Всё, как ты захочешь

– На нашем месте. – Произнесла тихо, чувствуя, как лицо наливается краской, горит, пылает. И как напряжение, возрастающее за моей спиной, приближается.

– Галь, скажи, где ты и я заберу тебя.

– Я приеду, Тош. Завтра. В двенадцать.

– Не отключайся, малыш. Где ты? Что он с тобой делает?

– Завтра, Тош. Завтра.

Повисло тяжёлое молчание. Я слышала тихое напряжённое дыхание и просто не могла нарушить его своим голосом.

– Я люблю тебя, слышишь? – Проговорил он тихо, я сжала губы, чтобы не издать ни звука. – Люблю тебя, Галь, я что-нибудь придумаю. Я что-нибудь обязательно придумаю, хорошая моя.

Не в силах и далее выслушивать признания, я отключилась, а когда почувствовала дыхание на своём затылке, дёрнулась всем телом, только Дима это предугадал, сжал меня руками, как железными тисками, не позволяя даже вздохнуть глубже положенного. Прижался губами к шее, ощутимо, но не больно, только я всё равно зашипела, когда по коже прошёлся кончик влажного языка, когда острые зубы впились в неё, лишь напоминая о своём присутствии.

– И я люблю тебя, Галь. Так, как этот пацанёнок просто не умеет любить. – Горячо прошептал он на моё ухо, всё ещё не позволяя набрать в грудь воздуха. – И тебя ему… не отдам.

Руки резко разжал и я рухнула на кровать, дрожа от озноба, стуча зубами от того металлического звона в его голосе. Оттого, насколько я ему верю. Всегда. Что бы он ни говорил.

Ту ночь практически не спала, а если и удавалось ненадолго отключиться, что груз предстоящего разговора навевал не самые лучшие сновидения. В итоге, к утру я была не первой свежести, с припухшим, но оттого с приятной полнотой лицом. Улыбаться самой себе не хотелось, а этой улыбкой ещё нужно как-то внушить жениху, что всё под контролем. Дима встретил меня в холле темнее грозовой тучи. Не думаю, что всё из-за вчерашнего разговора, тут, скорее, это выражение лица было напускным, соответствующим ситуации. Он внимательно осмотрел меня с ног дог головы и как только приблизился, сдавленно улыбнулся. Мазнул поцелуем по губам, на секунду завис, втягивая в себя аромат моих духов, а я растерялась от таких непривычных, но при том интимных моментов. Даже не имея десятка партнёров, опыта, всё оставалось простым и понятным. И если до этого мгновения Антон мне казался идеалом, то сегодня Дима просто заставил сделать открытие. Не нужно шикарных букетов и публичных признаний для того, чтобы продемонстрировать своей женщине её важность. Ничего особенного. Даже не поцелуй. Просто близость, которая показывает его покорность, его чувства при взгляде на меня. И здесь всё: радость, смятение, злость оттого, что проснулась не в его постели…

– Я просил тебя надеть кольцо. – Проговорил с укором, хотя всё так же стоял рядом, прикрыв глаза и наслаждаясь моим присутствием. Мысленно я попросила прощения своего медвежонка, которого безжалостно потрошила вчера вечером, но теперь кольцо было на моём пальце. И чувствовалось присутствие в моей жизни мужчины. Одного. Самого важного.

Кольцо лицевой стороной было повёрнуто к ладони и не видимо издалека, поэтому сейчас, я с удовольствием повернула его на пальце, вспоминая весь спектр чувств. Тех, которые хотела забыть, но не могла.

– Оно у меня. – Проговорила мягко, хотя до этого надеялась съязвить. И сама к Диме прижалась, пытаясь вернуться к уже знакомому чувству защищённости.

– Сейчас мы дождёмся моих людей и выезжаем. Ты как?

– А если я хочу отказаться? Мои желания будут учтены? – Спросила даже без надежды, но Дима только лишь пожал плечами.

– Ты же знаешь, что я могу поговорить с ним. И объясню доходчиво, без истерик с его и с моей стороны. Только тебе это не поможет.

– Предлагаешь расхлёбывать самой то, что заварила?

– Я буду рядом.

Подцепил мои замёрзшие от невроза пальцы, притянул их к своим губам и едва ощутимо прижался.

