Тайна Ирминсуля

Под развесистую крону ясеня, каким-то чудом удерживающего сухие листья на ветках, снег не попадал, и Мариэль решила подождать здесь, в конце концов, до Волчьего Логова рукой подать, Антуан не будет там вечно изображать из себя пуританина, он настолько глуп, что и двух слов связать не может…

Девушка присела, подоткнув меховую накидку под себя, и, зевая, прижалась к стволу. Нужные молитва и благодарность были высказаны, так что мысли потекли в привычном русле. Мариэль размечталась о том, как было бы хорошо, если бы её дар получился не хуже, чем у Люсиль. Они бы втроем – Мариэль, Люсиль и Арман – поступили бы в Академию и быстро выделились бы среди новобранцев. Арман, влюблённый в Люсиль, почти два года скрывал свой дар, чтобы уехать вместе с ней и попасть на один курс. Скрывал, пока однажды не попался с поличным. Как ему удалось так долго продержаться, Мариэль представить себе не могла. Она бы сразу выдала себя. Да и плевать на всех, если бы законы позволяли, уехала бы отсюда до совершеннолетия. Подальше от этой глуши, скукоты и глупого братца, отравившего ей восемнадцать лет, и поближе к Лоуренсу. Тот хоть и пройдоха, а умный и, самое главное, принц с портальным даром. Пока Люсиль щёлкала клювом, Мариэль увела у неё такую кандидатуру!

Что-то случилось с Мариэль два года назад. Она будто переосмыслила свою недолгую жизнь. Нет, она не выросла легкомысленной барышней, не имеющей представления о тяжёлом труде, но последние два года на уроках часто зевала и оживлялась только во время обучения танцам. Представления о доброте также исказились, хотя идеальный пример в лице матери всегда был рядом. Лицемерие вдруг стало сопутствующей чертой: добиваться желаемого через ложь и притворство оказалось легче, нежели честным путём. А привыкнув думать скверно, даже под священным деревом она не могла изменить свою новую природу и сидела, мысленно ругая всех и вся и мечтая о том, как бы она с удивительным даром поквиталась со всеми своими обидчиками за мелкие, и не очень, шутки. Первой была бы Люсиль. Потом братец… А вот Арман… Армана бы Мариэль пожалела, он хороший…

Отец не ехал. Несмотря на морозец, в меховой накидке было тепло. Мариэль пригрелась возле ствола и прикрыла глаза: «Я только на минуточку…» Стало так хорошо, так спокойно. Словно она находилась у себя в комнате с потрескивающим камином, а за окном завывала метель.

– Как хорошо, когда никто не тревожит и знаешь, что не надо идти на уроки; что служанка принесёт тебе в комнату завтрак… Можно до бесконечности мечтать и быть избавленной от ужасного общества глупого братца, морали матери, внушающей добродетели… Всё это ерунда, которую надо потерпеть… Однажды к ней подойдёт король и, очарованный красотой и изяществом Мариэль, упадёт перед ней на колени… Надо только захотеть, и всё получится…

Улыбнувшись во сне своим мечтам, она окончательно уснула. А вокруг дерева разыгралась настоящая вьюга в оформлении крупных снежинок. Ветер срывал листья с Ирминсуля, разбрасывал их по земле и тут же покрывал крупными хлопьями.

Мариэль уснула, а тем временем к площадке для паломников подъехала чужая повозка. Кучер, пожилой мужчина, спрыгнул с козел, отряхнул снег с шапки и воротника, помог выйти даме. Вслед за ней появился молодой человек.

– Не вовремя мы выехали! – сказала с досадой женщина, прикрывая лицо ладонью от снежных порывов. – Неужели Большой Снег придёт сегодня?

– Матушка, взгляните, там кто-то сидит под деревом, – молодой человек согнул руку в локте, предлагая женщине ухватиться за него.

– И в самом деле! Как это неловко – молиться рядом с другим человеком. Но всё-таки давай завершим начатое: сегодня особенный день. Хочу, чтобы у тебя всё было хорошо, мой мальчик. Идём же! Будем надеяться, что этот человек уйдёт сразу, как только мы окажемся рядом.

Они пошли вперёд, увязая в наметаемых сугробах. На половине пути молодой человек, продолжавший с любопытством разглядывать сквозь снежную пелену неподвижную фигуру под деревом, удивлённо воскликнул:

– Мама, это же Мариэль! И мне кажется, она спит!

– О, Белая Владычица! Уснуть под Ирминсулем! Только Мариэль могла осмелиться на такое. Надеюсь, у неё чистые помыслы. Скорее, Арман, нужно разбудить её! Как же так получилось, что её оставили здесь одну?!

