Оценить:
 Рейтинг: 4.6

Святы и прокляты

<< 1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 >>
На страницу:
7 из 12
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Еще через год, приняв присяги от всех крупнейших вассалов своего племянника-короля, как возможная наследница престола, бывшая Христова невеста двинулась в путь из Палермо в Салерно, а оттуда в Риети, где ее уже поджидали послы императора. В январе 1186-го жених и невеста увидели друг друга…

Констанция оказалась на одиннадцать лет старше своего будущего мужа! Тридцать лет – невозможный возраст для успешного брака и совершенно неподходящий для деторождения! Никакой любви между женихом и невестой не возникло, что не мешало им, однако, обвенчаться в базилике Святого Амвросия в Милане, после чего патриарх Аквилеи короновал молодоженов в качестве властителей Италии, несмотря на то, что ее истинный король Фридрих I Барбаросса был жив. Кроме того, никто так и не удосужился спросить благословения на брак у Папы. Его оскорбленное Святейшество Папа Урбан III[21 - Урбан III, в миру Умберто Кривели (ок. 1120–1187) – Папа римский (1185–1187).] был в ярости от подобного самоуправства, пригрозив отлучить новоявленного монарха от церкви.

Но тут, на счастье молодоженов, извечный противник христианской церкви и враг участвующих в последнем крестовом походе королей, султан Саладин[22 - Аль-Малик ан-Насир Салах ад-Дунийа ва-д-Дин Абуль-Музаффар Юсуф ибн Айюб, в русской и западной традиции Саладин (1138–1193) – султан Египта и Сирии.] взял Иерусалим, и Папа посчитал стратегически неверным ссориться с императором. Так что, вместо наказания, он призвал Фридриха Барбароссу отправиться в Третий крестовый поход, где тот и сложил голову 10 июня 1190 года.

Дальше все складывалось предсказуемо: Генрих VI, после смерти отца еще и король Германии, заручился поддержкой ломбардских городов и пизанского флота, и с сильно разросшейся свитой прибыл в Рим на коронацию. 15 апреля 1191 года он и его Констанция были коронованы новым папой Целестином III[23 - Целестин III, в миру Джачинто Бобоне Орсини (ок. 1106–1198) – Папа Римский (1191–1198).], став императором и императрицей.

Итальянская, германская и императорская короны – это по линии Генриха. Констанция тоже принесла супругу обещанное наследство, так как в разгар всех этих переездов и получения корон помер молодой король Сицилии, не оставив после себя детей и еще раньше назвав Констанцию единственной законной наследницей престола.

Тем не менее большинство сицилийских баронов и сановников не считали приемлемым связываться с бывшей монахиней и её германским мужем. Так, в январе 1190 года в Палермо объявился новый король Танкред ди Лечче[24 - Танкред (умер в 1194) – четвёртый король Сицилийского королевства из династии Отвилей. Незаконно занял трон после смерти бездетного Вильгельма II Доброго.], незаконнорождённый племянник Констанции.

Против бастарда выступили бароны Южной Италии, но когда их восстание было подавлено, на выручку к южанам явился новый император и муж законной наследницы. Оставив супругу в Салерно, Генрих осадил Неаполь, но был вынужден отступить из-за вспыхнувшей эпидемии «красной смерти». Заметив, что император покидает стены Неаполя несолоно хлебавши, «благородные» жители Салерно тут же выдали Констанцию Танкреду.

Едва слухи о пленении законной императрицы достигли апостольского слуха Папы, Целестин III пообещал бастарду признать его законным королем в обмен на живую и невредимую Констанцию. В сопровождении двух кардиналов бывшая монахиня была отправлена в Рим. И еще неизвестно, что бы вытребовал его святейшество за жизнь и свободу императрицы, если бы та неожиданно не была освобождена в Кампании немецкими рыцарями, которые тут же вызвались сопроводить императрицу в Германию, где ее супруг вел в это время борьбу со своими давними противниками – гвельфами. – Фогельвейде запнулся и, взяв со стола кружку с водой, опустошил ее чуть ли не в один глоток. – Только в августе 1194 года Генрих VI во главе объединённого пизанско-генуэзского флота вторгся в пределы Сицилийского королевства, где правила Сибилла[25 - Сибилла Ачерра, или Сибилла Меданская (Майеннская) (1153–1205) – дочь графа Роджера Ачерры, жена короля Сицилии Танкреда и мать последнего короля Сицилии из династии Отвилей Вильгельма III.] – вдова недавно умершего короля Танкреда, и ждал своей очереди взойти на престол малолетний Вильгельм III[26 - Вильгельм III (1185 – около 1198) – пятый, последний король Сицилийского королевства из династии Отвилей, занимавший престол в течение девяти месяцев 1194 года.], – продолжил он после минутной паузы. – Вторжение получилось быстрым и победоносным. Сибилла от имени сына отказалась от сицилийской короны, и 25 декабря 1194 года Генрих был коронован в соборе Палермо как король Сицилии. Борьба за наследство Отвилей завершилась победой Генриха VI!

