Лекарство от скуки

– Владимир Германович, а что вы можете сказать об одном студенте… Татарин Олег.

Профессор задумчиво на меня посмотрел, мягко улыбнулся, а я пропустила сквозь себя его хитрый взгляд, не позволяя оставить в сознании раздражающие занозы.

– Интересный молодой человек, Наташа. – Учтиво кивнул он мне, пеняя на то, что не подошла, не переговорила сразу с добрым знакомым, как в институте появилась. Я виновато улыбнулась и всем своим видом выразила внимание.

– Нет в нём ничего интересного. – Категорично заявила дамочка, что старательно обращала на себя внимание ещё вчера.

– Вот как? Тогда… охарактеризуйте его двумя словами? – Резко отозвалась я, но на мой выпад дамочка лишь деловито ухмыльнулась.

– Интеллигентный ублюдок. – Вытянула она губы соблазнительной трубочкой.

Я напряглась, понимая: это именно то, что и сама почувствовала, только вот так с ходу выразить ощущения теми же двумя словами, не смогла.

На профессора глянула, а тот неторопливо кивнул, со сказанным выше соглашаясь.

– В нём действительно присутствует это неугасаемое пламя варварства, необузданная мощь дикаря. – Воодушевлённо заключил он. – И, должен признать, практически отсутствует сострадание к ближнему. – Скривив губы в жесте сожаления, задумчиво кивнул. – Ну а выразительные аристократические черты и классическое образование позволяет умело эти первобытные инстинкты маскировать, делая его практически неуязвимым, позволяя считать себя высшим существом. И судя по тому, что вопрос всё же возник, пообщаться с этим, бесспорно, прекрасным экземпляром, ты успела. – Заметил он. – Так вот, когда с ним общаешься… чувствуешь себя… – Профессор пальцами прищёлкнул, верное слово подбирая, а дамочка, что была заинтересована в беседе ничуть не меньше меня самой, пакостно оскалилась.

– Чувствуешь себя мерзко. – Выдала налегке и с каким-то необъяснимым, извращённым удовольствием. Проговорила и облизнулась, припоминая что-то личное, и, я практически уверена, интимное.

Глаза профессора алчно заблестели, а я, точно предвкушая то, что мне ещё испытать предстоит, улыбнулась, удивляясь тому, какие схожие чувства вызывает Татарин у женщин.

– Вижу, вы услышали то, что хотели. – Отметил профессор как бы между прочим и из кресла встал. – Моё почтение. – Кивнул мымре.

Глядя на меня, подавил рвущуюся сквозь самоконтроль улыбку.

– Пресловутая троица и вас не обделила вниманием? – Поинтересовалась она, пользуясь тем, что остались наедине. Я лишь вопросительно изогнула бровь.

– Троица?

– Чижов, Татарин, Меньшов.

– Местная элита?

– Да ну куда там… Ниже среднего. Но, согласитесь, не обратить на них внимание непросто.

– Наглые, дерзкие, непозволительно красивые? – Улыбнулась я, перечисляя букет характеристик, на которых остановилась сама.

– Что-то вроде… Но есть у нас и компания откровенных отморозков. У вас сегодня лекция в их группе. Вот уж где природа-матушка оторвала душу. Даже упомянутый мною Чижов не так хорош. Но вот тормоза у ребят отсутствуют напрочь.

– Посмотрим. – Ответила я, позволяя понять, что этой информацией не заинтересована вовсе.

– Кстати, он о вас тоже расспрашивал. Татарин. – Оставшись недовольной моим нежеланием общаться, бросила наживку мымра.

– Продолжайте. – Милостиво кивнула я, вызывая интригующую улыбку.

– С самого утра секретарю ректора в горло впился.

– Прямо-таки секретарю? – Потянула я с насмешкой. – И неужели действительно впился? Не слишком ли круто?

– Для этого самца? Да перестаньте! – Отмахнулась от моего вопроса мымра, снисходительно поглядывая. – Он имеет всё, что движется, если питает к объекту хоть малейшую заинтересованность. Практически уверена, с Леночки Сергеевны он и начал, так что не питайте иллюзий, дорогая.

