Провидица

Она прижала руки к груди, пытаясь смирить бешеное сердцебиение. Ей не было страшно так ни разу в жизни, даже когда воины Корвеля хотели повесить ее. Тогда Кати верила, что Святые не оставят ее, потому что она спасает живые души. Теперь же происходящее пугало ее своей неизвестностью. Возможно, будь в доме кто-то еще, она бы боялась меньше, но одиночество только еще больше усиливало страх.

Катиль зажала уши ладонями и, сползши по стене, уселась прямо на пол. Она твердила, как заведенная:

– Святые Защитники, Святые Защитники, Святые Защитник…

А когда сил на страх не осталось, за дверями вдруг все стихло. Некоторое время Кати, убрав руки от головы, прислушивалась, а потом вновь бросилась к дверям.

– Ласс Корвель, – позвала она дрожащим голоском. – Ласс Корвель, вы там? Ласс Корвель? Кто-нибудь!

– Открывай, – послышался усталый голос.

Кати ухватилась за засов, но руки так тряслись, что не удавалось сдвинуть его с места. Наконец засов поддался и с грохотом полетел на пол. Девушка распахнула дверь и, вскрикнув, отступила от порога. Окровавленный, измотанный и страшный ласс стоял, опираясь на стену. Он вошел в дом, не глядя на Кати, и тяжело опустился на стул, бросив меч на стол.

– Ушли, – глухо сказал мужчина. – Сколько осталось, столько и сбежали, поджав хвосты.

На пороге появился оруженосец, ничем не отличавшийся от господина. Он привалился к стене и смотрел на потухший очаг пустыми глазами. Корвель поднялся со стула, дошел до кровати и упал на нее.

– Всем отдыхать, – велел он и закрыл глаза.

Оруженосец покинул дом, а Кати несмело приблизилась к лассу. Она несколько минут смотрела на него, а после вернулась к очагу и снова раздула огонь. Затем налила воды из оставшегося бурдюка и поднесла кружку мужчине, но он уже спал. Девушка вздохнула, сделала глоток сама и вернулась на свой стул. Теперь опасаться было нечего.

Глава 3

Ласс Корвель проснулся, когда день еще не прошел свою половину. Он привык отдыхать быстро и вставал сразу, как только открывал глаза. Рагна, разнежившись после жаркой ночи, спала почти до обеда, и ласс иногда любовался ее нежным лицом в обрамлении разметавшихся светлых волос, особенно, когда на нее падало солнце. Тогда женщина казалась Корвелю почти прозрачной и невесомой, словно была феей из сказок и легенд.

Сейчас же ласс остановился рядом со столом, к которому перебралась маленькая лаисса. Она положила на стол руки, опустила на них голову и чему-то улыбалась во сне. У Катиль было трогательное, по-детски наивное личико. Мягкие черты внушали симпатию своей открытостью. Красота? Скорей, миленькая, чем красивая. Но слишком бледная, румянца на ее лице ласс Корвель пока не видел ни разу. Память услужливо подкинула образ обнаженной испуганной девушки. Особой женственности в очень уж худощавой лаиссе не было. Острые плечики, выпирающие ключицы, нет, Рагна слишком преувеличила, превознося красоту Катиль Альвран. Хотя…

Мужчина самодовольно усмехнулся и отвернулся от спящей лаиссы. Рагна ревновала его ко всем, кто носил юбку: от прачки, забиравшей грязное белье господина, до лаисс, искавших не только благоволение ласса Корвеля, но и пытавшихся отвести мужчину в дом Святых. Глупышка. Разве мог кто-то сравниться с ней в красоте, уме и огненной страсти, которую она дарила лассу с тех пор, как он забрал ее из отчего дома, пленившись светловолосой красавицей.

Должно быть, услышав сплетни о красоте лаиссы Альвран, Рагна нарисовала себе образ, который не соответствовал истинному облику провидицы. Добавила к этому благородное происхождение, дар девушки и вообразила, что ее возлюбленный забудет о своей милой фее.

