Победы, которые не умирают

– Дарий начал поход против фракийцев и скифов. Он захватил Истрию. Ольвия готовит ополчение. Я хотел побыстрей тебя предупредить. Надо всем сообщить. А это Иола, она из Ольвии…

Феодор прервал рассказ, коротко поприветствовал Иолу, предложил ей быть гостьей в его доме, после чего вышел, сказав, что скоро вернётся и выслушает подробности.

В другое время Леандр пошёл бы с ним, но сейчас ему надо было позаботиться о девочке – та едва держалась на ногах, но и не думала жаловаться. Она не знала, что её ждёт, но если и испытывала страх, то надёжно скрывала его за видимым равнодушием.

Вечером Леандр уложил Иолу спать, а сам уселся ждать отца.

***

– Она чужая рабыня, мы не можем её оставить! Зачем ты её привёз?! Нас же могут в воровстве обвинить! – Феодор чуть не сорвался на крик.

– А что было делать? – Леандр говорил спокойно, но стиснув кулаки. – Дать ей утонуть? Я же не знал, кто она.

– А если бы знал?

– Ничего бы не изменилось.

– Я так и думал, – Феодор отвернулся и посмотрел на Иолу. – Ну, и что делать будем? – теперь Феодор говорил деловито, словно уже принял решение. Леандр улыбнулся.

– Пусть живёт у нас, отец. Её хозяина я не знаю, но в любом случае он решит, что она умерла, и со временем о ней забудет. Триера, с которой выбросили Иолу, направилась вроде бы на юго-восток. Может, к Боспору. Если её хозяин вернётся в Ольвию, нам-то что? Пожалуйста, папа.

– Что ты о ней знаешь?

– Ну, она – полукровка. Работала в доме какого-то богача, но она не говорит, кто он. Не стану же я её пытать. Больше я о ней ничего не знаю. Пусть живёт у нас. Нам не помешает кто-нибудь для работы по дому.

– Пожалуй, – с сомнением покачал головой Феодор. – И я так скучать не буду, когда ты отправишься на Эгину.

– На Эгину? Зачем? Я нужнее здесь!

– Так надо. Вчера на городском совете мы обсуждали последние события. Не думаю, что Дарий до нас доберётся. Мы же планировали, что ты поедешь к Праксидаму, вот и езжай. Вернёшься через год. Посмотришь, наконец, как живут в Элладе. Я всю жизнь мечтал, как однажды ты увидишь места, о которых я тебе когда-то говорил. Я хочу, чтобы ты стал настоящим эллином.

– А тут разве живут ненастоящие? – Отец часто с тоской вспоминал прошлые времена, Ионию, Элладу, но никогда не выражал недовольства нынешней жизнью.

– Здесь мы наполовину варвары. Многие там нас такими и считают. Ну если не варварами, то деревенщинами. Они смеются над тем, как мы живём, – Феодор обвёл взглядом их землянку с глинобитным полом. Стены прямоугольного котлована, вырытого несколько лет назад, высились почти в рост человека. По краю котлована шли невысокие стены из сырцового кирпича, обмазанные изнутри глиной и побеленные известью. Крыша из камыша опиралась на пару столбов, в углу притаилась переносная жаровня. От двери в стене вниз шли деревянные ступени. Временное жилище для новых колонистов. Такие жилища – обычное дело в Каркинитиде, но в Ольвии и Пантикапее их постепенно сменяли наземные дома из сырцового кирпича, а землянки оставались уделом бедняков с окраин.

– Ты должен им показать, что ты – такой же, как и они. Поклянись быть достойным чести называться эллином! – Феодор был взволнован. Они с сыном часто говорили о далёкой Элладе, и в такие мгновения Феодор не мог скрыть от сына тоски по прежней родине. Недавний визит в Милет не принёс ему облегчения. Милет слишком изменился, и Феодор всё чаще говорил не о Милете или Ионии, а об Элладе. Леандр с детства рос, впитывая отцовские заповеди, и для него само собой разумелось, что он – эллин, а оказывается, это надо кому-то доказывать.

– Поклянись Аполлоном, – повторил Феодор, указывая на деревянную статую Аполлона Врача в одном из углов их дома, – что не заставишь меня краснеть за тебя перед Праксидамом и его друзьями. Я хочу, чтобы ты заслужил их уважение, и, помимо прочего, для этого я тебя туда посылаю! – в голосе Феодора звучала непривычная страсть.

