~ А. Часть 1. Отношения

«Сеня, Сенечка», – ласково называла меня женщина, канувшая в пустоту.

«Проживи эту жизнь достойно – за него», – сказал мне ушедший за ней вслед мужчина.

Но судьба – это вещь, которую не может выбрать ни один человек, потому что она предначертана нам свыше. Правда, мне моя судьба досталась вместе с тайной, которую я предпочитаю не разглашать, но те, кто знал о ней, уже умерли, а тех, кто жив, она не интересует: их больше волнуют мои навыки и мои руки.

Стоя у зеркала и разглядывая свои нервные, чуткие руки, я заправляю серебряные, ещё «отцовские» запонки в прорези толстых манжет безукоризненно белой рубашки, возвращаюсь к шкафу и, перебрав пару десятков галстуков (подарки бесчисленных поклонниц, бывших моими пациентками, но никогда – любовницами), выбираю узкий чёрный галстук-«селедку», который прикупил в командировке. Вывязываю идеально-ровный узел, просовываю руки в рукава пиджака и принимаюсь тщательно укладывать щёткой ещё влажные после душа волосы.

Из серебристой глади старинного, оставшегося еще от моих «родителей» зеркала на меня смотрит высокий (метр восемьдесят два), ещё стройный (восемьдесят кг веса) тридцатишестилетний чувак с короткой современной стрижкой, модной небритостью (странно, но мне почему-то идёт) и ранней сединой (поэтому цвет волос – перец с солью). У субъекта в зеркале правильные черты лица, тонкий нос с горбинкой и зеленовато-карие глаза с золотистыми крапинками, так поразившие Женьку.

Но не объяснять же мне этой двадцатитрехлетней дурехе, которую я, судя по всему, никогда уже не увижу, что эти крапинки ничто иное, как пигментные пятна, которые чаще возникают на темноокрашенных, нежели на светлых радужках, а золотистый цвет обрамления указывает на слабость связочного аппарата позвоночника и склонность к невралгиям?

Да, вот такой он я – Арсен, точнее, Арсен Павлович Сечин, известный в научных кругах врач-хирург, работающий в Центре сердечно-сосудистой хирургии РАМН имени Бакулева, ведущий специалист в области сердечно-сосудистой хирургии, сотрудник Научно-консультативного телемедицинского центра, автор двух интересных методик и пары совсем не плохих книг, которые углядела на полке любопытная Женька.

И этот ведущий специалист, этот врач-хирург вместо того, чтобы выкинуть наконец надоевшую ёлку, поменять замки в двери или просто лечь спать, потому что после вчерашней операции он вымотался, как собака, сейчас наденет дублёнку, завяжет на шее тёмно-зелёный шарф и, прихватив ключи от своего чёрного, ничем не примечательного «Паджеро», поедет к чёрту на кулички – в бетонную коробку на Останкинском пруду, чтобы принять участие в ток-шоу о медицине, которое вы вряд ли посмотрите.

Захлопнув дверь, тщательно запираю её на все замки и жму на кнопку лифта. Лифт приходит, с лязгом распахивает передо мной металлические створки. Готовлюсь зайти в кабину, но тут в кармане моего пиджака раздаётся пиликанье мобильного. Мысленно чертыхнувшись, придерживаю одной рукой дергающуюся створку лифта, другой достаю из кармана «Нокиа». Смотрю на определитель: номер мне незнаком, но поскольку мои позывные знают все коллеги и практически все мои пациенты, прижимаю телефон к уху и шагаю в кабину:

– Да?

В трубке – характерный смешок.

– Арсен? Добрый день, это Марго, – уверенно произносит девица из телецентра, которая ухитрилась достать меня, ловко действуя через моего шефа. – Ну как, вы к нам едете?

«То есть теперь она меня ещё и контролирует, да?»

– Да, – еле сдержался, чтобы не нагрубить ей. Перехватив плечом телефон, костяшкой пальца нажимаю на кнопку первого этажа, в душе очень надеясь, что сотовая связь прервётся вместе с уходом лифта в шахту. Но телефонный Бог сегодня, видимо, не на моей стороне.

– Так во сколько мне вас встретить на проходной? – настаивает девица.

– В час дня, как мы и договаривались.