Подарившая мужу Сицилийское королевство, Констанция на коронации не присутствовала, в это время, медленно двигаясь на юг Италии, беременная их первенцем. А после смерти мужа, когда Фридриху исполнилось три года, она желала только узаконить права сына.

Сев на престол Сицилии, Генрих смещал, казнил и бросал в темницы сторонников самозванца, сажая на их места преданных себе немецких баронов. И те к моменту внезапной его гибели набили у народа такую оскомину, что даже пытавшийся убраться подобру-поздорову с наследником престола Филипп Швабский не мог толком выполнить приказа.

Овдовев, императрица призвала к себе знакомых ей с детства сицилийских дворян и своих родственников, чудом избегнувших кары Генриха. А также короновала сына Сицилийской короной, наивно уповая на то, что внук Барбароссы откажется от оставшегося после отца наследства. Впрочем, королева была уже серьезно больна и знала о том, что скоро умрет, поэтому она письменно доверила опекунство над своим единственным сыном и правление королевством во время его малолетства Папе Иннокентию III[27 - Иннокентий III (в миру – Лотарио Конти, граф Сеньи, граф Лаваньи (ок. 1161–1216) – Папа Римский с 8 января 1198 по 16 июля 1216.], пришедшему недавно на смену Целестину III…

* * *

Трубадур просто обязан обладать хорошей памятью, но вот как рассказать все это? Как донести, не расплескав, не потеряв по дороге, не приврав для красного словца? Вальтер фон дер Фогельвейде протер взопревший лоб:

– Все бесполезно! Я никогда прежде не писал летописей. А если и пересказывал истории сильных мира сего, то либо в песнях, либо за кружку доброго вина в кабаке. Нет у меня таких слов, чтобы передать вам историю бедной королевы Констанции, невесты Христовой, подарившей нам нашего господина Фридриха. Эх! Хоть вешайте, хоть голову рубите, не получается!

– Я записал за вами и господином Францем слово в слово, но полагаю, что сеньор хозяин пожелает после что-нибудь исправить, – мальчик отложил перо. – Нет же, вы горазды рассказывать, сеньор Фогельвейде! Прямо вся жизнь королевы перед глазами пробежала. Может, я чего и не понимаю, но праведницей была матушка покойного императора, а может, даже и святой.

– Не удивлюсь, если на ее могиле рано или поздно начнут происходить чудеса. Хозяин будет доволен, – блаженно потянувшись в своем кресле, поставил лестную оценку оруженосец.

– Странно все это, – ноги трубадура вдруг сделались слабыми, точно вата. Покачнувшись он осел на пол. – Не бывало прежде такого, чтобы человек незаметно для себя истории рассказывал. Я ведь все это только про себя говорил, раздумывал так да эдак, как правильно, по порядку, то есть чтобы ничего не упустить… А вышло… Вся история точно сама собой из меня выбралась, да еще и на бумагу перетекла, – трубадур заглянул в писанину Константина, и ему снова сделалось дурно.

