Части ее тела

Чтобы Логов совсем не раскис, я взяла его под руку и потянула к машине:

– У нас еще будет время полюбоваться.

– Ты считаешь? – В его голосе слышалось сомнение. – А если вся жизнь так и пройдет в суете? Главное остается вне поля зрения.

– Главное для тебя – твоя борьба со злом. – Я постаралась, чтобы это прозвучало не слишком пафосно.

Но Артур вдруг встал как вкопанный и уставился на меня, точно я брякнула какую-то несусветную глупость или, того хуже, оскорбила его. Пришлось выпустить его руку…

– В последнее время я все чаще думаю о том, как относительно понятие зла, – неожиданно признался он. – Убийца может одновременно быть и спасителем. К примеру, мать, защищающая своего ребенка. Если она снесла башку насильнику, в глазах Бога эта женщина – зло?

– Это же самозащита…

– Это превышение пределов допустимой обороны. Если адвокат у нее будет так себе, то она сядет. Но я не об этом сейчас, меня больше волнует Высший суд.

– С чего вдруг? – вырвалось у меня.

Его взгляд просто оледенел. И Артур произнес уже совсем другим тоном:

– Потребуется время, чтобы установить девичью фамилию матери Сергея и попытаться найти старика. Если отыщу, вернусь сюда завтра.

– Я с тобой.

Мне показалось, будто он поморщился:

– Это не обязательно.

И быстро направился к машине, вынудив меня почти бежать за ним. Я выкрикнула на ходу:

– Тебе осточертело мое общество?

– Не болтай глупости, – буркнул он, не оборачиваясь.

– Тогда почему ты не хочешь взять меня с собой?

Логов остановился так резко, что я ткнулась ему в спину.

– Ты сама сегодня твердишь целый день, что у тебя должна быть своя жизнь. Что тебе надоело общаться с таким стариком, как я…

– Ну заплачь еще! – возмутилась я и забежала вперед, чтобы видеть его глаза. – Ну ты что? Я же пошутила.

– Но в каждой шутке… Саш, ты права, я все понимаю, – заговорил он уже мягче, но глаза у него оставались такими же несчастными. – Тебе веселее с такими, как… Никита. Тебе хочется сходить на вечеринку. На эту… Как ее?

– Вписку…

– Какой идиот придумал такое название?!

– Не я. Имеется в виду, что там собираются те, кто списывается в ВК. Я же говорила, в реале никто из этих ребят не встречался, это впервые. А может, и никогда больше.

Артур слушал меня внимательно, но явно не понимал:

– Зачем? Какая радость провести вечер в кругу совершенно незнакомых пьяных подростков?

– Почему пьяных? – попыталась поспорить я, хотя и сама почти не сомневалась в этом.

И Артур понял, даже доказывать ничего не стал, молча сел в машину и подождал, пока я займу свое обычное место рядом с ним. Мне хотелось, чтобы он увидел все моими глазами.

– Понимаешь, это как в поезде… Ты едешь с человеком в одном купе, видишь его в первый и в последний раз, но он рассказывает тебе всю историю своей жизни. А ты ему… Зачем? Да просто чтобы самому проговорить ее, услышать как бы со стороны. Не тростнику же свои секреты доверять!

Он взглянул на меня вопросительно, и я торопливо пояснила:

– Это из древнегреческого мифа: у царя Мидаса выросли ослиные уши, но знал об этом только его брадобрей. Ему невмоготу стало хранить эту тайну, он должен был поделиться хоть с кем-то и однажды убежал к реке, вырыл ямку, шепнул свой секрет и закопал его.

– Но…

– Но на этом месте вырос тростник, в шелесте которого все услышали: «У царя Мидаса ослиные уши!»

– Я слышал эту легенду, – вспомнил Артур. – Только ты сама себе противоречишь… Каков ее смысл? Тайное всегда становится явным, правильно? А ты собираешься откровенничать с незнакомыми укурками, чтобы они потом разнесли всему свету?

– У меня нет таких тайн, которые надо хранить на конце иглы, – побурчала я, решив, что уж сказку о Кощее он и сам вспомнит.

– Иногда мы просто не понимаем, что именно может быть использовано против нас…

– Черт, Артур! Я не пью, не колюсь. У меня даже парня нет! Что такого страшного о себе я могу разболтать?!

Мы все еще не тронулись с места. Положив руки на руль, Артур уткнулся в них подбородком и смотрел в забрызганное лобовое стекло. Потом повернулся ко мне, и взгляд его налился печалью.

– А тебе хочется, чтобы появился парень? Никиту я одобрил бы…

Я фыркнула, но вышло это слишком нарочито:

– Думаешь, мне необходимо твое одобрение?

– Думаю, да, – отозвался Логов спокойно. – Как и мне твое. А что в этом ненормального?

* * *

Так глупо он себя вел… Так глупо!

Долго потом не мог успокоиться, пытался мысленно оправдаться перед Сашкой, заверить, что не собирается давить на нее и учить жизни. Девочка-то не глупая, и гнильцы, толкающей к порокам, в ней нет совершенно. Чего же тогда он так панически боится?

Пытаясь отвлечься от стыда, заставлявшего внутренне корчиться, Артур прошарил все возможные базы и нашел-таки девичью фамилию Сережкиной матери – Осьминкина. И среди жителей улицы Ломоносова обнаружился Осьминкин Виталий Степанович. Похоже, вчера они с Сашкой как раз до его дома и дошли… Чего стоило заглянуть?

Крутя в пальцах бумажный квадратик, на котором записал адрес, Логов никак не мог решиться – вытащить с собой Сашку в Королев или не трогать? С вечера она так разозлилась, что запретила ему будить ее утром. Впервые за все эти месяцы Артур позавтракал в кафе, а не у нее на кухне. Омлет показался холодным и невкусным… Если и к Осьминкину он наведается без нее, Сашка будет ненавидеть его еще неделю.

Вздохнув, Артур набрал ее номер. Сашка ответила так быстро, точно сидела с телефоном в руке…

– Привет! – У него вдруг сорвался голос и пришлось откашляться. – Извини… Ты проснулась? Готова опять наведаться в космическую столицу России? Я нашел адрес Серегиного деда.