– Глупышка, – с нежностью произнес мужчина, казавшийся вечно хмурым и нелюдимым.

– Что? – Катиль подняла голову и теперь терла глаза, пытаясь прогнать сон.

Сейчас она была и вовсе похожа на ребенка, беззащитного и трогательного. Но ласс, раздосадованный тем, что его мысли подслушали, помрачнел и недовольно взглянул на девушку.

– Сейчас принесут воду, тут должен быть колодец. Умоетесь, и убираемся отсюда, – сказал мужчина и стремительно ушел.

Кати удивленно смотрела ему вслед. Она так и не поняла, чем заслужила такой злой взгляд и недовольный тон. Вздохнув, девушка покачала головой и встала, разминая затекшее тело. Дверь снова открылась, и ей принесли ведро с ледяной водой. Лаисса Альвран зябко поежилась, представляя, как сейчас погрузит ладони в воду, но решительно поджала губы и нагнулась к ведру.

Холодная вода обожгла кожу, Кати пискнула и спешно умыла лицо, полностью изгоняя сонную дремоту. Прополоскав рот остатками воды из бурдюка, девушка вздохнула, сожалея о невозможности обмыться, и вышла на улицу, более не желая оставаться в фермерском доме.

Катиль огляделась и округлила глаза, заметив сайера Корвеля. Он стоял раздетый по пояс и обмывал тело в такой же ледяной воде, какую принесли и лаиссе Альвран. Девушка стыдливо отвела глаза от мужского тела, покрытого бугрящимися мышцами. Плотней закутавшись в теплый плащ ласса, который так и остался на ней после того, как он накинул его на плечи Кати еще в своем шатре, она подошла к лошади, на которой вчера ехала, и потрепала ее по шее.

– Извините меня, лаисса Альвран, – услышала она и обернулась, но тут же опустила взгляд.

За ее спиной стоял Корвель, обтиравшийся рубахой, и взгляд Кати уткнулся в его широкую обнаженную грудь, покрытую шрамами – следами былых ратных подвигов благородного ласса. Он усмехнулся, глядя на румянец, покрывший щеки девушки. Вот и еще один минус Катиль Альвран. Ласс Корвель любил женщин опытных и лишенных ложного смущения. Его Рагна, даже в их первую ночь, когда он сорвал цветок ее девства, была гораздо смелей и отдавалась ему неумело, но со всей страстью своей души.

– Я прощаю вас, ласс Корвель, – пролепетала девушка. – Хотя и не поняла, чем успела прогневать вас.

– Ничем, благородная лаисса, таков мой нрав, – безразлично ответил мужчина. – И спасибо за то, что мы смогли подготовиться к встрече с ночными тварями. Иначе я мог бы потерять гораздо больше людей.

Сказав это, ласс развернулся и направился в дом, где остался его меч. Через некоторое время он вышел, удивленно разглядывая очищенный от крови клинок.

– Ейнир, – позвал он своего оруженосца, – ты заходил в дом после рассвета?

– Нет, мой господин, – ответил тот, – я упал без сил, как только вы позволили отдыхать.

– Тогда кто?.. – Корвель, вдруг посмотрев на Катиль, изумленно приподнял брови.

– Я помогала братьям чистить оружие, – скромно ответила она. – Вы уснули, а кровь засыхала, и я позволила себе… Простите, ежели совершила недопустимое и оскорбила вас.

– Забавно, – непонятно к чему произнес Корвель. – Похоже, мне стоит благодарить вас снова, лаисса Альвран. – Он усмехнулся, повторив: – Забавно… Невероятно, но вы заставляете меня совершать то, чего я делать не люблю: быть вежливым и извиняться.

– Должно быть, мне стоит отнести ваши слова на свой счет, как похвалу, – спокойно ответила Катиль. – Рада, что помогаю вам стать воспитанным человеком.

– Но зарываться не стоит, – отчеканил ласс и помог ей забраться в седло. – Мы едем к замку ласса Маеля. Это его земли, и я хочу понять, что здесь происходит.

Замолчав, мужчина удивленно взглянул на прорицательницу.

