Не хочу в Нормандию!

Не хочу в Нормандию!
Юлия Анатольевна Нифонтова

Автор Юлия Нифонтова иронично охарактеризовала свою повесть «Не хочу в Нормандию!», как «памятку для клиенток международных брачных агентств, а также руководство для желающих выехать за границу по визе невесты». Это очень важное примечание, ведь произведение в основном посвящено проблемам женской эмиграции, а также это откровенная история об одиночестве и поиске любви. Героини повествования – некий собирательный, не лишённый острых ярких сатирических черт портрет молодой женщины поколения, стоящего на пороге зрелости. Книга заинтересует женскую читательскую аудиторию старше шестнадцати лет.Содержит нецензурную брань.

Человек, который ищет Бога вне себя, похож на пастуха,

который ищет барашка в горах, а тот у него за пазухой

Будда

ПРОРОЧЕСТВО

– Девочка, кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

– Вемдей и похер-хакером!

(в переводе с детского – ведьмой и парикмахером)

Хочу рассказать вам о самом удивительном событии в моей жизни – о путешествии во Францию. Эка невидаль, скажете? Покруче видали! Конечно для какой-нибудь пресыщенной столичной штучки – это обыденное дело – в Париж на уикенд смотаться. Но для меня – нищей училки из глубокой сибирской провинции… Невероятное везение! С моей самой низкой социальной ступеньки – это всё равно, что в космос слетать.

Ну да ладно, расскажу по порядку. Дело было в теперь уже далёком «две-тыщщи-нулевом-лохматом» году, сразу же после бандитских девяностых, когда мы и осознать-то ещё не успели, что лихолетье на убыль пошло.

Все авантюры в застойном болоте моего существования всегда начинаются с Лолки…

А Лолка звонит всегда не вовремя. Мало того, что она может запросто разбудить глубокой ночью, так ещё бесконечные Лолкины монологи затягиваются бессовестно долго. Она щебечет, вскрикивает, сама себе удивляется, сама с собой ссорится. «Театр одного актёра» продолжается до тех пор, пока я не падаю на подушку замертво, проваливаясь в спасительный сон, не в силах больше выдерживать пытки. А неуёмная Лолка взахлёб продолжает страстный монолог, густо пересыпанный задорным матом.

Временами, когда натруженное ухо начинает болеть от долгого соприкосновения с телефонной трубкой, я укладываю её на подушку рядом с собой, и могу на несколько минут позволить себе забыть о том, что веду международные переговоры с Францией. Но, похоже, Лолке совершенно и не нужен активный слушатель. Она упивается одной лишь счастливой возможностью просто говорить на родном языке. Поэтому так яростно и самозабвенно кричит и шепчет, плачет и смеётся, ругается и декламирует стихи… Главное что по-русски!

С Лолкой мы вместе учились в школе. Таким, как я всегда достаются роли второго плана, моё амплуа й– «подружка героини». И я была подружкой Лолки, а она – героиней! Яркой, дерзкой, своенравной…

– Мужик без машины несостоятелен так же, как женщина без ребёнка. Но у нас-то ещё всё спереди!

– Не знаю… У тебя может и спереди. А мне уже надеяться не на что… Скажи… ну, а ты вообще как – по Родине совсем не скучаешь?!

– ?..

– Что молчишь?!

– Не знаю даже как тебе понагляднее объяснить? Ну, вот представь себе, сидел какой-нибудь мужик в тюряге всю жизнь. Его там били, унижали, насиловали… Полжизни из под лавки не вылезал, а потом вдруг рр-раз и выпустили на свободу! Вернулся он домой, а там семья, ждут, любят. Всё вокруг нормально, спокойно, с ним уважительно разговаривают, вкусная еда, чистая постель, никто не напрягает. Только-только он стал к нормальной жизни-то привыкать, человеком себя почувствовал… А ему зэки звонят из той камеры и спрашивают: «Ну, ты чо там не соскучился ещё?!» – вот примерно так!

– Господи, да неужели у нас до такой степени всё плохо?!

– Скажу больше, Ленчик, вы в Аду!

