдвойне. Я становилась известной личностью, а дома шло все кувырком.

Мои стремительные успехи в работе вызывали зависть женской половины семьи. Я практически перестала с ними общаться, проводя все время на работе. В реальности же, мне было просто не интересно с ними общаться. К тому же отец мужа все более ко мне располагался, так как на тот момент ему была нужна моя работа, и у меня это получалось. И последней каплей терпения стало то, что мои заместители и преподаватели во мне души не чаяли, что тоже многим не нравилось. За моей спиной в строгой тайне готовился женский заговор, имевший целью морально раздавить русскую выскочку.

Помимо внутрисемейных интриг, негативные личностные изменения происходили и с моим мужем, который так и не смог собраться и мобилизовать свои силы после пятилетнего изгнания. Он много пил, бездельничал, потерял ощущение реальности. Днями он спал, а по ночам смотрел бесконечные индийские фильмы, пытаясь найти забвение в мире вечно прыгающих на экране индусов и постоянно смакуя свои обиды на весь мир. От того Саида, что я встретила 10 лет назад в Москве не осталось и следа, соответственно смысл моего пребывания в этой семье тоже терялся. Особенно, когда его регулярные попойки переходили в рукоприкладство и бесчисленные унижения.

Все чаще я задавала себе вопрос: «Что ты тут делаешь? Муж постоянно где-то пропадает и относится к тебе безобразно. Родственники полностью переключились на американцев, и активизация внутрисемейных интриг есть не что иное, как сигнал о желании избавиться от более неуместной невестки из России. Конечно, избавление от русской для них означает твое моральное уничтожение, которое автоматически влечет за собой болезни и смерть. Но это ИХ планы, а у тебя есть родители, у которых ты единственная дочь, да и твой афганский ребенок никому тут не нужен, так как жен и детей у твоего мужа будет предостаточно, а она навсегда останется для них «русским отродьем», которую они спихнут замуж за кого-попало в полудетском возрасте. Да, они прекрасно понимают, что ты в этой стране одна и беспомощна. В этом они правы, но не совсем. В конце концов, твой дед был офицером воздушно-десантных войск, и право на попытку борьбы за жизнь имеет каждый человек».

После таких размышлений я начала готовить план побега.

Подготовка к побегу.

Я уже довольно хорошо освоилась в Кабуле, а работа давала мне относительную свободу передвижений, хотя при каждом моем выезде меня сопровождали телохранитель, водитель, который также являлся полноценным телохранителем, женщина из прислуги и плюс один из моих замов – итого 3-4 человека постоянно находились со мной.

В непринужденных беседах во время поездок по разным местам города, я иногда расспрашивала о посольстве России, о после, его характере, проверяла местоположение посольства, узнавала время приема консульского отдела. Каждый вопрос я задавала разным людям, а при своем телохранителе вообще помалкивала, потому что он был слишком умен.

Интересно, но эта многолетняя привычка ездить и ходить везде с несколькими сопровождающими, в будущем, когда я вернусь к обывательской простой жизни, создаст мне массу психологических проблем, а именно, я просто разучусь ходить куда-либо одна. И хотя умом я буду осознавать всю нелепость этой проблемы, но еще долгое время я буду просить родителей и знакомых ходить вместе со мной на улицу до магазинов, от которых тоже сильно отвыкну. Но все это будет потом, а пока я наблюдала и подсчитывала количество постов охраны на этажах дома, сверяла время смены патрулей, изучала характеры охранников каждой смены.

Хочется сказать несколько слов об афганских телохранителях. Их боевая подготовка, оперативная смекалка и быстрота реакции на опасность всегда были предметом моего искреннего восхищения. Они бесчисленное множество раз спасали жизни членов семьи Надери. Однажды начальник охраны обнаружил смертника с поясом, полным взрывчатки, только по внешним признакам, хотя смертник был одет в афганскую паранджу и шел в толпе женщин, шедших в дом на прием.

В другой раз наш телохранитель, спавший в саду на железной кровати, с брошенным поверх ватным матрасом, посреди ночи в кромешной темноте по звуку уничтожил четверых бандитов, пытавшихся проникнуть через стены во двор. Поэтому, наблюдая этих крайне бдительных людей в деле, я прекрасно отдавала себе отчет, что обвести вокруг пальца их мне не удастся. Должно было произойти нечто нестандартное, что отвлекло бы их внимание и нарушило бы их обычную концентрацию.

И тут одно за другим произошли два именно таких события, выбившие всех из колеи, и создавших нужную мне обстановку неразберихи, будто само небо давало мне шанс на побег.