– Клянусь, отец, ты будешь мной гордиться! Я всё сделаю ради твоей мечты! – торжественно поклялся Леандр.

– Уверен, ты меня не подведёшь.

– А корабль готов?

– Он в гавани. Боспор не столько персы контролируют, сколько их представители – ионийцы. Договоритесь с ними. Из Херсонеса в Элладу вам поможет добраться Мильтиад.

Леандр слушал и не верил собственным ушам. Отец никогда не доверял ему таких важных дел, ведь ему всего шестнадцать! Либо дела совсем плохи, либо он чем-то заслужил такое отношение отца. По коже забегали мурашки, но губы сами собой растягивались в широкую улыбку. Он не подведёт отца!

***

Погрузка зерна на корабль была в разгаре: наполненные амфоры аккуратно сгружали во вместительный трюм потрёпанного, но крепкого судна с широкой кормой и парой рулевых вёсел по бортам, явно купленного у финикийских купцов. Лежали тут и сосуды с солёной рыбой и крабами и какие-то мешки.

По словам Феодора, корабль отправится из Каркинитиды прямо в Истрию. Придётся выйти в открытое море, но плыть через Ольвию вдоль пути персидской армии – безумие.

Руководил погрузкой молодой шустряк по имени Эвмолп.

– Да-да, хорошо, мы доставим твоего сына куда надо, – Эвмолп кивал Феодору, но казалось, молодой человек сейчас думает только о грузе. Погрузка закончилась, и Эвмолп щёлкнул пальцами, быстро осмотрелся, затем пробежал по уложенному на место палубному настилу и заглянул в трюм. Длинные ряды амфор, стоящих в несколько слоёв, вызвали у него восторженную улыбку, хотя оставалось много свободного места. Он спустился на берег, довольно похлопал Леандра по плечу и прокричал кому-то:

– Всё в порядке, готовьтесь к отплытию!

– А Леандр? – бесцеремонно вмешался Феодор. – Ему надо успеть собраться.

– Ну, до отлива у него есть время – пусть твой сын его не теряет. Мы в расчёте, ждать нет смысла. – Торопливость, очевидно, была достоинством для торговца, но вести с ним осмысленную беседу оказалось непросто.

Феодор понял, что лучше не спорить, и обернулся к сыну:

– Собери вещи и к отливу будь здесь. Я сюда же подойду. И своей служанке объясни, что она теперь работает у меня, и я ей не дам бездельничать. Или пусть работает, или убирается.

По закону раб принадлежал хозяину, пока не умрёт, либо пока тот не продаст его или не освободит. Если всё откроется, их обвинят в краже и заставят платить большой штраф. Феодор это понимал, но выбросить девочку за дверь у него не поднималась рука. Феодор посмотрел на сына. Тот явно считал себя ответственным за спасённую жизнь.

У них имелись два раба – Феодор купил их за двести драхм на рынке Ольвии. Дорого, но обойтись своими силами они не могли: занятия торговлей тоже требовали времени. Всякий эллин покупал раба при первой же возможности. Рабы работали на земле, выделенной Феодору, и жили в небольшой землянке там же. Оба они были варварами.

После слов Феодора Леандр понял: отец не возражает, чтобы Иола осталась у них. Повеселев, он бросился к дому.

С тех пор как они сошли с корабля, Иола не произнесла ни слова. Когда Феодор вернулся домой, она сидела и смотрела на него синими глазами. Её чуть скуластое лицо с курносым носиком и плотно сжатыми губами казалось безучастным. На предложение позавтракать она просто кивнула. Вот и сейчас девочка тихо сидела в углу у жаровни, безучастно глядя в пол. Леандр подошёл, опустился на корточки, осторожно повернул её лицо и посмотрел ей в глаза:

– Иола, я должен уехать. – На мгновение в её глазах промелькнул страх, а потом его сменили усталость и смирение перед судьбой. – Не бойся, тебя никто отсюда не выгонит, и никто не найдёт тебя у нас в доме. Ты ведь хочешь остаться? – уточнил Леандр.

Иола кивнула.

– Тогда скажи.

– Я хочу остаться, – послушно повторила девочка и снова замолчала.

– Хорошо, но ты понимаешь, что я не могу всё время быть рядом?

Иола затрясла головой.

– Скажи.

– Не уходи.

– Я должен. Но я вернусь. А пока о тебе позаботится мой отец. Ты мне веришь?

Молчание. Потом тихое:

– Да.