Из мрака ночи да в пекло Ада

Отослав ее царственным жестом, избавившись, как от ненужного хлама, Абадонна тут же вернулась к окружившим ее мужчинам-фениксам. Не прекращая щебетать о мире и радости будущей свадьбы, она напрочь забыла о Вал, которая так и не сдвинулась с места, застыв, будто намертво вмурованной в пол. Что-то коснулось ее локтя, и Вал чуть не подпрыгнула от неожиданности. Рядом с ней возвышался один из солдат. Его лицо было мрачным и решительным. Он кивком указал ей на дверь, и девушка поняла, что перед ней ее провожатый. И если она сейчас же не сдвинется с места на встречу с его командиром, то он просто перекинет ее через плечо и доставит до места назначения. Сглотнув ком в горле, Вал резко развернулась и опрометью бросилась вон из зала, слыша позади себя топот шагов, как барабанную дробь перед ее казнью.

3

Сотрясаясь всем своим хрупким тельцем, Валентина в своем смятении, что с каждой минутой перерастало в безудержную ярость, не заметила, как добежала до дверей царского кабинета. Как она посмела?! Словно вещь продала врагу! Родную дочь! И за что? За любовь Вал к прекрасному? Как ущербную? Решила избавить свой клан от порчи в виде нее?

Гнев клокотал в ней, и девушка даже не замечала, как сияли огнем ее глаза, как лихорадочно алели щеки. Подгоняемая адреналином в своей крови, она столько не бежала, сколько вилась дымом над полом коридора. Приняв телесную форму у высоких дверей лишь для того, чтобы повернуть ручку и толкнуть створку, Валентина ворвалась в комнату маленьким ураганом и лишь тогда замерла на месте. Однако дыхание выровнять ей было не под силу. Пыхтя, как паровоз, Вал гневно окинула комнату диким взором, ища того, на ком могла бы выместить всю свою злость.

Ее глаза пробежались по книжным полкам, так ни разу и не использованным по назначению. Фурии не любили читать. Многие из них даже были безграмотны, считая учение букв и языков бесполезной тратой времени. Но только не Вал. Все эти книги были ее друзьями. И пыль на них не скапливалась благодаря лишь ей. Кабинет всю ее жизнь был ее маленьким убежищем, ведь библиотеки в этом замке не было и в помине. Когда здесь не собирались взрослые, проводившие свои бесконечные военные советы, Валентина пряталась в этом забытом месте. Сейчас же ее маленькое святилище было осквернено присутствием врага.

И да, он был здесь и ждал ее. Восседая в кресле за массивным столом из железного дерева, как на троне мира, Ксеркс пригвоздил ее к месту алым взглядом. Даже сидя, он возвышался над ней, подавляя своим размером, силой, бугристыми мышцами под тончайшей тускло мерцавшей кольчугой. Осознав размер своего личного врага, запал Вал чуть приутих, но лишь на мгновение. Не давая себе времени испугаться, она тут же ринулась в лобовую атаку.

– Я не выйду за вас! – Выпалила Вал, прожигая его неистовым взором.

Ксеркс никак не прореагировал на подобное заявление. Он, молча, продолжая сверлить пылавшую праведным гневом фурию огненным мрачным взором, поднялся из-за стола. С непревзойденной грацией хищника феникс обошел разделявший их предмет мебели и остановился прямо перед ней. Ее голова не доходила даже до его плеча, и Вал, задрав голову при его приближении, чертыхнулась про себя. Черт, ну она и влипла!

– По большому счету… – Протянул он густым низким голосом над ее головой и, чуть наклонившись к девичьему уху, закончил. – … мне плевать.

Такого заявления она не ожидала. Поэтому в ответ она просто моргнула, даже не додумавшись отшатнуться от столь близкого расстояния с врагом своей расы. Но Ксерксу было и на это глубоко фиолетово. Он отвернулся от нее и прошелся по комнате, собственнически оглядывая полки с книгами, проводя рукой по узорчатой крышке древнего стола, на котором было вырезано фамильное древо королевской фурийской династии. Феникс вел себя столь свободно во вражеской обители, что страх закрался глубоко в душу Вал. Если ему не нужен брак, тогда зачем он здесь?

Ксеркс будто почувствовал ее метания. Оглянувшись через плечо, он улыбнулся, оскалив ослепительной белизны чуть заостренные зубы. И только теперь Вал заметила тонкий шрам на его щеке. При его хмуром выражении увечье было невидимо, но когда улыбка растягивала губы, шрам проявлялся, превращая ту в безумный оскал. Вот теперь девушка отшатнулась.