– Отчего же! Бывало и хуже. Вот я как-то, помнится, запил, а утром собрался опохмеляться в кабак. Небольшая монетка-выручайка в сапоге за голенищем в хитрой дырке припрятана, на кувшин вина да мясную поджарку. Остальная же нычка в дырявом горшке за печью от супружницы моей подколодной надежно схоронена. Хожу я по дому, обуваюсь, стало быть, ну, понятное дело, качаюсь от стены к стене. Сам себя за сообразительность похваливаю. Про себя, ясный корень, не вслух же! Во всяком случае, мне так казалось. Ну а когда «подлечился» у кабатчика, домой, как водится, вернулся. И что же? Жена в компании пьяных в лоскуты товарок посреди дома валяется да песни орет. Кинулся к нычке – нету. Вот тогда и понял я, что невольно сам же о запрятке своей и проболтался! Такая злоба меня взяла! И на супружницу мою, и на баб тех окаянных… Но поболее всего на себя и на своего ангела-хранителя: не уберег сука!

Глава 6. Забытая царевна

– Нет, я не обижаюсь на вас, господин Рудольфио. И Константин тоже когда-нибудь поймет, что вы хоть и обманули нас, но ведь от смерти лютой спасли. Не иначе как наши ангелы сами и привели вас в Амальфи. Здесь, в «Грехе», кровник нас в жизни не найдет, а коли и прознает, такой замок его силами не взять. – Анна радостно улыбалась. – А, кроме того, мы ведь о Золотом Фридрихе летопись пишем! Да если бы наш бедный отец дожил до этого дня! Вот ему радости было бы! Уж как он любил Фридриха! Что ни присказка у него, то о Фридрихе, что ни песня, то золотоволосом короле! Я еще совсем крохой была, во сне, помню, Фридриха видела. А когда проснулась, да к отцу кинулась рассказывать, тот меня все спрашивал, в чем Его Величество одет был, на каком коне восседал, какое оружие при нем было? Кивал, хвалил, а то, чего я не знала, уточнял.

Когда мы что-то делали – не важно, плохое ли, хорошее – отец сразу про Фридриха, когда тот был в таком же возрасте, сказывал. Только всегда выходило, что Фридрих неизменно лучше, чище и во всем талантливее нас с братом был. Хотя мы тоже королевской крови, а получалось, что неровня!.. Жаль, отец не дожил.

– Если бы твой отец дожил, то я бы его, а не вас с Константином из Амальфи забрал, – пробурчал себе под нос Рудольфио.

Какое-то время девочка молчала, свыкаясь с мыслью, и наконец кивнула, в знак согласия.

– Да. Вы выполняли приказ. Делали то, за что вам платят. – Ее чистые голубые глаза на мгновение встретились с его, карими. Щеки девочки вспыхнули. – Должно быть, Господу угодно, чтобы спасся не отец, а мы с Константином. Должно быть, летопись эта Господу угодна. Потому и… – она замялась, но наконец решилась, – последнее время наш отец вообще не упражнялся в письме. Всю работу, которую он брал, переписать книгу в монастыре, письмо ли под диктовку, – все делал мой брат. Богом клянусь!

Наш отец, не стала бы я напраслину на покойника возводить, ни за что не поспел бы за рассказом господина Вальтера, а мы с Константином давно уже договорились, пока он одну фразу записывает, я вторую подхватываю, – так и успеваем на пару. Кроме того… бабушка не успела вам сказать, но если бы она знала, для чего нас на самом деле увозят, непременно бы поведала. – девочка понизила голос до шёпота, так что Рудольфио пришлось склониться к ней, – У нас в доме всегда знали, что в роду Комнинов и Дука незамужние принцессы и неведавшие женской ласки принцы умели в прошлое и грядущее проникать. Так что, на королевских советах их поили маковым отваром, а когда те засыпали, их поднимали, заставляя на вопросы отвечать. Сначала на те вопросы, ответы на которые и другие знали, а когда все один в один сходилось, вопрошали о важном. У нас дома всё решалось только при помощи маленьких детей, потому-то все дети до свадьбы держались в строгости.

Я это к тому говорю, сеньор, что коли хозяину замка наша с Константином помощь понадобится, то мы завсегда готовы.

– Думаешь, когда летопись будет готова, он тебя в замке оставит? – с сомнением в голосе поинтересовался Рудольфио.

– Его сиятельство сеньор граф – добрый. Это мы сразу поняли, – заулыбалась девчушка.

– Спрут добрый?! – не поверил своим ушам Рудольфио.

– Ага. У всех господ писари стоя работают, а он нам сидеть разрешает. Вот!

– Добрый или не добрый, а вот только приберегла бы ты, Анна, свои сказки для более снисходительных слушателей.