Пара была не кто иная, как госпожа Элоиза Делоне и её сын Арман, приехавшие совершить благодарственный обряд. У водопада Волчьего Логова они уже побывали и, уезжая, помахали рукой сменившим их де Венеттам. Перекинуться словечком не получилось, поэтому сирра Элоиза не знала, что Мариэль была оставлена здесь.

Девушка не проснулась, когда её потрясли за плечо. Тогда Арман поднял её на руки и понёс к карете. Ни о какой молитве Делоне уже и не помышяли. К тому же метель разыгралась не на шутку, сугробы росли на глазах. Недолго думая, Делоне приказали слуге ехать к де Венеттам, ибо туда было ближе, чем до родного замка.

Г-жа Элоиза неодобрительно качала головой, рассматривая спящую и пытаясь её привести в чувство. Даже внезапная встряска кареты, наехавшей на снежный бурун, не вырвала Мариэль из зачарованного сна.

– Я пойду вперёд, матушка, помогу! – Арман запахнул плащ и ловко выскочил из кареты, не дожидаясь, пока слуга опустит ступеньку. – Вернер, что там?

Возницу, названному Вернером, летевший в лицо снег запорошил всего. Мужчина, привстав на козлах, бил храпевших лошадей, которые нервничали из-за непогоды. Арман подошёл к ним, схватил за шлею одной рукой, а второй взмахнул перед собой. Снег перед повозкой взметнулся, разлетаясь в стороны и показывая еле заметные куски мощёной дороги. Затем пришлось выставить магический щит, чтобы закрыть себя и лошадей от бьющего по глазам снега. Так, медленно, шаг за шагом, повозка вернулась на дорогу. Но молодой человек не залез в карету, а до ворот замка де Венеттов расчищал перед повозкой снег, помогая Вернеру.

Глава 3. Персональный рай

Когда я потерял сознание, я увидел снег, падающий с неба там, где я родился. Это так нежно и… беспощадно…

Тейто Кляйн, аниме «Седьмой Дух»

Спалось на удивление отлично – и во всём теле разлилась непривычная лёгкость. А вот в этом что-то было не так.

Мария пошевелила ногой, и та послушно скользнула под одеялом. Мягкая ткань погладила ногу, покрывая мурашками удовольствия.

«Мама купила новое постельное!» – улыбнулась мысленно девушка, не открывая глаз, чтобы не вспугнуть ощущения; по очереди стала водить по простыне то руками, то ногами, наслаждаясь приятными прикосновениями. Неужели случилось чудо, и во время сна спазмы ослабли? Маша без усилия собрала в пальцы складку на ткани, отпустила и засунула руку под подушку, под которой всегда было прохладнее. Пальцы вдруг нащупали какой-то твёрдый предмет, у которого была удлинённая ручка, как у ножа, и…

– Ай! – резкая боль полоснула по указательному пальцу. Глаза сами собой открылись, но понадобилось некоторое время, чтобы понять, где она находится.

Минута, другая, – а узнавание не приходило. Где-то справа слышалось потрескивание; далеко бубнили приглушённые голоса. Всё, что увидели глаза: огромное окно с очень странной рамой, за ней – белое непрозрачное окно, красивые бордовые занавески, очень широкие, не такие, как дома, перехваченные посередине золотистыми шнурками с кисточками на конце.

Маша повернула голову, желая рассмотреть продолжение комнаты, и удивилась ещё больше. Не те обои на стенах, незнакомая красивая картина с девушкой на стене напротив, изящные кресла, как в кино, дверь, большая, массивная, с двумя створками; дальше слева от неё – огромное зеркало до самого пола, ещё дверцы, наверное, шкаф; столик, заставленный бутылочками, непонятными предметами… И кресло слева, придвинутое близко к кровати, на которой лежала Маша. В кресле спала женщина в невероятно красивом пышном платье. Маша долго смотрела на незнакомку, пока не затекла шея, и только подумала об этом – тело легко само повернулось.

«Какой странный сон! – удивилась Мария. Ей часто снились сны, похожие на реальность, но впервые не только виделось в нём всё отчётливо, но и чувствовалось. – Пусть снится подольше!» И всё было в нём интересно: комната, неподвижная женщина у кровати и то, что укололо под подушкой. Девушка поднесла руку к глазам: пальцы ровные, не скрюченные, с хорошенькими ноготками. На указательном замерла капля крови, девушка облизнула палец, чувствуя пощипывание.

«Ничего себе у кого-то шуточки!» – смирившись со странностями сна, она села прямо на кровати, и улыбка расползлась по лицу от радости свободного движения. Приподняла подушку – там прятался небольшой кинжал. Она знала, как называется эта вещь: в исторических фильмах герои часто сражались им, только этот был о-очень маленький… Взяла за рукоять необычное оружие и восхитилась рисунком из тонких линий.