– Я попал в этот неприступный замок, что веками осаждал мой народ. Что мне еще нужно? Победа уже в моих руках. Лишь стоит убить твою мать и сестер. – Он произнес эти ужасающие слова столь будничным тоном, что Вал верила ему с трудом. Однако алые глаза не лгали. Они обещали море крови и океан боли ее родным, если она сейчас не согласится на безумные условия.

– Здесь полно стражи… – Чуть заплетающимся языком пробормотала Вал.

– Что, уже не такая смелая? – Снова ухмыльнулся Ксеркс, вытянув первую попавшуюся книгу с полки. На его слова, будто подстегнутая, Вал снова расправила плечи, вспомнив, что в ней течет кровь самого Люцифера.

– Вам не удастся сделать и шага… – Уже тверже начала она. Но движение феникса привлекло ее внимание, заставив замолчать. Ксеркс как раз просматривал фурийскую историю на самой середине. И когда Валентина заговорила, его руки с шелестом страниц сжали книгу. Вал судорожно втянула в себя воздух, когда ее любимая рукопись вспыхнула в мужских руках снопом багровых искр. Пара мгновений и лишь пепел осыпается на пол. Столько раз перечитывая эти страницы, вдыхая неповторимый аромат бумаги и слов, сейчас было больно видеть воочию, как они превращаются ни во что. Равно, как и ее жизнь. Было странно сравнивать себя со старым фолиантом, но Вал не могла остановить сей порыв. – А что если и мне плевать на них?… – Помертвевшим голосом произнесла Вал, наблюдая, как серый пепел кружит над полом от малейшего движения воздуха.

– И что ты будешь делать, оставшись совсем одна? В мире, где негде спрятаться от зримых и незримых врагов? Оставшись без семьи, дома, защиты? – Медленно произнося все ее страхи, что Вал так долго прятала глубоко в своей душе, Ксеркс медленно, но верно загонял ее в ловушку. Она боялась остаться одна. Боялась потерять ту семью, где ее избегали, ведь другой у нее не было. Боялась покинуть прибежище, что было ее приютом с рождения. – Мои солдаты ждут лишь приказа, чтобы уничтожить королеву и стереть это место в порошок. Неужели ты столь жестока, маленькая фурия?

Она даже не заметила, как он приблизился. Вал очнулась лишь тогда, когда почувствовала лопатками твердость книжных полок. А Ксеркс стоял напротив, загораживая широкими плечами пути к отступлению. Она вскинула на него затравленный взгляд, и он облизнулся, посылая очередную волну дрожи по ее спине.

– Мои люди устали. Война – прекрасная стерва, но она до одури изматывает. – Он наклонился к Вал и втянул в себя запах ее волос, заставляя ее чувствовать себя кроликом перед голодным волком. Сердце бешено отстукивало чечетку в ее груди, когда Ксеркс склонился ниже и медленно лизнул ее пылавшую щеку. – Какая сладкая… Может идея с браком не так уж и плоха?…

Как у нее хватило сил переместиться, Вал не помнила. Она лишь слышала издевательский раскатистый смех своего жениха, пока неслась прочь от кабинета в виде дымного вихря.

4

Она пришла в себя, лишь оказавшись в комнате, что занимала с десяти лет. Ее прежнюю большую спальню отдали новорожденному Спайку. А эту каморку в конце темного коридора отдали ей, когда в ней начала проявляться тяга к искусству. Стоило Вал лишь нарисовать свою первую картину небывалой красы, как Абадонна попыталась упрятать своего неудавшегося отпрыска подальше. Но Валентине даже нравилось здесь. Вдали от шума ее старших сестер, от проделок брата, которому из-за лишнего веса уже в таком юном возрасте, было откровенно лень тащиться в ее дальний угол. Здесь ее окружало умиротворение и покой, который днем с огнем не сыщешь в Аду.

Мечась на узком пространстве между кроватью, платяным шкафом и тьмой полотен и картин, что занимали большую часть всей комнаты, Валентина сжимала и разжимала кулаки вспотевших ладоней. Что ей делать? Что делать?! Она не может выйти за этого монстра! Стать игрушкой в руках тирана! Почему она? Дьявол его забери, почему?! Ее старшие сестры были куда красивее и опытнее в общении с мужчинами. Вал знала об этом не понаслышке, а убедилась воочию на одном из званых вечеров, когда захмелевшие принцессы, посрывав одежды с одного из слуг, что разносил еду и напитки, прямо там, на полу по очереди взбирались на ошалевшего таким вниманием парня. И как он только выжил после столь дикой скачки?