Первым событием стал приезд сводного брата мужа из Лондона. Он постоянно жил в Англии и очень редко бывал у отца в Кабуле, следовательно, был не в курсе внутренних правил безопасности. Увидев его, я поняла, что нужный момент приближается и начала осуществлять последние подготовительные мероприятия. А именно, нашла внутри мастерской по обработке афганского лазурита сквозной проход на улицу. Мастерская находилась на территории курсов, занимая одно из помещений комплекса. Я начала частенько наведываться в мастерскую, якобы приглядывая красивые столешницы и вазы для своего кабинета. Там я выяснила, что в полдень мастер уходил домой на обед, а мальчишки-подмастерья остаются одни. Помимо этого, я разузнала, что по причине захвата и разрушения моджахедами в 1992 году старого советского здания посольства, расположенного на улице Дар-уль-Аман, российские дипломаты временно расположились в арендуемой вилле в другом фешенебельном районе Кабула, под названием Вазир-Акбар-Хан. Мне сказали, что часы приема консульского отдела Посольства России ограничены с десяти до часу дня. Проблема состояла в том, что в эти часы я обычно отсутствовала на работе, так как школьники в это время учились в школе и курсы были закрыты. К тому же предстояло вывезти дочь, которую очень неохотно со мной отпускали. Препятствий было достаточно, и временами на меня накатывали приступы паники, для борьбы с которой мне пришлось прибегнуть к старому русскому методу, а именно я полезла в кладовую, пытаясь найти там коньяк. Коньяка в кладовой не оказалось, зато рядами стояли ящики с виски, привезенные из американского магазина. Скептически повертев бутылку в руках, я решила, что сойдет и вытащила еще одну из ящика. Постояв немного и прикинув размер планируемого мероприятия, я взяла третью «про запас». Зайдя в комнату, я спрятала бутылки в шкаф. После этого я собрала все свои и дочкины документы и положила их в черный портфель, привезенный мне из Лондона свекровью. Портфель был настолько хорош, что прослужил мне потом еще долгие годы, так как равнозначной замены ему я так и не смогла найти.

Итак, документы были в порядке, афганских денег я взяла достаточно, начала думать о долларах, но увы, ключи от сейфа были у мужа, который благополучно где-то прохлаждался третьи сутки. Я была полностью готова, оставалось получить от небес шанс. И небо сжалилось, и послало мне этот шанс, хотя и в весьма экстравагантном виде, а именно, прояснилась ситуация с «женским заговором», и мне объявили, что завтра прибывает первая афганская жена моего мужа. «Здравствуйте, приехали, – озадачилась я, – вот только ее тут не хватало!» Я смотрела на злорадные ухмыляющиеся лица моих милых родственниц, но и отметила недовольное лицо свекра. Моя голова, подогретая виски, лихорадочно работала, я чувствовала, что все складывается удачно, но от этого становилось еще страшнее.

Справедливости ради стоит упомянуть, что эта женщина никогда не создавала мне проблем, потому что муж просто ни разу к ней не ездил. Поэтому у меня не было никаких счетов или плохих воспоминаний о ней, наоборот, было даже несколько любопытно. Одновременно она являлась двоюродной сестрой мужа, что и создавало основную проблему в их отношениях. У нее был такой же властный характер, как и у него, даже внешне они были очень похожи. Я подумала, что может оно все и к лучшему, и ей удастся взять в ежовые рукавицы своего разболтавшегося супруга и привести его в чувство, так как сама уже давно потеряла контроль над ним.

Впоследствии, когда я через несколько лет узнаю о ее скоропостижной смерти от инсульта, я пойму, что и ей этого сделать не удалось. И мне будет ее по-своему жаль, так как у нее останется сын в подростковом возрасте, с которым моя дочь очень сблизится.

Итак, с приездом первой жены моего мужа все в доме пошло кувырком. Она чувствовала себя полноправной хозяйкой и «гоняла» все четыре этажа. Слуги, охрана, домочадцы – все носились как угорелые. Свёкр пытался дипломатично самоустраниться, но у него это не получалось. И когда я с очередным заявлением сидела у него в комнате, зашла она и с криком: «Что у тебя делает эта вертихвостка?!» – запульнула в меня огрызком от яблока.

В этом сумасшедшем доме хорошо себя чувствовали только моя дочь и ее сын, которым объяснили, что у них теперь вместо одной мамы целых две, и что это вещь выгодная во всех отношениях, так как покупать и давать деньги на все будут двое. Моя десятилетняя дочь ходила за ней повсюду и даже стелила ей постель, чем вызывала ее одобрение. В то время, как ее сыну тоже было любопытно ко мне приходить, но ему запрещали.

