Ермошка Добродей и куриный бог

Всё было бы ничего, ну, подумаешь, зима! Главное, в школе дела шли хорошо, появились новые друзья, с учительницей повезло, недавно окончились первые в Олиной жизни каникулы, а впереди ждал замечательный праздник.

Да и та, другая, тайная Олина жизнь тоже оказалась не столь ужасной и беспокойной, как представлялось раньше. Уже дважды после летних происшествий Оля обращалась в домового духа. Теперь для этого у неё был свой собственный ритуал, который, конечно, подсказал верный Ермошка. Чтобы обратиться в домови?чку, ей нужно было покрутиться сначала в одну сторону, потом в другую, приговаривая:

Кру?тится, верти?тся

Красная деви?ца,

А повороти?тся –

Станет домови?ца!

Превращаться дозволялось только один раз в месяц и только поздно вечером после заката. Поэтому удалось ей побывать в этом необычном качестве лишь в сентябре и октябре. Во время сентябрьского приключения они с Ермошкой выгоняли мух и избавляли дом от паутины. Было это гораздо веселее, чем может показаться, потому что домовёнок придумал делать уборку верхом на летающем венике. Оседлав старый бабушкин веник, они гонялись за мухами и сметали паутину даже в малодоступных углах чердака под самой крышей.

Октябрьский опыт домового служения, как теперь именовались её превращения, оказался не таким искромётным. Оле и Ермошке пришлось следить за тем, как мышата утепляют дом на зиму. Маленькие юркие подопечные оказались не только весьма трудолюбивыми и послушными, но и забавными. Проворно затыкая щели в углах терраски мхом, свалявшимся тополиным пухом и кошачьей шерстью, мышата успевали приплясывать, кувыркаться и пищать какой-то свой особенный мотивчик, веселя домовят.

Оказалось, что вся жизнь домовых духов подчинена особому своду правил, нарушать которые было никак нельзя. «Хлеще, чем в школе!» – удивлялась Оля. Например, весной главная задача домового – сушить дом от излишней влаги, мыть и причёсывать домашних животных. Летом доможил освобождает жилище от насекомых, пыли, тенёт и плесени.

К концу августа надо печь и дымоход как следует прочистить. Всю осень дом к зиме готовят, утепляют каждую щёлочку. Зимой важно: вздувать и поддерживать огонь в печи. И на каждый день какая-нибудь своя особая забота: сегодня – чтоб ни единой крошки на полу не осталось, а назавтра уже известь готовь – печь подбеливать.

Каждую ночь с закатом солнышка домовик заступает в дозор – обходит свои владения, осматривая всё: от подпола до чердака. Есть у него ещё постоянные важные функции: держать дом в чистоте и тепле, охранять от посягательства чужих злонамеренных духов, предупреждать хозяев о надвигающейся напасти, да всего и не перечесть. «Без домового-хатника дом держаться не станет!» – частенько просвещал окружающих Ермошка, дабы те осознавали его исключительно значимую роль.

То, что у домовых жизнь не из лёгких, Оля поняла уже давно, как только познакомилась с добрым и самоотверженным Ермошкой. Она всячески хотела ему помочь и отвлечь от ежедневных забот, но вот до ноябрьского служения дело пока не доходило. Осенние каникулы Оля провела с мамой, благо Колясик был в командировке (невероятное везение!). Вернувшись домой девочка, вновь с головой окунулась в школьную круговерть.

Только вот игрушки всё чаще грустили без своей любимой хозяйки, сиротливо сгрудившись в «кукольном закутке», всем её не хватало. Да вновь стал болеть и скулить Куська. Снова оголился его больной бок, видимо, злющий и подлый Чурай снова стал безжалостно выдёргивать белую шерстку.