– Можете мне не верить, да только, кому лучше будет, если мы с братом выйдем отсюда с кошельками золота, которое прямо у ворот отберут у нас лихие люди? Ведь мы можем книги переписывать и в прошлое проникать! Бабушка говорила, что во мне дух принцессы Анны Комнины живет! А коли хозяин «Греха» еще и испытания с нами проведет, на свои вопросы ответы получит, так он и вовсе прикажет нас беречь, потому как, если мы потеряем девственность, не будет уже никаких ответов. Прошлое и грядущее захлопнутся перед нашими носами, ангелы отвернуться от нас. Потому как когда принцесса теряет свое сокровище, она обязана тут же возместить его миру, родив следующую провидицу или провидца. Вот.

– Ничего не скажешь, лихо закручено, – усмехнулся Рудольфио, собираясь уже откланяться.

– Не веришь?! Напрасно. Спроси у знающих людей, – чуть не плакала девочка, – Анна Комнина родилась в Константинополе и сразу же стала невестой Константина Дука[28 - Константин Дука (1074–1095) – соправитель Византийской империи в период с 1074 по 1078 г., а также с 1081 по 1087 год.], сына и соправителя императора Михаила VII Дуки[29 - Михаил VII Дука (1050— ок. 1090), по прозвищу Парапинак, – византийский император (1071–1078).] и Марии Аланской[30 - Мария Аланская – дочь грузинского царя Баграта IV, которая, став одной из ключевых фигур политической жизни Константинополя 1070-х годов, способствовала приходу к власти Комнинов.]. Нас с братом бабушка заставила все это выучить. Ее отец император Алексей хотел, чтобы умный Константин занял престол вместе с его дочерью Анной. Но потом у него самого родился сын Иоанн, и он расторг этот брак.

Когда Анне исполнилось четырнадцать, ее выдали замуж за кесаря Никифора Вриенния[31 - Никифор Вриенний Младший (1062–1137) – византийский государственный деятель эпохи Комнинов.]. Вместе они устроили заговор против младшего братца, но ничего не получилось. А у них родилось трое детей, и у одного из них, у Иоанна, был бастард от служанки, тоже Иоанн. Он принимал участие в каком-то заговоре и был приговорен к смерти, а бежав из Византии, достиг Швабии, где женился на моей бабушке Жанне фон Уршперг, взяв ее фамилию. После чего мы все стали именоваться фон Уршперг и избежали мести.

Потом вслед за Генрихом VI Гогенштауфеном они отправились в Италию, так как дедушка вошел в его свиту, а бабушка прислуживала королеве Констанции. В Италии родился мой отец Бурхард – летописец. Он служил императору Фридриху II, а потом поселился в местечке Амальфи, беря заказы как обычный переписчик.

– Анна Комнина же после смерти мужа, понятное дело, удалилась в монастырь. Вот такая история. Честное слово! – девочка молитвенно сложила руки.

– Честное слово, говоришь? – Рудольфио почесал заросший подбородок.

– Жаль, бабушки нашей тут не было вчера, когда говорили о королеве Констанции – матери Фридриха, ведь она – ее первая фрейлина … О ком другом не знаю, а вот о Ее Величестве Констанции, бабушка бы много чего порассказать могла.

Глава 7. Явление Папы

– …Итак, мы закончили на том, что Ее Величество вдовствующая королева Констанция короновала Фридриха II сицилийской короной, пообещав, что тот не станет претендовать ни на Германию, ни на Италию. Она продолжала носить титул «Romanorum Imperatrix semper augusta»[32 - Августейшая римская императрица (лат.).], но для единственного сына готовила скромную роль короля Сицилии, – продолжил Фогельвейде на следующий день, после утренней мессы в замковой церкви и трапезы, когда все летописцы заняли свои места у стола. – Это был правильный ход, учитывая, что в Германии королем уже был избран Филипп Швабский.

– Ее Величество почла за благо не ввязываться в большую политику. Ее сыну было всего три года, и объяви она ребенка императором, начни войну, то подкупленные слуги выбросили бы малыша из окна замка или подсыпали бы смертельную дозу яда. Признав королем Филиппа, Констанция как бы вычеркнула сына из числа его конкурентов, сделав союзником. Но следом за отказом от притязаний на Германию ей пришлось отказаться и от единства Сицилийского королевства – от того, за что боролся муж, Генрих VI. Хороший повод для красивой баллады, – трубадур явно готовился полночи: речь его лилась медовым потоком.