Страсти накалялись, муж не нашел ничего лучше, как просто сбежать к дружкам, и вообще не появлялся дома. Я тоже целыми днями сидела на курсах, по принципу «дальше будешь – целее останешься», но с удовлетворением следила как телохранители доходили до нужной мне кондиции.

Шли дни, август 2004 года подходил к концу, я ждала каждый день, три бутылки виски были давно выпиты, и я притащила целый ящик и поставила уже не в шкаф, а прямо у всех на виду на пол. Никто не делал мне замечания, молча проходя мимо. Через несколько дней томительного ожидания я вдруг услышала в коридоре, что тот самый лондонский брат мужа собирается ехать в город на своей машине. Будто невидимая сила подтолкнула меня, я непринужденно подошла к нему и сказала: «А меня заодно не подкинешь до курсов?» Ничего не подозревающий и по-западному галантный, он ответил: «Конечно! С удовольствием!» Мои телохранители двинулись за мной, но он отпустил их, сказав, что достаточно будет только забрать меня вечером с работы. Они с видимым колебанием отошли, так как с одной стороны это было нарушением порядка обеспечения охраны, а с другой, они не могли ослушаться сына хозяина.

Вбежав в комнату, я лихорадочно схватила две пары сменной одежды для ребенка, запихнула их в портфель с документами и хлебнула виски прямо из бутылки. В соседней комнате дочка играла в куклы с остальными детьми. «Пойдем к маме на работу, поиграешь на компьютере в игры», – сказала я ей, и она довольная вприпрыжку побежала вперед меня, так как давно просилась.

Мы быстро сели в машину брата и поехали к воротам курсов, где я вышла с дочкой, время было 11:30. Охрана довела нас до ворот и уехала с братом. Мы зашли в учительскую комнату, где за столом дремал мой заместитель. Он подскочил с места от неожиданности: «Госпожа, вы что-то забыли в офисе?» «Да, не мог бы ты дойти до библиотеки и принести мне пару словарей?» – непринужденно попросила я. «Да, конечно!»– кивнул он и вышел.

Дочка тем временем забралась на стул и всеми пальцами одновременно тыкала в клавиатуру. Я стащила ее со стула, что ее очень возмутило, но она даже не успела пискнуть, так как я уже тащила ее за руку в лазуритную мастерскую.

В мастерской, как я и рассчитывала, были только одни подмастерья.

– Салам, госпожа, – поклонились они мне, – мастер ушел на обед, если вы что-то хотели, мы можем его позвать.

– Нет, не надо его звать, я по своим делам, отправляю пару компьютеров в другое отделение. Сейчас заместитель принесет, и будем грузить в такси. Может вы сбегаете и поможете ему нести компьютеры? – непринужденно озвучила я заранее заготовленную фразу.

– Конечно, госпожа, – сказали мальчишки и выбежали из мастерской.

Оставшись одна, я без колебаний шагнула к сквозному выходу. На проезжей части я подняла руку. Старое обшарпанное такси притормозило рядом со мной.

– Куда едем? – таксист вопросительно повернул голову в мою сторону.

– Вазир-Акбар-Хан, Посольство России, – кратко бросила я, и машина быстро отъехала, встроившись в автомобильные ряды и затерявшись среди по-полуденному оживленного уличного движения.

В такси я начала осознавать происходящее и меня стала охватывать паника, но годы жизни в условиях войны дали мне очень ценный навык, которому меня обучили мои афганские телохранители. «Запомните, госпожа, – говорили они мне, – когда вы попадаете в очень опасную ситуацию, то вам следует действовать предельно хладнокровно и без эмоций. Представьте себе, что вы робот, который механически выполняет необходимые действия одно за другим. Только так вы сможете выжить. Научитесь силой воли отключать эмоции и действовать согласно плану».

Впоследствии, когда все закончится, мне удастся кратко переговорить со своим телохранителем, и он скажет мне следующее: «Когда вы уехали, госпожа, нам всем чуть не оторвали головы…Очень сильно влетело… Думал, что сразу выкинут со службы, но как-то обошлось. Зато, похоже, вы не пропускали мимо ушей все то, что мы вам говорили все эти годы, наматывали «на ус». И я удивлен, что вы ухитрились провести меня самого, знавшего вас как свои пять пальцев».

Я до сих пор с большой теплотой вспоминаю об этих людях, ставших для меня учителями жизни и подготовивших меня таким образом, что вся моя дальнейшая работа в весьма непростых профессиональных сферах показалась мне легким времяпровождением.