Накануне важного события, когда все приготовления к «Осеннему балу» наконец-то были завершены, Ермошка явился к Оле в неурочный час. Став на письменный стол прямо под куполом настольной лампы он с плохо скрываемой обидой заявил:

– Всё уроки, значить, учишь! До друзей и делов нету! По боку, значить, вся любофф. Забросила старых товаришшей и в ус не дует. Ты чего ето себе вообче думаешь?

Оля никогда не видела его таким сердитым по отношению лично к ней. Опешив, она только моргала не в силах что-либо возразить. Домовёнок, не собираясь снижать накал гнева, для убедительности демонстративно поставил ногу на стопку учебников и тетрадок.

– Бесстыжий дворови?к вконец обнаглел, пёсик страдает, плачет. Сёдня ужо двадцатое ноября, а ей и горя нету! Я ведь без тебя совсем зашился. Да ужо все сидельца отсидел, все смотрельца отсмотрел! И где поддержка? Где благодарность? Ты думаешь аль нет служение отрабатывать? Али мы в ноябре тебя так и не дождёмси?!

– Успокойся, Ермошенька, вот завтра «Осенний бал» пройдёт, и всё, я буду делать всё, что ты скажешь.

– Ишь ты, барыня какая! Кому Осенины, а кому и Михайлов день! – ещё пуще взвился Ермошка и даже топнул ногой от возмущения – Ты в курсе аль нет, какой завтра день?

– Н-ну… двадцать первое ноября… пятница, а что?

– Пьятьнисся-а – раздражённо передразнил Ермошка, – А завтра, чтоб ты знала, у всех дворовых – аменины – Сытный день!

– И что от меня надо-то? Ты меня так не пугай, а то я уже на всё согласна, лишь бы ты не сердился!

– Приготовь подношение нашему вертопраху – Чура?ю Калиткину. – моментально смягчился домовёнок, видя ее искреннее желание помочь. – Запоминай: хлеба горбушку ему отрежь, молока с маслом наведи, пряники можно, а ещё наш елдыга обожает разноцветные лоскутки, бусинки, пуговки всяки. Хлыщ сиволапый.

– А конфеты он любит? – поинтересовалась Ва?рюшка, которая теперь обычно сидела рядом на столе и с интересом наблюдала, как Оля пишет в прописи.

– Тож пойдёт! Но лучше сластей не давать, неча баловать! Главно что? А главно то, что самая молодая хозяйка дома должна вынести дворовику? етот подарок на закате солнышка, пока последний лучик не угас. Так что как хошь там на балу балуйся, а к закату должна быть дома! Я б тя заменил, да хозяйкина ето обязанность. А то, боюсь, как бы он наше хозяйство совсем не разорил. Уж шибко зловредный бандит нам в дворовы?е достался.

– Не волнуйся, Ермошенька, я до захода солнца обязательно успею. Выступлю в школе и быстренько домой!

Осенний бал

Глава четвёртая, в которой Оля впервые в жизни переживает сценический успех, а после заступает на домовое служение…

Во время школьного праздника Оле впервые предстояло выступать на настоящей сцене. Её выход в танце был десятки раз отрепетирован, костюм безупречен, но она всё равно никак не могла унять волнение. Когда стояла за кулисами, ожидая своего выхода, то так дрожала, что сухие листья венка на её голове колыхались и шуршали. «Интересно, что бы сейчас сказал Ермошка? – подумала она, – Хмыкнул бы, наверное, и съязвил что-нибудь типа: эх, гузениха ты полоротая, ты ж против злых колдунов сражалась, а тут оробела. А ну, не трусись! Вперёд! Покажи им всем, какая ты есть на самом деле бесстрашная красавишна!»

Может, воспоминания о задорном друге так взбодрили её, только когда пришёл момент самого выступления, Оля, забыв о страхе, вспорхнула на сцену и прекрасно, без сучка и без задоринки, оттанцевала свой номер. Одарив всех партнёров по танцу бутафорскими овощами и фруктами, девочка-осень очаровала зрителей пластикой, красивым костюмом, а главное – открытой улыбкой.

