Из мрака ночи да в пекло Ада

Казалось, этот памятный разговор состоялся минуту назад, но вот Вал уже стоит перед зеркалом, облаченная в свой подвенечный наряд, в который ее нарядили слуги полчаса назад. Черный с золотом шелк, мерцавшие алмазы в тяжелых складках и в сияющих кудрях. Ноги, выставленные на показ в открытой спереди юбке, обтягивала тончайшая черная кожа. Высокие сапоги непривычно сжимали икры и ступни, привыкшие к легким туфлям.

Вал выглядела настоящей фурией, стервой до мозга костей, но не чувствовала себя таковой. Все, что она ощущала сейчас, это всепоглощающий ужас. Страх быть выставленной напоказ, как жертва на заклание. И сбежать она не могла. В глубине души она не хотела подводить мать. Ту, которой было всегда плевать на свою дочь. Из всех своих детей Абадонна выбрала ее, и Вал должна сиять счастьем, а не утопать в унынии и отчаянии. Хоть раз ей доверили спасти свою семью, которая бы никогда не спасла ее. Так почему согласна на это она? И странно, как это мать запомнила дату ее рождения. А может, она про себя прокляла этот день?

Резкий стук в дверь прервал ее мысленные метания, заставив вновь содрогнуться тело под тяжелой мишурой. Хотелось притвориться тенью. Вал решила, если промолчит, то тот кто за дверью решит, что в комнате никого нет и уйдет. Но детская отговорка не прошла. Дверь распахнулась, являя взору замершей девушки ее личный кошмар. Ксеркс явился сопроводить свою невесту на бал, и тут уж никак не отвертеться. Вал молча шагнула вперед, задрав голову и встречаясь с фениксом немигающим пустым взглядом.

– Ну же, маленькая фурия, улыбнись. – Ксеркс протянул руку и обхватил ею маленькую ладошку Вал. – А то ты похожа на газель, загнанную в угол голодным волком.

– Уж не вы ли тот волк? – Мрачно буркнула Вал, пытаясь сделать еще шаг в коридор.

Но Ксеркс не дал ей этого сделать. Он сжал ее ладонь сильнее, заставляя вновь взглянуть себе в глаза. И когда девушка, морщась от боли, подчинилась, он довольно улыбнулся и ответил.

– Так и есть, дорогая.

Больше они не обмолвились и словом по пути в бальную залу. Им навстречу попадались слуги, придворные, приглашенные гости. И всем Валентина должна была ослепительно улыбаться в ответ на такие же фальшивые улыбки. Ощущая себя, как точно выразился ее «жених», загнанной в капкан, Валентина словно плыла против течения. Каждый шаг ей давался с трудом. Ноги охватила боль судороги, будто новые сапоги были полны шипов и колючек. Платье тесно сжимало грудь, пропуская с трудом воздух в легкие. Высокая прическа, увенчанная редкими самоцветами, давила своей тяжестью, заставляя кружиться голову. Но она не упадет. Только не перед столькими прихлебателями ее матери и особенно не перед фениксами.

Зал встретил их громкой музыкой, отдающейся набатом от стен и потолка. Вал даже не могла понять, что за мелодия звучит, оглушенная гомоном голосов и смеха, ослепленная светом тысяч свечей, что во сто крат повышали и без того столь жаркую температуру. Дезориентированная девушка дико озиралась по сторонам, пытаясь отыскать мать или сестер в этой толчее гостей, что, казалось, съехались со всех уголков Ада. Сегодня цитадель принимала многие расы в своем каменном чреве. Здесь были демоны всех мастей, множество бесов и упырей. Но из фениксов были лишь жених со своей свитой. Странно, как это они всем кланом не заявились. Хотя все было впереди. Ведь есть торжество позначительней. Свадьба… Эта мысль болью резанула по вискам Валентины, заставив ее содрогнуться всем телом. И к досаде девушки, ее неудобство заметил Ксеркс.

– Потанцуй со мной. – И это была не просьба.

Властной рукой феникс увлек девушку в центр залы к прочим кружащимся парам. Музыканты играли свою версию адского вальса, и Ксеркс уверенно привлек стройный стан невесты ближе к себе. Валентина практически окаменела, почувствовав напротив себя сталь груди феникса. Однако, стоять не пристало там, где все движется под звуки скрипок, и Валентина запорхала за ведомым ее пламенем.

Она старалась смотреть куда угодно, но только не на мужчину, что так крепко прижимал ее к себе. Вал не сбилась ни разу с ритма, пока Ксеркс не заговорил.