Но вернемся к тому, как мы ехали в старом желтом такси по направлению к посольству России. Только мы отъехали от здания курсов, как сзади прямо в бампер такси въехала какая-то машина. Таксист остановился и приоткрыл дверь, собираясь выяснять отношения с виновником аварии. «Подождите! – окликнула его я, – сколько вам нужно на ремонт?» – и сунула ему пачку афгани. Таксист, вытаращив глаза, газанул так, что через короткое время мы были на месте. Высадив нас, он мгновенно уехал, боясь, как бы я не одумалась и не потребовала деньги обратно.

Крепко держа дочку за руку, я быстрым шагом направилась к посольству. На мне была надета черная арабская паранджа, так как я так и не смогла научиться носить голубую афганскую, на дочке же был одет белый афганский костюмчик со штанишками с ручной вышивкой по вороту.

Вскоре я услышала русскую речь, два сотрудника охраны посольства переговаривались между собой. Я ускорила шаг и почти бегом направилась к ним. Увидев бегущую на них женщину в черной парандже и с афганским ребенком, они машинально направили автоматы в мою сторону. «Стоять! Кто такие?!» – выкрикнули они по-русски. Заметив, наставленное на меня оружие, я приостановила шаг: «Я на прием к консулу, доложите как можно скорее».

Солдаты застыли в нерешительности, услышав русскую речь без акцента. Они предложили мне подождать в небольшой сторожевой будке, пока связывались с консулом. Прошло около двадцати минут, а меня все не пропускали внутрь. «Поймите, я не могу долго ждать, мне надо быстрее, а то скоро сюда приедут», – пыталась объяснить я.

«Проходите», – наконец ответили мне, и я зашла внутрь консульского отдела. Меня встретил пожилой мужчина: «Консул на выезде, скоро будет. Я дежурный сотрудник. Слушаю вас, по какому вопросу обращаетесь?»

Я начала сбивчиво и путано обьяснять ситуацию, все время пытаясь узнать, когда же прибудет консул. Устав слушать мою неразбериху, дипломат молча протянул мне лист бумаги: «Изложите суть вопроса в письменном виде». Я, дрожащими руками взяла ручку, понимая, что не в состоянии написать ни слова.

«А можно я просто посижу?» – жалобно попросила его я, и он, кивнув головой, вышел из зала.

Тут раздался звонок в дверь, это пришел консул. Когда он вошел, то даже несмотря на чувство сильнейшего стресса, в котором я пребывала, я поразилась его красивой внешности: темные волнистые волосы, ярко-голубые глаза и правильные черты лица.

Консул остановился напротив, и несколько минут молча слушал меня. По его лицу было видно, что он лихорадочно осмысливает происходящее. «Надери?! Та русская, что замужем за сыном? Сбежала??? Охрана!!!» – крикнул он и выскочил наружу.

Что тут началось…Все стали бегать, отовсюду слышались переговоры по рации. Меня с дочкой отвели во внутренний просторный зал, где нас встретили мужчины среднего возраста в тельняшках, очень крепкого телосложения, вероятно, из числа тех самых, что в свое время здесь воевали. Несмотря на царящую в посольстве суматоху и суету, у них было прекрасное настроение: «Привет, красавица! Серега, смотри, какая симпатичная девчонка освобождается!» Серега подошел с банкой соленых огурцов. «Такое дело надо обмыть! – провозгласил он радостно и торжественно водрузил банку на стол. – Эксклюзив! Специально для вас! На днях с родины доставили!» Он с нескрываемым наслаждением начал аккуратно резать черный хлеб, раскладывая деликатесы по тарелкам.

Меня сильно тошнило от ранее выпитого виски, которое я пила без всякой закуски, поэтому при виде водки я замахала обеими руками: «Я больше не могу! Кажется, перебрала виски».

Серега понимающе закивал головой: «Не понимаю, как эту гадость виски вообще можно пить, то ли дело водочка! Тогда давай, за встречу!»

Суматоха в посольстве усиливалась по нарастающей. Под окном собиралась вся охрана посольства. Двум моим новым друзьям, с которыми мы продолжали отмечать встречу, казалось, было абсолютно все равно на происходящее. Они открыли окно и стали переговариваться со стоящими там военными. Я услышала, как Серега отдавал им приказы по дислокации и количеству человек на постах. Второй, Олег, вообще не обращал на них внимания, пытаясь найти общий язык с моей маленькой полуафганкой, которая никогда не была в России, не считая того, что родилась в Москве, и русских видела очень редко, так как до Кабула жила в Иране.

– Мама, это твои родственники из Москвы? – спросила она на афганском, серьезно разглядывая Олега.

– Ну не совсем родственники, но они русские, и я тоже.