Несмотря на то что Серёжа в самом конце номера случайно уронил на пол парафиновую грушу, зрители восторженно хлопали и хвалили их красивый танец. Только Олина мама не могла порадоваться за дочку, её не было на празднике. Другие родители суетились вокруг своих детей, подбадривали перед выходом на сцену, бесконечно снимая их на телефоны и камеры, восхищённо обсуждая выступления драгоценных чад, а Оля самостоятельно складывала в огромный бабушкин баул свой костюм: туфли, накрахмаленные юбки, венок, связку бус.

После концерта в классах ребят ожидало чаепитие с разными вкусняшками, принесёнными из дома, а потом в холле первого этажа планировалось «Осеннее танц-караоке-па?ти», или «танцплощадка», как выражалась бабушка. Именно для этого настраивалась музыкальная аппаратура и были вывешены гирлянды разноцветных фонариков. Многие девочки из Олиного класса уж слишком тщательно готовились именно к этой части праздника, с трепетом ожидая самых первых в жизни «танцев».

Карина даже накрасила губы, а Таня пришла в школу с маникюром, причём их мамы благосклонно позволили им это. В Олином же доме никогда не водилось ни помады, ни лака для ногтей. «Бабушка, наверное, бы в обморок упала, если б увидела меня вот такой же размалёванной», – подумала Оля, но тут её взгляд невольно задержался на пейзаже за окном. Сильный порывистый ветер клонил деревья, а стёкла в соседних домах отражали тревожное живое золото вечерней зари.

Девочку словно кипятком ошпарила ужасная догадка, что, несмотря на то что было всего половина шестого вечера, солнце уже почти зашло. Ведь осенью день стремительно сокращается, а ночи становятся наоборот длиннее и темнее. Об этом же им буквально вчера говорила Златовласка на уроках по живой природе. «Какая же я растяпа, пообещала Ермошке, что точно успею вернуться до заката. Ведь можно же было поинтересоваться у взрослых, когда точно заходит солнце. Кто теперь спасёт несчастного Куську от издевательств дворового?!» – корила себя Оля, судорожно натягивая куртку.

В коридоре она случайно налетела на Серёжу, чуть не сбив его с ног.

– Ой! А ты куда? Ты на чаепитие, что ли, не останешься? – удивился он.

Оле некогда было объясняться, она только раздражённо отмахнулась:

– Потом-потом, тороплюсь очень!

Изумлённый Серёжа напомнил её стремительно удаляющейся спине о том, что после праздника их будет, как обычно, встречать Колясик.

Но Оля не услышала, она бежала как сумасшедшая, нагруженная не только большой сумкой с костюмом, но ещё и школьным ранцем. Дважды она чуть не упала, поскользнувшись на льду. Но несмотря на все сложности этого насыщенного дня, успела добежать до дома вовремя.

Бабушка только руками всплеснула, увидев запыхавшуюся, взмыленную внучку: «Бесенята, штоль, тебя гнали?!» Оля на ходу сочинила для бабушки какую-то нелепую побасёнку, что, мол, торопилась, чтобы посмотреть новый интересный фильм по телевизору, но тут же заверила: «Сейчас отдышусь чуть-чуть на крыльце. Подожди минуточку!»

Последний закатный луч ещё дребезжал в маленьком оконце сарая, словно прощаясь, когда Оля и Ермошка с узелком подарков для Чура?я Калиткина вышли на крыльцо. Благо, что все подношения Оля заготовила ещё утром перед школой. Несмотря на то что Ермошка был против конфет, Оля всё же положила в кулёк несколько шоколадных и горсть леденцов.

Подношение, дабы соблюсти все необходимые формальности, было уложено на совковую лопату, которую пришлось вытаскивать из углярки. Ермошка уютно примостился в капюшоне Олиной куртки и, выглядывая оттуда, отдавал команды своей подружке.