Помню как-то в классе восьмом, маялись мы на обязательной летней отработке. В нашей стране бесплатного труда нет, кроме труда детей, учителей, солдат и заключённых. Но нам повезло. Лолка вообще с детства – проныра. Поставили нас на пару в теплице цветы поливать. Другие дети на солнцепёке капусту полют под «прицелами» надзирателей и ещё более безжалостных одноклассников, а мы – красота, спокойно вдвоём польём росточки и – свобода!

За три недели мы с Лолкой всю жизнь друг другу рассказали, все тайны проболтали, все песни пропели… и стали по-настоящему родными людьми. Утро начинали с того, что подолгу сидели за теплицей – просыпались, всё-таки организм уже на каникулы настроился. Потом потихоньку, не спеша, приступали к работе и начинали распеваться. После двух-трёх арий из рок-оперы Рыбникова «Звезда и смерть Хоакина Мурьетты» замолкали, так как рассказывать было уже нечего. Но однажды, в последний день практики, нас будто прорвало:

– Давай, – говорит Лолка, – пофантазируем, что с нами со всеми после школы будет. Вот представь, что прошло лет эдак десять-двадцать…

Нас понесло. Мы придумывали своим одноклассникам самое невероятное будущее, раздавали им самые несвойственные роли и хохотали, как безумные. Тормозной толстой простушке Сайке (Тосе Сайко) напророчили карьеру фотомодели в журнале для извращенцев. Забитенькой, с неправильным прикусом Зюзе (Соне Зюзиной) – ревнивого страстно-влюблённого воздыхателя – «Отелло». Хулигану, двоечнику и хроническому второгоднику Рюкзаку (Вовке Рюзову) – звание кандидата наук. Смешному, похожему на Винни Пуха, увальню – Дрюлику (Андрею Пальчикову) брутальную криминальную биографию. Круглой отличнице Людочке злорадно пожелали не поступить в институт.

– А с нами-то что будет? – спросила я Лолку, когда немного отпустил очередной приступ смеха, и стало возможно говорить, понимая сказанное.

– Ты, Ленчик, школку ненавидишь всеми фибрами души, значит, будешь училкой. Пока не полюбишь школьные застенки до фанатизма. А я буду очень богатой, мне больше ничего не надо. И тогда джинсы у меня будут настоящие, американские, и красная длинная машина, и самые обалденные парни. За деньги я себе всё куплю и образование, и уважение, и любовь…

Если бы мы только могли знать, что все наши самые невероятные фантазии жизнь не только исполнит, но и приумножит. Тоська не превратится в скелетообразную манекенщицу, а переплюнув наши пророчества, станет известной телеведущей и актрисой популярных сериалов – Таисией Сайк.

Самая страшненькая – Зюзя первой выскочит замуж, именно у неё будет крепкая многодетная семья. Как утверждает Лолка, заниженная самооценка – фундамент счастливого брака!

Рюкзак вырастет до доктора наук, будет бесконечно долго парить студенческие мозги преподавателем философии в университете.

Дрюлик станет Князем – крутым властителем МКАДа, всесильным держателем бензозаправок вокруг столицы.

А несчастная Людочка останется молодой вдовой с малолетним ребёнком на руках. И окончив школу с золотой медалью, будет вынуждена работать уборщицей, пока капитально не сопьётся. Поверить в это тогда было невозможно. Но то, что Лолка обязательно преуспеет в жизни, я не сомневалась, хотя, конечно, и предположить не могла, что она станет мадам Фонтен и будет владеть поместьем в Нормандии с домом, похожим на дворец.

Как ни странно, выросла Лолка в унизительной нищете под градом насмешек и тумаков «ребят из нашего двора». У неё не было грозного защитника – папы, и сумасшедше любящая мамаша не выбегала на помощь, слыша отчаянный Лолкин плач. Поэтому издевались над ней безнаказанно и самозабвенно. Дети – самый жестокий и безжалостный народ. Поверьте мне, как педагогу с многолетним стажем. Лолка с детства была хорошенькой, умной, бойкой, но… Залатанная школьная форма с короткими рукавами… Бесплатное питание в школьной столовке… Летом пионерский лагерь на три сезона…

Воспитывала её бабушка. И все в классе были совершенно уверены, что Лолка круглая сирота. Когда на последнее родительское собрание в выпускном классе заявилась расфуфыренная, нездешне-красивая Лолкина мамаша, держа за руку обворожительного мальчика-мулата – младшего Лолкиного братишку, да ещё и вывалила на выпускной бал невероятную сумму – все были просто поражены. Шампанское из под полы в период сухого Горбачёвского указа тоже достала инопланетная Лолкина маман. Но видимо, на этом её благотворительность и закончилась.