– Эх, жалко-то как! Дура-баба, хоть и королева. Не уберегла мужнино наследство, – не выдержал Вольфганг Франц.

– А ты бы предпочел богатого, но мертвого сына, небедному, но живому? И кто защитит? Филипп Швабский? Так он сегодня союзник, а завтра возомнит, что пацанот горшка два вершка на его корону посягает – и враз голова с плеч. Королева выбрала единственно возможный вариант защиты – Римскую церковь, в лице нового Папы Иннокентия III. Кто пойдет против Папы?

Иннокентий сделался официальным опекуном малолетнего Фридриха, а в благодарность Констанция учинила то, чего бы и под пытками не сделал ее покойный супруг, но чего жаждал Папа – принесла Иннокентию вассальную присягу обеих Сицилий. Зная, что скоро умрет, она добилась отмены отвоеванного норманнскими королями приоритета королевского права над сицилийской церковью. Теперь курия и капитул могли по собственному усмотрению назначать епископов по всей Сицилии, утверждать которых, должно быть в насмешку, следовало королю. Короля больше никто не спрашивал – ему несли документы, которые он должен был скреплять подписью и королевской печатью. В завещании королева назначила его святейшество опекуном своего сына Фридриха и, соответственно, регентом Сицилии, за что в папскую казну ежегодно должна была отправляться серьезная сумма…

– И это при том, что опекун ни разу не заехал хотя бы навестить своего опекаемого. Он даже отобрал у него корону, отдав ее проклятому Оттону![33 - Оттон IV Брауншвейгский (ум. 1218) – император Священной Римской империи с 1198 года.] – не выдержал долгого молчания оруженосец Вольфганг Франц, – Бедный король Фридрих! Одно слово – сирота. Всяк обидеть норовит, пусть даже и кровь королевская. – Он кинул злобный взгляд в сторону детей. – Помню, на палках Фридрих дрался лучше всех! А как плавал! Дождь, молнии над водой, гром грохочет так, будто ангелы на небе ворочают тяжелые бочки, а он – шнырк между волнами, рыжий черт. Одного не любил, когда ему указывали, что делать. Ненавидел учителей!

Помню мой дядя – брат отца, Вильгельм Францизиус[34 - Учитель Фридриха II.]… Моя настоящая фамилия Францизиус, но согласитесь, нелепо в войну называться Францизиус, точно какой-то ученой крысе в сутане. Вот дядя и додумался урезать ее до Франца. А я что? Я не в обиде. Это же благодаря дяде я оказался при Его милости короле Фридрихе. Потому как мой дядька – не кто-нибудь, а magister regis[35 - Королевский учитель (лат.).]. Не хрен огородный, а большая шишка! Вместе с ним Фридриха обучали каким-то арабским наукам сарацинские ученые. Кстати, владение мечом и всякую военную хитрость я уже с королем постигал. На охоте, помню случай…

– Мы скоро доберемся и до этого захватывающего места в истории нашего короля, но только чуть позже. Иначе наш тюремщик решит, что мы хотим обмануть его, перескочив через несколько лет, и тогда всем нам не поздоровится. – Вальтер фон дер Фогельвейде обвел притихшее собрание тяжелым взглядом единственного глаза и продолжил, обращаясь к Константину, которому явно благоволил. – Запишите, пожалуйста, для памяти, что Генрих VI, отец нашего короля, обучался у учителей, выписанных специально для него из Византии. Это может пригодиться.

Фридрих потерял отца в три года, а в четыре утратил мать. Однако та успела составить Королевскую Большую курию для управления Сицилией и отчета Папе-регенту. Она ввела туда четырех очень дельных архиепископов – Палермского, Монреальского, Капуанского и, право, не помню… Мне кажется, был еще из Калабрии… Эх, память… Во всяком случае, над всеми был поставлен канцлер Вальтер фон Пальяра, епископ Трои.

– А вы расскажете, как Папа Иннокентий отобрал у маленького Фридриха его корону? – потянув оруженосца за рукав куртки, с любопытством осведомилась Анна.

<< 1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 >>
На страницу:
7 из 12