– Думаю, ты не раз задавалась вопросом, маленькая фурия, почему из всех твоих прекрасных сестер я выбрал именно тебя… – Протянул его низкий рокочущий голос почти над самым ее ухом.

Машинально Вал окинула взглядом залу, натыкаясь на своих шестерых сестер, прекрасных как грех, мелькавших то тут, то там в толпе с тем или иным дьявольским кавалером. Все они вели себя дерзко, развязно, смело. Громко смеялись и не боялись откровенно флиртовать. Последней девушка разглядела свою мать, что полулежала на своем троне, окруженной прихвостнями Ксеркса, лучезарно им улыбаясь и лаская рукой обнаженную грудь ближайшего к ней феникса.

– Вы попали в самую суть… – Глухо отозвалась девушка, отгораживаясь от веселья своих родных к своему собственному несчастью.

– Ты знаешь ответ, красавица. Ты не похожа на них, черных, испорченных. Я видел твои картины. Они прекрасны, как и их автор. Ты чиста, одаренна, и я, как лидер своего клана, должен иметь такую жену. Военный трофей, не пользованный никем, кроме меня. – Эти слова он подчеркнул своей жесткой хваткой, оставляя, без сомнения, на тонкой девичьей талии багровые синяки.

– Откуда вам знать, что я достаточно чиста… – Начала, снова морщась, Валентина, но хватка Ксеркса лишь усилилась.

– Слухи о тебе облетели всю Преисподнюю. – Он обдавал ее ухо и шею своим жарким дыханием, и девушка начала ощущать тошноту, что взбунтовала желудок. – Но главное твое достоинство, или недостаток в таком месте, как Ад – это покорность. И ты будешь исполнять любой мой каприз, маленькая фурия.

Ее глаза помимо воли полыхнули огнем негодования, и Вал не успела скрыть этого от Ксеркса. Он ухватил пальцами правой руки, что до этого сжимал ее ладонь, лицо девушки, не давая отвернуться.

– О, тебе не по вкусу мои требования? – Криво ухмыльнулся он, лаская большим пальцем бархат юной щеки. – Чувствую, что буду наслаждаться твоим гневом, когда ты окажешься полностью в моей власти. Я научу тебя ярости, принцесса.

Валентину трясло, и эта дрожь с каждым словом ее врага пробуждала что-то темное глубоко внутри нее, древнее, как сама жизнь. Феникс оказался провидцем на сей счет. Он точно выпустит ее истинную природу на волю. И в этом она возблагодарит Ксеркса. Не бывать тому, чтобы фурийская принцесса стала игрушкой в чьих бы то ни было руках.

– Давай же, маленькая фурия, разозлись. – Шептал Ксеркс совсем близко. – Позволь свирепости свергнуть покров послушания с твоей черной души. Стань такой же, как они, чтобы я смог без любых помех уничтожить твой клан.

Дикий взгляд Вал уперся в алый вихрь глаз феникса. Он улыбался и кивком указывал ей за спину. Обернувшись, девушка увидела то, что так часто мельком видела в стенах этого замка. Ближе к каменным нишам, в которых были расставлены парчовые резные кушетки, начинала свое действие оргия, что в скором времени охватит весь зал. Обнаженная фурия танцевала на столе, призывно изгибаясь стройным телом. Ее кожа таинственно сияла в свете черных свечей, шальная улыбка манила к себе. И демоны, что лишь внешне были похожи на людей, но внутри были чернее бездны, приближались к ней со всех сторон.

Валентина печально улыбнулась и, пересилив хватку Ксеркса, повернула к нему потухший взгляд.

– Мое время уйти… – Тихо, но непреклонно произнесла фурия, почуяв странную силу в своем голосе. – Вы же не хотите раньше времени посвятить свою невесту в радости плотских утех?

Улыбка Ксеркса сползла с его лица, резче обозначившая хищнические черты. Желваки заиграли на его скулах, когда он сквозь зубы произнес:

– Ты познаешь их лишь со мной, и не будешь увидена никем. Лишь моя, душой и телом. Пока не наскучишь. – Отпустив руку с ее лица, феникс сделал шаг назад. Вздохнув полной грудью, он ощутил запах страсти, что начинал наполнять комнату наравне с вполне очевидными звуками. – Скоро… а пока, марш в свою комнату. – Резко произнес Ксеркс, ясно давая понять Вал, как бывает нетерпелив ее будущий муж.