– А вы не ревнуйте.

– Я женщина приличная! – Пресекла мымра любые намёки в сторону своей репутации, а мне только и оставалось, что придержать личное мнение при себе. – А вот мальчишка этот очень настойчиво интересовался тем, как вы оказались в нашем институте. Без опыта, без образования, без званий и регалий. Как, по чьей протекции, о причинах появления выспрашивал тоже. Думаю, не раскрою вам секрет, сообщив, что у преподавательского состава тот же вопрос. Не поделитесь информацией?

– Не завидуйте. – Скривилась я в неестественно широкой, неправильной улыбке.

Вылила заваренный чай в мойку, спешно ополоснула чашку и, бросив короткий взгляд на часы, поспешила кабинет покинуть.

Хотелось курить, стать под ледяной душ и прыгнуть с крыши высотного дома одновременно. Я пронеслась по коридорам института, вырвалась на улицу и вдохнула спёртый, ещё по-летнему знойный воздух.

Телефон известил о полученном сообщении, и я уставилась в экран, совершенно не соображая, что там написано. Смотрела то на дисплей, то в толпу скопившихся у входа студентов. «Сигаретку?» – значилось в сообщении, и, только окончательно осознав смысл написанного, я поняла, насколько себя накрутила. Рассмеялась в голос, примерно представляя, как сейчас выгляжу, а, успокоившись, безошибочно выделила в общей многоликой массе наглеца, который читает меня, словно открытую книгу.

Со ступенек спустилась, быстрым шагом пересекла открытую площадку у института, и небрежно махнула ему рукой.

– Татарин? Олег? – Окликнула, наплевав на то, что привлекаю слишком много внимания. – Подойди. – Головой в сторону махнула, уединиться предлагая.

– Здравствуйте, Наталья Викторовна. – Глянул он исподлобья, а я едва сдержалась от того, чтобы по наглой физиономии ударить.

– Ты спал с мымрой, что ведёт на первом курсе? – Резко задала вопрос, не осознавая толком, для чего его озвучила. Татарин ожидаемо скривился, заинтересованно выгибая брови.

– С какой именно? – Хмыкнул, а я лишь бессильно сцепила зубы. – Это Валерия Андреевна с языковедческого. – Пояснил он тут же, уловив моё напряжение.

– Ты с ней спал?

– Я её трахал. – Просто ответил Татарин, прикуривая новую сигарету, ведь ту, что пускали по кругу с друзьями, оставил в команде.

– Меня тоже трахнешь?

– А вот с вами, Наталья Викторовна, можно и переспать.

– Так просто? Даже скрыть своих намерений не попытался? – С досадой выдала я, глядя в безупречные черты лица, в глаза, что сейчас, казалось, переливались всеми цветами радуги. Так странно…

– Зачем скрывать, если это уже очевидно? Да и потом… если вы захотите уличить меня в обмане, крыть будет нечем.

– Ты что курил, щенок? – Брезгливо скривилась я.

Не тем брезговала, что стоит сейчас со мной рядом, будто равный, а тем, что свою жизнь тратит так бездумно, бездарно. Его терять не хотелось. Он был особенным. Я знала это, чувствовала, вот только чувства к делу не пришьёшь, и приходилось молча терпеть его ухмылки, которым не было предела. Так и сейчас, выделывался, явно недооценивая масштаб катастрофы.

– Я же вам предлагал, Наталья Викторовна. Глядишь, не рычали бы сейчас так.

– Курить – здоровью вредить, Татарин. Не слышал разве? – Отвернулась, когда дым из себя вытолкнул, а он прищурился, за этим моим движением наблюдая.

– А вы стимульните, Наталья Викторовна, и я сразу одумаюсь. – Огрызнулся, но сигарету всё же затушил. – Так, что там с мымрой? – К теме вернул, увильнуть не позволяя.– Ревнуете? – Бросил с вызовом, а я неожиданно даже для себя самой, согласно кивнула.

– Мне не понравилось то, в каком тоне она о тебе говорит.

– А вы не слушайте, Наталья Викторовна. Всё равно пи**ит.