– Знаешь, когда ты рядом, мир имеет цвет.

Он уверенным движением обнял меня за талию, притягивая к себе ближе, лишьш голова упрямо отворачивалась в сторону, уклонялась назад, пытаясь избежать неизбежного.

– Я уже поняла, что ты умеешь красиво говорить.

– Я даже умею красиво поступать. – Заверил Дима и отпустил меня, позволяя аккуратно отойти в сторону, отталкиваясь ногтем от широкой груди. – Ты можешь остаться дома или посмотреть за нашим разговором со стороны.

– Ты себе противоречишь. – Улыбнулась я, припомнив вчерашний его укол, а Дима подмигнул, растягивая губы в ленивой улыбке.

– Просто пытаюсь угодить.

– А я не люблю подобного! Будь собой, и это лучше всяких правил.

– Если я скажу «хорошо», ты не воспримешь это как подхалимаж? – Прищурил он глаза, пряча мальчишеский озорной блеск, свободно обнял меня, оставляя за своей спиной все пререкания и недомолвки, довольно смеялся, когда я начала отбиваться и толкать в его плечи маленькую сумочку, которую захватила из комнаты, чтобы занять руки.

– Галь, до двенадцати время есть. Перекусим?

На всякий случай уточнил Дима, уже подводя меня к кухне.

– М-м, – сморщила я нос, зная, что даже так он выглядит аккуратненько, – не буду, Дим, спасибо. Когда я на нервах, крошка в горло не лезет. Давай потом.

Он так на меня посмотрел, что я начинала понимать, что сказала. Даже не заметила, как мандраж перешёл в беззаботное спокойствие, как вместо озноба по телу прокатывались волны жара удовольствия. Удовольствия от общения и от его близости. А пока так зависала, Дима уже наливал сок в стакан.

– Если баловаться каждое утро, то можно довести себя до язвы, но, тем не менее, – он слегка приклонил голову, предлагая мне стакан.

– Я не понимаю, каким ты будешь в следующую секунду, Дим. Ты непредсказуемый тип. – Усевшись на высокий стул кухонной зоны, прищурилась я, действительно пытаясь уловить причину изменений в нём.

– Неправда. Просто ты всегда ждёшь подвоха, – стал напротив он, упираясь локтями в барную стойку. – И когда твои ожидания не оправдываются – теряешься. Расслабься и наслаждайся жизнью.

– Ага, чтобы уже на следующее утро тебя окунули в жёсткий реал? Нет, спасибо. Хватит с меня доверия.

Последнее высказывание явно пришлось не по вкусу моему мужу, он посмотрел на столешницу, пытаясь отыскать хоть один изъян и тут же за это её разрушить, прикусил губу с внутренней стороны, демонстрируя непривычность такой обвинительной ситуации. Медленно поднимал взгляд, пока тот не зацепился за мой, пронзительный. Но я не ждала оправданий.

– Я слишком долго терплю, а потом резко, одним рывком выбрасываю весь свой негатив. Так случилось, что в то утро, – замялся, вспоминая первый день семейной жизни, – тогда моё терпение достигло своего предела.

– И поэтому ты меня изнасиловал?

Он скривился, а я пыталась придать взгляду безразличия, только колени сдвинула вместе до боли в костях.

– Не поэтому.

– Почему тогда? – Вцепилась я в него взглядом, а когда почувствовала, что ещё вот-вот и Дима отвернётся, отмахнётся, вцепилась в его ладонь ногтями, не позволяя отстраниться.

– Шах, ну мы едем, нет? – Послышалось именно в этот момент из гостиной, я впилась ногтями в мягкую ладонь ещё сильнее, до боли, но Дима уже закрылся. Чуть приблизился, склоняясь над стойкой, облизал губы, сжал зубы.

– Я обязательно расскажу тебе, обещаю.

– Сейчас!

– Нам пора ехать.

– Сейчас!

– Приличным девочкам не престало опаздывать, – улыбнулся он, а я затряслась от напряжения.

– А если от того, что ты скажешь, зависит мой разговор с Антоном?

Дима легко перехватил руку, которая до этого удерживала его, я даже не поняла, как это сделал, обошёл стойку вокруг, приобнял за талию, снимая меня со стула.