После того как отгремели школьные выпускные балы, Лолка не побежала, выпучив глаза, как все остальные штурмовать ВУЗы, а устроилась продавцом в ювелирный магазин – поближе к любимому жёлтому металлу.

– Нет, я ни чо не поняла! Где радостный визг? Жё нё компран па!? (искаж. франц. – я не понимаю) Где спасибо, любимая? Ты меня слушаешь вообще?! АЛЛО!!!

– Ой, Лолочка, извини, я пропустила. Ты что-то сказала?

– Жениха тебе нашла! МИЛЛИОНЕР!!! А ты – соня так и проспишь счастье-то своё!

– Какого жениха? Где нашла?

– Помнишь, я по весне на тебя брачное объявление подавала в газету «Бонжур»? Тебе ещё одни негры отвечали. А тут железный вариант. И представляешь, живёт рядом – соседний виляж (искаж. франц. – городок). Просекаешь? Теперь надо всё успеть. Собирайся в Нормандию! Куй железо, пока Горбачев!

Лунный свет заливал холодным голубым сиянием унылую пустынную местность. Тут и там гнулись от резкого ветра реденькие чёрные кустики. Словно злобные пустынные демоны с песчаных дюн кидали в лицо колючий песок, который забивал рот, глаза, волосы…

– Надо же, а я совсем не такой себе Нормандию представляла! Куда бы спрятаться от этого пронизывающего ледяного кошмара?

На горизонте горбатым силуэтом, словно выгнутая спина гигантского зловещего дракона, возвышался горный хребет. Я шла на ветер, согнувшись в три погибели, но ненавистные порывы пробирали до костей. Волосы били по щекам, превращаясь в твёрдые сосульки. Моё плохонькое платьице нисколько не спасало от холода. Колотила крупная дрожь, зубы стучали, сотрясая подбородок. Голова отказывалась соображать, наверное, мозги тоже промёрзли, стучала только одна мысль: «Нужно добраться до гор – там спасение!»

Очнулась я от безумного предгибельного состояния в полумраке тесной пещеры. Костёр посреди пыльного грота почти догорел, и я придвинулась к теплу так близко, что угли обжигали ноги. Постепенно сознанию возвращалась ясность, и я стала разглядывать неприветливое убежище. Повсюду валялись обглоданные кости, а в дальнем углу тёмными провалами глазниц таращился на меня длинный лошадиный череп.

Вдруг, вход в пещеру заслонила мощная фигура, поросшая косматой рыжей шерстью. Существо двигалось бесшумно, только подойдя ко мне вплотную, обдало горячим смрадным дыханием и недовольно зарычало. Это было ужасное соединение человеческого и звериного. Оно было явно разгневано бесцеремонным вторжением в его жилище.

Волосатая морда придвинулась к моему лицу, почти касаясь, буравила злобными красными глазками и скалила жуткие мокрые клыки. Его тёплая слюна капала мне на плечо…

Существо явно ждало, когда я подниму глаза. А я всё отводила и отводила взгляд. Тогда чудовище схватило меня железной хваткой, сковав движения и подавляя волю. Меня абсолютно парализовал липкий душераздирающий страх. Я поняла, что выхода нет, и стала медленно поднимать глаза. Когда наши взгляды встретились, я увидела перед собой мутные, дремучие глазёнки животного, которому чужды человеческие законы жалости и сострадания, которому невозможно ничего объяснить. И тогда я осознала своё бесспорное превосходство, и чувство торжества над диким звероподобным существом захлестнуло меня.

Монстр взвыл, как ошпаренный, и, впившись когтями в плечи, вонзил острые клыки в мою шею…

2. ВЛЮБЛЁННЫЙ ХОББИТ И ВОЛШЕБНЫЙ ФЭН-ШУЙ