Лекарство от скуки

– Зачем? – Нервно дёрнул он плечом, а я губы языком обвела, извращённое удовольствие от паники, отобразившейся в его глазах получая.

– Не знаю, наверно, чтобы на одно разочарование в моей жизни стало больше. – Однобоко улыбнулась самой себе, своей искалеченной душе, подорванной психике.

– Наташа… – Начал он, явно пытаясь что-то доказать, но тут же смолк под давлением моего презрительного взгляда.

– Ну, вот и я о том же… – Усмехнулась, не одобряя свой выпад, выбранную позицию, ведь я хотела, чтобы всё было иначе… – Пойду. – К двери отступила, неуверенно попятившись. – Много работы. – Виновато развела руками, вроде как ещё много чего сказать хотела, но, увы!

К двери направилась, а, за её ручку схватившись, всё равно обернулась, окончательно признавая, что стремительно теряю позиции в собственных глазах. Общаться с Громовым оказалось сложнее, чем казалось изначально. Или, может, скоропостижно приближается очередной моральный упадок. «Как не вовремя-то…» – со страдальческим тоном пронеслось в голове.

– Ты ведь понял, что о работе я солгала. – Своим же словам поддакнула и поджала губы, понимая, что моему скорому возвращению Громов не обрадовался вовсе. Сейчас он смотрел на меня исподлобья и, практически уверена, осыпал всевозможными проклятьями, желая провалиться как минимум сквозь землю.

Я спиной к двери припала и стёрла с лица проступивший от напряжения пот. Странно… ведь казалось, что мне так легко…

– Я всё ещё на тебя злюсь и оттого бегу. – Призналась под аккомпанементы его гробового молчания. – Наверно, у меня трудный день. – Проговорила, успокаиваясь, уравновешивая дыхание. – Ты неправ был. Не хочу я ничего разрушать. – Произнесла, глядя прямо в глаза. – Хотела быть рядом, а сейчас понимаю, что всё это мне не под силу.

– Тогда, может, есть смысл остановиться? – Скривил он губы, но понял, что дружеской улыбки не вышло, и воздуха перехватил, желая стереть эту попытку из моей памяти.

Вот только Громов не Татарин, у него такой фокус не выходит. А ещё я вынуждена была отметить, что на душе потеплело от мыслей о другом. Понимая, что мне сказать больше нечего, а Громов ничего токового не скажет точно, всё же кабинет покинула. Минула просторный коридор, отпирая двери пожарного выхода, на лестничный пролёт вниз спустилась, по дороге стрельнув сигарету у весёлого парня с красными волосами. Прикурила, ставший привычным рвотный позыв переждала, смахнула с лица слезу, которых, как казалось когда-то, не осталось вовсе. Так жалко себя стало, и тут же так отвратно от этого чувства жалости к себе, что не сдержалась, номер своего старосты набрала.

– Привет, Татарин, есть минутка? – Презрительно хмыкнула. За то, что цепляюсь к нему, себя презирала. За то, что меня к нему с невероятной силой тянет.

– Э-эм… привет? – Глухо прозвучал его голос, и я рассмеялась сквозь слёзы, которые потекли, послав и зачатки моего самообладания к чертям.

– Татарин, ты там спишь, что ли?

– Не сплю. Я на лекции. – Отозвался он более уверенно, но, по шороху и возмущённому ворчанию препода в стороне, я поняла, что аудиторию мой студент стремительно покидает.

– А ты не в курсе, Татарин, что на лекциях телефон нужно отключать?

– На вашей так и сделаю. А-а…

– Татарин, а скажи мне что-нибудь такое, чтобы крышу сорвало напрочь, а?! – Я глухо рассмеялась, придерживая сигарету зубами. – Чтобы жить захотелось с невероятной силой, чтобы…

– Вы там плачете, что ли, Наталья Викторовна? – Предположил парень осторожно, а я и опомниться не успела, чтобы ответить, как решительность и жёсткость в его голосе распознала. – Где вы? Я сейчас приеду. – Скомандовал дать ответ, а я воздух глотнуть попыталась и поняла, что задыхаюсь. От эйфории и удовольствия.

– Татарин, где тебя этому научили? – Рассмеялась в голос. – Где учат мужиком быть, а? Так, чтобы одной фразой, да сразу на место истеричек вроде меня ставить? – Пояснила торопливую речь и неприкрытый восторг. – Настоящий мужик, Татарин. Лучший из тех, кого я видела, веришь?