6

Стараясь не смотреть по сторонам, Вал была более чем готова исполнить приказ феникса. Каждый раз разврат, что завершал тот или иной бал, заставлял девушку скрываться в тишине своей комнаты. Валентина испытывала отвращение к массовым сношениям, хоть и сам акт не казался ей мерзким. Однако Валентина считала, что подобное должно происходить по любви и между двумя, а не из похоти множества, словно обезумевших в своем пароксизме страсти.

Пытаясь скрыться сейчас, Вал перешла на бег и успокоилась, лишь очутившись во тьме и тишине коридора дальнего крыла. Прислонившись спиной к чуть теплому камню стены, температура которого падала лишь на пару градусов с наступлением ночи, Валентина пыталась унять бешено стучащее сердце. Лишь один танец она смогла выдержать с ним. Но всю жизнь? Это было выше ее предела. Она не сможет… Но как же семья? Оказавшись в одиночестве, мысли снова набросились на девушку своими сомнениями и страхами.

Выровняв собственное сбивчивое дыхание, Валентина слушала, как сердце отбивает ровный ритм в ее висках и успокаивалась. К такой медитации она привычна с детства. И это срабатывало всякий раз, как ее доставали сестры и малолетний брат, но не сейчас. Сегодня реальность была сильнее. Вспоминая последний час, Валентина все явственней осознавала, что не сможет сделать то, чего от нее хотят. Она не станет женой феникса. Может того и хотела ее семья – сбыть подальше неудачную родственницу, но сама Вал этого не желала. Она уйдет лишь по своей воле и ни чьей иной. Ее клан сильный. Ведь не зря он противостоял фениксам столько веков. Так справится и теперь, но без нее.

Все пристальней вглядываясь в ночь, Валентина ощущала острое желание вырваться из этой клетки. Как странно, что сия потребность возобладала в ней лишь сейчас. Или просто ужас перед свадьбой с садистом пересилил ее прошлые страхи неизвестности чужого для нее мира? Но как бы то ни было, Вал уверенно шагнула вперед и распахнула тяжелую створку окна, что пронзительно скрипнула ржавыми петлями. От неожиданности девушка замерла, прислушиваясь к посторонним звукам. Но о ее побеге знала лишь она сама. И помыслить никто не мог, что до дрожи правильной Валентине придет нечто подобное в голову.

Стоило лишь открыться окну, Валентину тут же обдало жаром ночи. Вглядываясь в багровые тени далеко внизу, фурия лишь миг сомневалась, но затем обернулась дымом и понеслась прочь. Все быстрее, подхваченная порывам знойного ветра. Все дальше от дома, стены которого не покидала никогда.

Лететь так долго она не могла. Волнение сбивало с нужного настроя. И Вал пришлось приземлиться или как вышло в ее случае припесочиться. И не совсем мягко. Рухнув на колени со всего маху, девушка не смогла сдержать стона боли. Оглядевшись по сторонам, она с досадой осознала, что улетела не так далеко, как хотелось бы. Ее окружали густые заросли терновника, что были выращены здесь лишь с одной целью – затруднить прохождение к цитадели.

Что ж, раз не получилось сразу, попробуем еще. Снова и снова фурия оборачивалась дымкой, отлетая все дальше от замка. И могла бы и дальше так лететь урывками, но, не зная местности можно угодить в смоляную топь или лавовую реку. И пусть она огненной расы, но даже она не выдержит столь ярой температуры.

Так что пришлось идти пешком. Вот тогда Вал столкнулась с новой проблемой. Неудобные сапоги с высокими каблуками были совершенно непригодны к длительным прогулкам по адской местности, изобилующей песком и скальным каменистым грунтом. То и дело спотыкаясь и чертыхаясь себе под нос, Валентина, наконец, остановилась и обломала к чертям собачьим эти тонкие палки, что осмелились назваться каблуками. Завершив работу рук своих, Валентина осталась довольна, хоть идти стало не намного удобней на искривленной подошве, но это все же было лучше, чем прежде.

Кровавые сумерки укрывали ее, но все же давая хоть малейшее представление об окружающем ее мире. В Аду редко где царила непроглядная тьма. В основном огонь, вырывавшийся из разломов в породе, давал достаточно света, наряду с заревом от лавовых потоков. Слушая звуки ночи, что состояли из завывания ветра и треска огня где-то неподалеку, Валентина то и дело оглядывалась назад и замирала на месте. Она ждала, что вот-вот объявится погоня за ней, и не знала радоваться или нет, что пока на горизонте было тихо.