– Благородная лаисса, какого Нечистого я перед вами отчитываюсь? – спросил он, мотнул головой и усмехнулся. – Да уж.

После этого запрыгнул в седло и тронул поводья. Лаисса Альвран последовала примеру ласса Корвеля, за ними двинулся и заметно поредевший отряд, ведя в поводу освободившихся лошадей. Уже отъезжая, Катиль обернулась и заметила разгоравшуюся поленницу, на которой были сложены останки павших. Хвала Святым, они успели удалиться достаточно далеко прежде, чем истерзанные тела загорелись, и воздух наполнился зловонием. Трупы волков покидали в выкопанную яму и засыпали землей. Кати искренне порадовалась, что не видела мертвых тел под ногами – их успели убрать к тому моменту, когда она вышла из дома фермера.

Замка ласса Маеля отряд достиг после полудня. Солнце, все еще редкий гость в это время года, неожиданно решило порадовать путников и выбралось из-за туч. Лаисса Альвран подняла лицо к небу, зажмурилась и улыбнулась, радуясь редкому весеннему дару.

– Как же хорошо, – забывшись, произнесла она.

Ласс Корвель обернулся и некоторое время смотрел на детскую непосредственность, с которой девушка улыбалась солнцу. Он тоже поднял лицо кверху и вдруг ощутил умиротворение, словно не собирался устроить допрос хозяину этих земель и не покинул не так давно место, где провел ночь в сражении с волками, а выехал на прогулку, наполненную беззаботным покоем. Но уже через мгновение мужчина вновь хмурился, осознавая, что присутствие девушки вызовет вопросы и толки.

На сплетни лассу было плевать, но имя его спутницы не должно было стать известным. Судя по тому, что ему сказала Рагна, и о чем поведала сама Катиль, ласс Альвран не стремился к тому, чтобы его дочь видели многие, а тем более знали о ее даре. И даже если ласс Маель не слышал о пророчествах и видениях лаиссы Альвран, то имя бесспорно знал. Выдать ее за супругу было невозможно, потому что многие слыхали о Рагне и о том, что других женщин ласс Корвель не признает, да и свадьба удельного сайера должна была наделать много шума, тем более среди его вассалов. И было еще кое-что, что окончательно утвердило ласса в его решении – о Рагне знали, но видели ее единицы. Слишком ревностно мужчина относился к своей наложнице.

– Лаисса Альвран, – произнес он, вновь посмотрев на улыбающуюся девушку, – мы сейчас въедем в замок ласса Маеля, – Катиль понимающе кивнула, – и мне придется скрыть ваше имя. – Провидица молча слушала его. – Ежели возникнут ненужные вопросы, вы должны назваться Рагной Лёрд. Вам понятно?

Катиль едва заметно скривилась, услышав его слова, и это не ускользнуло от внимания ласса.

– Я позволяю вам назваться лучшим именем на свете, именем моей возлюбленной, – недовольно отозвался на эту короткую гримаску Корвель.

– Я не расцениваю данное позволение честью для себя, – ответила Катиль. – Имя вашей наложницы станет для меня унижением.

– Не забывайтесь, – он придержал коня, и темные глаза ласса недобро блеснули.

– Мы говорим не о королеве, а всего лишь о вашей любовнице, которая согревает вашу постель, и по вине которой я лишилась заботы своих родных, – вновь пряча страх перед зверем, глядевшим на нее сквозь потемневшие глаза, произнесла лаисса Альвран. – Я обещала вам, что буду относиться к ней так же, как вы относитесь ко мне, но не более.

– Я забочусь о вас, – в голосе мужчины послышалось легкое возмущение.

– Ах, оставьте, ласс Корвель, – отмахнулась девушка. – Это не забота, а обстоятельства, которые велят вам беречь меня. Но, ежели мой дар вдруг исчезнет, вы выкинете меня за ворота вашего замка, как паршивую собачонку. И вас не будут волновать, ни моя жизнь, ни моя честь, ни даже, что со мной станется в следующее мгновение.