– Ладно. Но если вы вдруг задержитесь, то обязательно перезвоните мне, потому что я не…

– Хорошо, до встречи. – Не дослушав её, я вешаю трубку. Пустая болтовня утомляет меня.

«И я всегда приезжаю вовремя!»

3.

Телецентр «Останкино», Саша, ближе к часу дня.

«Ну что, Соловьёв, сорвала я тебе рандеву?» Впрочем, завернув за угол коридора, я напрочь забываю про Игоря, достаю айфон и пытаюсь дозвониться до Марго, чтобы узнать про Сечина (как он выглядит, какое впечатление в разговоре на неё произвёл, ну и всё такое), но Рита пока недоступна.

«А она случаем не Сечина ли сейчас встречает?»

Раздумывая о своём (да, меня очень интересует этот врач-хирург, о котором я много слышала, но вживую не видела никогда), вхожу в приплывшую, уже полную коллег по цеху, кабину лифта. Здороваюсь со знакомыми, отвечаю на дежурный вопрос: «Как дела?», выслушиваю очередной анекдот дня из жизни передачи «Давай прямо завтра поженимся» («А она говорит: – Да нет, до нашей свадьбы он вроде не заикался…»), вежливо смеюсь и прибываю на пятый этаж, где находится бизнес-центр.

В бизнес-центре (открытое пространство с перегородками, в котором постоянно перемещается и разговаривает десятка три человек, что создаёт эффект постоянного шума и гула) останавливаюсь у третьего слева стола. За столом, спиной ко мне, сидит ассистентка Марго – Таня. Таня (двадцать два, учится в Институте журналистики на заочном, стрижена под «боб», крашенный в цвет «баклажан», одета в серую толстовку с портретом Путина) прижимает плечом к уху телефонную трубку. Согнувшись в три погибели, Таня хмурится, вертит на пальце прядь волос и периодически порывается открыть рот, чтобы что-то сказать, но её телефонный собеседник, очевидно, не даёт ей вставить и слова, потому что после очередной безуспешной попытки Таня морщится и принимается снова терзать баклажанную прядь. Сообразив, что у Тани надолго, осторожно трогаю её за плечо. От моего легкого прикосновения ушедшая в монолог собеседника Таня подпрыгивает, в последний момент ухитряется подхватить выпавшую из зажима плеча трубку и выкатывает на меня возмущённые глаза. Узнав меня, с облегчением выдыхает.

Опираюсь на стол и наклоняюсь к ней:

– Говорить можешь? – Таня выразительно закатывает глаза и скашивает их на трубку. – Понятно, не можешь. Где Марго? – тем не менее, не отстаю я.

– Не знаю, Лида куда-то послала, – прикрыв рукой трубку, скороговоркой выстреливает Таня.

– Гостей для ток-шоу встречать? – Таня непонимающе глядит на меня. – Сечин приехал? – Таня, наморщив лоб, пожимает плечами. – Так, ясно, не в курсе… А где Лида? Сценаристы где? – Таня, подумав, пару раз тычет большим пальцем руки себе за плечо. – В комнате? – Таня кивает. – У вас в комнате?

Тут наша пантомима из моих вопросов и невнятных ответов Тани заканчивается, потому что Таня, воспользовавшись паузой, которую, видимо, предоставил ей её выдохшийся телефонный собеседник, сдвигает брови и решительно идёт на прорыв:

– Андрей Георгиевич, ну я же с вами не спорю, – с нежными, практически дочерними интонациями, выдыхает в трубку Таня. – Нет, ну конечно, вы правы, в прошлый раз мы действительно допустили бестактность, поставив вас в один эфир вместе с Жириновским. Но сейчас-то у передачи совсем другая концепция? И к тому же, ну кто лучше вас, уважаемого представителя Мэрии, может рассказать о проблеме уборки улиц зимой?

Из трубки немедленно доносится возмущённый мужской рёв. Таня жалобно морщится и отдёргивает трубку от уха. Улыбнувшись и мысленно пожелав Тане удачи, я отхожу от её стола. Дальнейшие Танины увещевания, напоминающие голубиную воркотню, тонут в гвалте голосов других журналистов, пытающихся набить свой собственный эфир такими же говорящими головами.