В конце концов ей надоело идти, но и на большие расстояния она не могла переместиться. Поэтому Вал придирчиво осматривала расстояние впереди себя и, оставаясь довольной увиденным, перелетала на метров десять-двадцать вперед. Так дело пошло быстрее, хотя и уставать она начала стремительнее. После таких прыжков ей вскоре потребуется основательный отдых. Но о сне не могло быть и речи. Не в ее взвинченном состоянии. Что же делать? Ведь впереди не было даже намека на хоть крошечную пещеру, в которой девушка могла бы укрыться и отдохнуть.

Непривычная к долгим путешествиям, книжная затворница, Валентина уже не в первый раз пожалела о своей рисковой задумке. Однако, она ни за что бы не повернула назад. Только не в лапы Ксеркса…

Задумавшись об этом злобном фениксе, Вал переместилась за обширный колючий кустарник и, обретя телесную форму, не обнаружила опоры под ногами. Оказавшись в свободном полете, девушка, раскинув руки, увидела, что оказалась летящей вниз головой с крутого склона, что начинался за кустарником и обрывался в широкой долине далеко внизу. И, похоже, по приземлении ее будут встречать.

Не имея точки опоры и моральной концентрации для дематериализации в дымное состояние, Вал видела, как стремительно приближается земля. И что хуже этого, девушка различила неясные фигуры, что двигались в ее направлении на дне злосчастного оврага. Но времени на панику у нее не осталось. Стоило лишь ей камнем рухнуть на приличные валуны сланца, обдирая в кровь руки и ноги, как ее сознание заволокла пелена мрака, погружая ее в бездну беспамятства.

7

«О, все демоны Ада! Что ж так плохо-то?!» – было первой мыслью Валентины после ее пробуждения. Неужели она выпила сверх меры на балу в честь дня своего рождения, раз голова готова вот-вот взорваться от боли. Открыв медленно глаза, девушка тут же зажмурилась вновь. Не может же этого быть!… И тут воспоминания обрушились на нее, возвращая в неприглядное настоящее. Да, она была на балу, но не из-за своих прожитых двадцати одного года на этом мрачном свете. А в честь помолвки с фениксом, от которого она сбежала из отчего дома и сейчас оказалась… Ни много не мало в плену!

Связанной по рукам и ногам, Валентина лежала, как мешок с мусором у одной из черных палаток, что полукругом выстроились у походного костра, над которым на огромном вертеле жарилась целая освежеванная туша. Девушка даже гадать боялась, кем был раньше нынешний обед.

– А вот и наша пташка проснулась! – Пробасил кто-то за ее спиной.

Почти сразу же ее грубо схватили за туго скрученные руки и поставили на затекшие ноги. Боль пронеслась стрелой через все помятое падением тело Вал, вновь закоротив на мгновение зрение. И когда то вновь соизволило вернуться, она обнаружила себя в плотном кольце огромных мужчин. В кольчугах, с обветренными небритыми грубыми лицами и огромными мозолистыми ручищами, которыми те тут же ощупали новую находку. Фениксы! И здесь эти злостные твари. Неужели Ксеркс-таки сумел ее изловить? И так скоро? Но постойте! Она же еще на землях фурий! Какого черта этот отряд забыл на чужой территории?

– Кто это у нас тут такой хорошенький? – Тем временем голосил тот, кто привел ее в чувства своим грубым обращением. – Фурия не иначе! На этих землях их тьма тьмущая, но еще ни одна не была столь глупа, чтобы отважиться в одиночку навестить нас.

Гнусные смешки раздались в их тесной кампании, и до Вал со скрипом начало доходить (видно, сильно же она ударилась макушкой), что если она сейчас не предпримет чего-нибудь более разумного, чем ее треклятый побег, то быть ей здесь и сейчас истерзанной насмерть кучкой солдафонов. Которые, по всей видимости, еще не знают личности, что свалилась на их горячие головы. И этот факт должен сыграть ей на руку, если конечно сей доблестный отряд находится в подчинении у Ксеркса.

– Вы должны немедленно меня отпустить! – Завопила Вал, стараясь придать голосу хоть толику уверенности. Но, кажется, у нее не вышло, раз удивленные взгляды сменились громким хохотом, что оглушили пленницу не хуже недавнего удара о землю.

– Конечно, отпустим, душечка! Кто спорит? – Продолжал мерзко скалиться феникс, что держал ее мертвой хваткой, тесно прижимая к себе и обдавая гнилым дыханием. – Вот подаришь нам каплю знаменитой фурийской ласки…