Осторожно, чтобы не разбудить женщину, соскользнула на другую сторону широкой кровати, и ноги погрузились в меховой коврик. Ровные ножки, не худые, как две сосиски, коленки такие кругленькие… Славный сон! Она поводила ногами по ласковому меху, не удержалась – наклонилась и потрогала руками. На ощупь – как шёрстка Короля, любимца Маши. В этом сне так не хватало его нежного мяу! Его котейшество каждое утро приходил будить хозяйку, тёрся мордочкой о её руку, приветствовал и поднимал настроение.

Справа треснуло, и Маша повернулась на звук. Недалеко от кровати горел камин, согревавший комнату и бросавший задумчивые жёлтые блики на стену, потолок и часть окна.

А возле коврика кто-то оставил чудесные мягкие туфельки, и Мария сунула в них послушные ноги. По пути к окну не удержалась – полюбовалась на кресла с изогнутыми поручнями и ножками, потрогала занавески с вышивкой, провела ладонью по деревянной раме. Сколько в неё кусочков стекла вставлено? Принялась считать – больше шестидесяти! Сами стёкла покрыл иней, настоящий – холодный, с узорами.

«Не просыпайся, пожалуйста, только не просыпайся!» – сказала себе девушка и дохнула на один из украшенных морозом прямоугольник. Снежные кристаллы потемнели, превращаясь в воду, Маша дышала на них, пока прямоугольник не стал прозрачным. В него поместился только один глаз и нос, и девушка припала к окну, зажмурив второй глаз, чтобы лучше рассмотреть наружную картину.

Оказывается, комната находилась очень высоко над землёй, потому что стоявшие внизу люди виделись маленькими. Один вёл на поводу лошадь.

Ах, в детстве Маша несколько раз каталась на лошади! Точнее, это был маленький очень лохматый и послушный пони. Знакомый мамы посадил девочку на лошадку и шёл рядом, придерживая, чтобы Маша не упала. А девочка от счастья издавала всхлипы, слыша которые умный пони кивал головой, будто разделял радость необычной наездницы…

Женщина в чепце и длинном пышном платье несла корзину к воротам. Маша перевела на них взгляд. Боже, какие огромные ворота, а какой огромный каменный забор! Маша присела, чтобы сместить фокус и увидеть больше. На улице шёл снег. Крупные снежинки пролетали мимо Машиного глаза и мешали рассматривать…

Неопределённая чёрная фигура в длинном плаще до земли и широким капюшоном на голове неподвижно замерла возле ворот, сложив руки на животе и опустив голову, будто монах в молитве. Что-то необычное было в этом человеке, Маша прищурила глаз, вглядываясь в притягивающий к себе силуэт, полы плаща которого легко трепетали от ветерка. И вдруг этот почувствовал на себе Машин взгляд, поднял голову вместе с капюшоном, показывая… Да ничего не было – ни лица, ни светлого пятна, которое можно было бы принять за лицо! Затем это существо подняло одну руку и протянуло её в Машину сторону, приветствуя, наверное. И ни руки, ни пальцев не было видно за широким длинным рукавом. Это было так пугающе, что девушка отпрянула от размороженного стекла.

Внезапно в голове будто выключатель повернули – и Маша выпрямилась, уставилась на завитую веточку из инея. Перед мысленным взором мелькнуло:

Белый сугроб на дорожке стремительно приближается к ней, вывалившейся с балкона…

Хлёсткий удар ветками…

Боль разрывает тело…

Рывок – и разум выбрасывает в пространство, заполненное ровным белым светом.

Тело прострелил болезненный фантом воспоминания. Неужели?..

Она подняла руку к лицу и внимательно рассмотрела, потрогала лицо, отросшие волосы. Сколько же она спала? Неужели она выжила после падения с балкона, а мама продала квартиру, чтобы оплатить эту клинику? Бедная мамочка!

Или всё-таки сон?

Права рука продолжала сжимать рукоять игрушечного кинжала, Маша зажмурилась и уколола лезвием ладонь. Ахнула: боль чувствовалась взаправду, а из ранки моментально побежала кровь. Не сон.

Так что же случилось? Наверное, Машу спасли, положили в какую-то чудо-клинику, сделали операцию, и после неё спалось так долго, что волосы отросли до пояса, тело выпрямилось… А если и мама изменилась до неузнаваемости за столько лет? Мамочка, сколько же ты выстрадала из-за меня!

Маша бросилась к женщине, закашлявшейся во сне, села перед ней на кровать и погладила руку, примявшую на коленях страницы раскрытой книги. А внутренний скептический голос прокомментировал: «Очнись, какая это тебе клиника?!» Интуиция тревожно ворочалась, скрипела, но выводы пока не могла сделать.

От прикосновения женщина проснулась, не сразу она пошевелилась, вздохнула устало, потёрла рукой лицо и потом открыла глаза:

– Мариэль! Доченька! – пушистые ресницы вспорхнули, а незнакомые карие глаза заблестели, – ты пришла в себя!