Но она… Вал никогда не участвовала в игрищах своей развратной семьи. Стараясь быть менее заметной, она, как принцесса, была обязана присутствовать на каждом балу, но неизменно покидала залу задолго до основной жаркой части вечера. И ее никто не замечал до сего дня.

Вал не знала, сколько прошло времени в ее метаниях, но почти сходя с ума от волнения и отчаяния, что тисками сжимали виски и наковальней сдавливали грудь, она вылетела из своего спасительного убежища на поиски той, кто все это затеяла. Ворвавшись в тронный зал, Валентина с такой силой распахнула двери, что те с оглушительным грохотом ударились о стены. Подпрыгнув от шума, что сама же создала, Вал охватила пространство обеспокоенным взглядом. Никого. Лишь пустота ее встречала. И Вал была бы рада ей раньше, но не сейчас.

Где может быть сейчас ее мать? Не имея ни малейшего представления, девушка метнулась к личным покоям королевы. У массивных золотых дверей она чуть замедлилась, тщетно пытаясь унять неровный стук своего сердца. Абадонну не проймешь криком и слезами. Это Вал усвоила еще в детстве. Лишь спокойный разговор и весомые доводы смогут ей помочь в таком редко случаемом разговоре с матерью.

Постучав один раз, Вал не смогла устоять на месте дольше и сразу вошла в комнату. Спальня королевы была огромной и роскошной, как того и требовало положение ее обладательницы. Ниспадающие драпировки шелка закрывали камень стен, резная мебель из ценных редких пород дерева была со вкусом расставлена, создавая хаотичный лабиринт, что вел к огромных размеров круглой кровати, что как ленивый зверь, раскинулась в центре комнаты. Именно там и была Абадонна, но не одна. Тот самый феникс, что провожал Валентину пару часов назад в кабинет, сейчас сжимал шею королевы, жестко вбиваясь в нее бедрами сзади.

Поначалу Вал не поняла происходящего. Помня угрозу Ксеркса, девушка решила, что феникс все-таки отдал приказ своему солдату, но когда экстаз сотряс два обнаженных, блестевших испариной, тела, Вал поняла, как же глупо она выглядит, стоя в распахнутых дверях с выражением дикого ужаса на лице. Матери стоило лишь раз взглянуть в ее сторону, чтобы разразиться безудержным хохотом. Краска смущения залила лицо Вал, когда феникс, хмурясь на нее, скатился с королевы и принялся неторопливо натягивать на себя одежду. Смех все звучал в комнате, даже после ухода мужчины, заставляя Вал сжиматься, как от ударов.

– Что, моя добродетельная дочь, тебя до ужаса коробит образ жизни твоей матери? – Наконец, натешившись всласть, хриплым голосом проговорила Абадонна, плавно поднявшись с ложа и совершенно не стесняясь собственной наготы, прошла к столу и плеснула в тяжелый кубок темного красного вина из хрустального графина.

Сколько лет было королеве? Пять-шесть сотен лет?… Бред. Ее тело было молодо и подтянуто, как у резвой юной девушки, коей сейчас была двадцатилетняя Валентина. Множественные роды, война и годы ничуть не испортили стройного стана и упругих аппетитных округлостей. А ее лицо, без единой морщинки – предмет зависти всех женщин в округе. Чистокровная фурия, младшая из дочерей Люцифера, что пережила всех своих сестер и взошла на так вожделевший ею трон. Она была истинной королевой зла, каковых описывали в хрониках, коих боялись, как огня. И эта женщина была ее матерью… Трудно поверить, что у нее могла появиться такая дочь, как Валентина. Мягкая, пугливая мышка, грезившая палитрой красок и подходящим ее художественному взгляду видом.

Словно читая ее мысли, Абадонна, взглянула на нее поверх бокала. Склонив голову набок, королева прошлась своим острым, как бритва, темным взором по фигуре своей дочери, остановившись на лице, что как отражение, походило на ее собственное.

– Каждый раз я задаюсь вопросом самой себе… – Медленно протянула она, двинувшись к Вал, плавно покачивая бедрами. – С кем же я легла в постель, чтобы появилась такая, как ты?