– А видели вы немало. – Догадался он по интонации, но едва ли в голосе скользнуло осуждение. Скорее… такое непривычное участие…

– Что уж тут скрывать, хотелось бы иметь куда более скромный опыт.

Заметила я, кусая губы. Сигарету затушила о предусмотрительно выставленную на подоконник консервную банку, глаза прикрыла, нахлынувшую усталость пытаясь сквозь себя пропустить без остатка. Пропустить не получилось, к усталости грузом негатива приклеились воспоминания, впечатления, былые осуждающие взгляды.

– Татарин, а у тебя был секс на пляже? – Вопрос задала и непременно услышать ответ хотела. Он молчал всего мгновение, а потом, будто что-то понимая, хмыкнул.

– Да. А у вас?

– И у меня был. – Усмехнулась я, не справляясь с дрожью возбуждения. И эта странная игра… увлекала с головой, накрывала хлеще любого наркотика. – Тебе понравилось? – Поторопилась к нужной теме подвести, а Татарин, казалось, и малейшие оттенки настроения, интонации уловить пытался, так затаился.

– Местечко на любителя. А почему вы спрашиваете?

– Да так… Казалось бы… Песок, устоявшийся запах сырости, остатки водорослей после недавней зачистки – никакой романтики! А ведь это был лучший секс в моей жизни.

– М-м… – Невнятно потянул он, будто что-то в этом пылком бреду не понимая.

Он молчал непозволительно долго, и я вдруг опомнилась, снова губу закусила, но на этот раз игриво. Языком по кончикам зубов водила, понимая, что в ощущениях давно потерялась, давно утратила контроль и малейшее напоминание о нём.

– Татарин, а ты зачем со мной об этом разговариваешь? – Уличила, обвиняя, а он не поддался.

– А вы зачем звоните? – Уколол своим вопросом, на что я не сдержалась, скривилась с отвращением к самой себе и, поступки не одобряя, отрицательно качнула головой.

– Да потому что с*ка! – Разозлилась за то, что сказать это вынудил, заставил. – Потому что мне нравится твоё желание. Нравится видеть его, чувствовать… Как сейчас! – Вызверилась и выдохнула, понимая, что запал прошёл, как и не было. – Потому что знаю, что дразнить тебя до бесконечности буду, а в итоге всё равно не обломится! Ты ведь не против, если я буду иногда тебя дразнить? – Зубами скрипнула за собственную слабость в этом признаться, а Татарин улыбнулся. Точно это знала.

– Не против. – Проговорил тихо, а меня аж на месте подбросило от этого его голоса, до нутра пробирающего.

– А почему? Потому что уверен, что будет наоборот? – Безвольно кулаки сжала и рухнуть навзничь готова была, его ответ расслышав.

– Да.

– Татарин, ты бы хоть для приличия мне соврал! – Возмутилась, а он рассмеялся. Беззаботно и до неприличия заразительно.

– Зачем? – Отсмеявшись, удивился совершенно искренне. – Достаточно того, что вы сами себя обманываете.

– Понятно… – Выдохнула я, только сейчас готовая признать, что всё это было глупо. Звонок этот, разговор… – Татарин, а пошли меня на х*р!

Он снова рассмеялся, разливая тепло в душе. Тепло и надежду.

– Не могу. – Проговорил с улыбкой. – Всё же вы мой преподаватель.

– Да? Ну… я ведь не как преподаватель тебе сейчас звоню, так что можно.

– Наталья Викторовна, а давайте я всё же сверну шею этому любимому мужчине и жить сразу станет легче.

– Татарин… – Потянула я, эту инициативу осуждая, а он жёстко хмыкнул.

– А что?! Ну, поплачете вы денёк, другой, а потом легче станет, забудется. А так…

– Что ты такое говоришь, Татарин. На то он и любимый, чтобы всё прощать. – Рассмеялась я, парня поучая, а он не согласился.

– К чёрту такую любовь! – Воскликнул, но быстро с эмоциями справился. – Хотя шансов у парня нет, это я уже точно понял… – Добавил осторожно, будто почву прощупывая. – И что же, жену его тоже по борту? – Заявил, а я воздухом поперхнулась.

– Откуда ты..?

– А почему нет? – Не позволил мальчишка свой вопрос озвучить – и без того его знал. – У меня было имя и номер его телефона. Этого более чем достаточно.

– Какой номер? Ты в телефон на мгновение заглянул!

– Всё это отговорки для неудачников. – Проскрипел он зубами и я насторожилась.