Преодолевая остатки гудящего, галдящего и бормочущего пространства, ухитряюсь «не заметить» двух кинувшихся ко мне незнакомых молодых людей и прибавляю шаг. Огибаю столы, принтер, выплёвывающий цветные слайды, распахиваю дверь с табличкой «Студия 3: Время говорить» и скрываюсь за ней. Здесь святая святых – внутренняя кухня ток-шоу, где когда-то работала я и куда снова откомандировал меня Игорь.

В большой комнате (двадцать пять квадратных метров, грязно-белый фальшь-потолок с круглыми дырочками для вентиляции, гулкий офисный ламинат, светло-серые стены, плотно увешанные календарями с логотипами спонсоров и стёбными фотографиями, взятыми с прошлого монтажа) стоят сдвинутые по периметру ДСП-столы с ноутбуками и МАКовскими компьютерами. Картину довершают два старых кресла потрескавшейся бежевой кожи, новенькая лаковая кофемашина, душераздирающий запах хорошего кофе и, как напоминание о празднике, который давно прошёл, опутанная мишурой тощая ёлка.

В комнате находятся пять человек. Троих я прекрасно знаю, это сценарист ток-шоу Димка Абгарян (мой ровесник), его помощник Генка и режиссёр программы Лида Ааронг. С двумя я пересекалась, это девушка-стилист и девушка-гример, которые всегда работают вместе. Других членов съёмочной группы в комнате нет (Марго, к сожалению, тоже).

– И снова здравствуйте, коллеги, – иронично кланяюсь от двери я.

Сценаристы (Генка и Димка, стоят, опираясь локтями о стол, уткнувшись в один компьютер и развернувшись к двери тем хрестоматийным местом, на котором я обычно сижу) оборачиваются. При виде меня Димка с мученическим видом заводит под потолок глаза. Постояв так секунду, сухо кивает мне и начинает воинственно подворачивать рукава неизменно чёрного свитера. Генка (белая футболка с жизнерадостным принтом, вельветовые брюки и тоннели в ушах) расплывается в счастливой улыбке, очень напоминающей предвкушение, садится на стол, складывает пальцы в знак «Victoria» и вместо приветствия салютует мне, интригующе поблескивая стальным кольцом на большом пальце руки, после чего выразительно скашивает глаза на Димку.

– Соскучился без тебя, – произносит одними губами.

Лида, разговаривая по мобильному, продолжает нарезать по комнате небольшие круги и упорно меня игнорировать.

– Здравствуйте, Саша, – вежливо отдуваются за всех девушки, которые сидят в креслах, чинно пьют кофе из стеклянных голубых чашек и тихо переговариваются между собой.

– Мило, – кратко резюмирую я ситуацию.

Димка, подумав, демонстративно подтаскивает к себе металлический стул, противно царапая пол задними ножками, и усаживается на него, спиной ко мне. Толкает в бок Генку.

– А, что? – нехотя оборачивается тот.

– Ты почему ссылки не вставил? – тоном, каким задают вопрос: «Ты почему не ночевал дома?», интересуется Димка.

– Какие ссылки? – не догоняет Генка и отчего-то пугается.

– Те самые ссылки, к ток-шоу. Первая ссылка – на законопроект по телемедицине Минздрава, вторая – тоже на законопроект по телемедицине, но Института развития интернета. Я тебе их ещё неделю назад присылал и очень просил сохранить, – голосом умирающего лебедя поясняет Димка.

– А ты разве просил? – Генка пугается ещё больше, слезает со стола, утыкается в монитор и принимается быстро возюкать по коврику мышкой. Понаблюдав за его манипуляциями, Димка тяжко вздыхает и подпирает щёку рукой:

– Так, ну и где мои ссылки?

– Ну слава Богу, Аасмяэ пришла! – язвительно восклицает Лида и, закончив разговаривать по мобильному, щёлкает кнопкой Bluetooth. На Лиде (ей хорошо за сорок) тёртые джинсы мужского покроя, на ухе – гарнитура, на носу – очки типа «Clic» в ядовито-красной оправе. – Ты где болтаешься? Я только что с Игорем разговаривала, он сказал, ты десять минут назад к нам пошла, – с места в карьер берёт Лида.

– Так я и пришла к вам через десять минут, – усмехаюсь я.