Услышав подобное, Валентина отшатнулась, в неверии распахнув глаза. Она знала, какого мнения о ней мать, но слышать подобное напрямую из ее уст… Каждый раз было больно.

– Если бы я не помнила твоего рождения, – тем временем продолжила Абадонна, ни капли не смутившись шока дочери, – решила бы, что ты не от моих чресел. Ну и? Так и будешь молчать? Или ты заявилась в мои покои, лишь для того, чтобы прервать мой чудно проводимый вечер?

Судорожно втянув в себя воздух под тяжелым взором своей царственной матери, Вал пыталась собраться с мыслями, но те предательски разбегались и лишь слезы наворачивались на глаза.

– О, ради Дьявола! – Взмахнула свободной рукой Абадонна, отвернувшись. – Если ты пришла разводить здесь сырость, то ты знаешь, где дверь! Стоит лишь сделать три шага назад.

– За что ты так меня ненавидишь? – Она не хотела спрашивать. Хотя нет, хотела. Но совсем не то. Слова вылетели сами, и Вал даже зажала рот ладонью, заглушив, рвавшийся следом всхлип.

– Что?… – Обернувшись через плечо, сверкнула недобрым взглядом королева. – А неужели сама не догадываешься? Или мне раскрыть тебе глаза, дорогая?

Отшвырнув пустой бокал на стол, она схватила длинный халат и набросила себе на плечи. Оставив вещь распахнутой, Абадонна вновь повернулась к побледневшей Валентине и, уперев руки в крутые бока, начала нещадный пересчет.

– Ты бесхребетная, слабохарактерная девственница, до одури влюбленная в свою чертову живопись. Благодаря тебе, обо мне бродят лживые сплетни, что я сношалась с ангелом, зачав тебя! Обо мне! О фурийской владычице! – Абадонна уже давно перешла на крик, но ей этого показалось мало. Схватив графин с остатками вина, она разбила его об пол. Осколки и багровые капли почти достигли ног Валентины, но она не заметила бы, как рухнул весь замок вокруг нее, не то чтобы эту мелочь. – Но Ксеркс научит тебя быть настоящей фурией. Раз не вышло у меня, так феникс постарается это исправить.

– А если я не выйду за него?… – Через силу выдавила Вал, боясь ляпнуть что-то лишнее, как раньше.

– О, ты выйдешь, Валентина. – Оскалилась Абадонна на слабый протест дочери.

– Да… или он убьет вас… – Еще тише проговорила Вал, чувствуя, как горячая слеза скользит по ее щеке.

– Вот уж вряд ли. – Отмахнулась королева. Она снова прошла к своей кровати и откинулась на бархат помятых ранее подушек.

– Он так сказал… – Видя, что мать не воспринимает ее всерьез, Вал повысила голос и сделала шаг вперед. – Его отряд где-то неподалеку. Он только и ждал шанса, чтобы попасть сюда…

– Ты действительно полагаешь, что я дам ему хоть малейший шанс?! – Прошипела зло Абадонна, снова подорвавшись на ноги. – Каждый его шаг я знаю наперед, красавица! Я не один век уже танцую с ним в этом танце, и ты смеешь мне указывать на мнимые промахи? Ты не знаешь ничего! Сидя здесь, как крыса, в этой твердыни, ты не видела и толики того, что видела я или твои сестры. Да будет тебе известно, мой цветочек, твоя свадьба, как первый шаг к миру наших народов обговаривается уже не первый год!

Обрушив на дочь подобную информацию, Абадонна довольно ухмыльнулась, завидев, как испуг и шок вновь возвращаются на бледное лицо. Ей было приятно осознавать, что Валентина пытается выпустить коготки, и давила на нее, чтобы узреть, на что способна ее младшая дочь.

– Но почему я?…

Ее дрожавший голос заставил Абадонну фыркнуть и закатить глаза. Где знаменитая фурийская ярость?! Нет, эта младшая принцесса безнадежна…

– Потому что я так хочу! И потому что тебя избрал Ксеркс. – Огрызнулась королева. Отвернувшись от дочери, она прошла к распахнутому окну и уставилась вдаль, всем своим видом показывая, что разговор окончен. – Через два дня, в твой двадцать первый день рождение состоится грандиозный бал в честь твоей помолвки, на который ты явишься с должным сему случаю настроем. Портные закончат твой наряд в срок. И Валентина… – Добавила напоследок королева, вновь взглянув на еле живую дочь. – Не разочаруй моих ожиданий… снова!

5