Гибель вольтижера

Поравнявшись с ловитором Стасовским, лицо которого было перекошено, точно от зубной боли, Логов бросил, не останавливаясь:

– Вы с нами. И Курбашева прихватите.

С другой стороны к нему пристроился доктор:

– Сейчас принесу успокоительное, а то истерика будет только нарастать. Вы же не против?

Кивнув, Артур глянул через плечо: ловиторы брели за ними, тихо переговариваясь о чем-то. Смуглый Курбашев выглядел моложе Стасовского, но муж Марты был покрепче. Один из них совершил ошибку, стоившую вольтижеру жизни. Вряд ли он признается в этом даже товарищу… Особенно если это была вовсе не ошибка. Попытается каждый сейчас свалить вину на напарника, на этом их дружба и кончится. И работа тоже…

Сашу уже не было видно, она ловко смешалась с толпой, чтобы послушать разговоры. Чаще всего это шло следствию на пользу, поэтому Логов и привозил Сашку на место преступления. На этот раз все вышло случайно. Ему не хотелось даже мысленно произносить слово «удачно»… Как ни был Артур увлечен работой, он отдавал себе отчет, что желать роста особо тяжких преступлений – чистое сумасшествие. Да и без дела сидеть не приходилось…

Забежав вперед, директор цирка услужливо распахнул перед ними дверь. Едва удержавшись, чтобы не поморщиться, Логов пропустил Марту вперед и обернулся к ее мужу: «Может, и расследовать-то нечего… Мог Венгровский сам облажаться? Мог. Промахнуться без страховки проще простого. Но что-то мне подсказывает…»

На отяжелевшем лице Геннадия была размазана черная подводка, видно, забывшись, потер глаз. Заслезился? В какой момент? Может ловитор допустить промах только потому, что в глаз угодила соринка?

– Ждите в приемной, – сухо велел Логов обоим гимнастам. – И доктору скажите, чтоб не входил. Пусть оставит лекарство здесь. Может, еще и не понадобится…

Тяжелое дыхание Курбашева заполнило комнату. Глаза у него были темными, узкими, как горизонтальные бойницы. Что за ними скрывалось?

– Я все выполнил правильно, – процедил он, выпятив нижнюю губу.

Стасовский буркнул, глядя в пол:

– А до меня Венгр вообще не дошел.

Артур отозвался уже доброжелательно:

– Тем лучше для вас обоих. Не паникуйте, я же пока никого не арестовываю! Просто нужно поговорить. Объясните мне все, я же не разбираюсь в технике вашей работы. А нужно понять, как это могло произойти… Пока посидите здесь, – он указал на старые офисные стулья, слишком обычные для цирка.

И усмехнулся про себя: «А я чего ждал? Что в приемной директора будут стулья для ручного эквилибра? И пантера вместо секретарши?»

Ганеву он велел встретить следственную группу, хотя это было необязательно. Но свидетель при разговоре с Мартой ему был не нужен. А директор, видимо, рассчитывал послушать, поэтому с обидой насупился, отступая.

Отставив стул, Логов помог ей сесть и отметил, что она обратила внимание на его галантность, слегка нарочитую, – но Артуру хотелось понять, насколько Марта вернулась к реальности и сможет отвечать внятно. Похоже, она была вполне готова к беседе…

Усевшись напротив, а не в кресло директора, Логов одним взглядом изучил ее лицо: глаза и нос покраснели от слез, пухлые губы кривились, но вообще черты были тонкими, правильными, правда, уже слегка заострившимися от возраста… Сколько ей? Гадать не имело смысла, скоро это будет известно точно. От нее свежо пахло духами, а руки выглядели ухоженными: наверняка собиралась уединиться с Мишей после выступления.

Тонкие пальцы подтянули лежавшую на столе ручку, начали крутить. Логов усмехнулся про себя: если дамочка решит убить его, выколов глаз, такое орудие вполне подойдет. Надо следить за этой милой блондинкой…

– Вас зовут Марта Стасовская? – начал Артур с самого простого.

Неожиданно она мотнула головой:

– Марта Катилюте. По первому мужу.

– Латышская фамилия? Откуда вы родом?

– Есть такой маленький городок Добеле, – она вздернула острый подбородок. – Очень маленький.

Окинув взглядом афиши на стенах и диковинные призы под стеклом, Артур сместил разговор во времени:

– Давно работаете в этом цирке?

– Да, – Марта опять занервничала, будто он пытался упрекнуть ее в чем-то. – Но я не выступаю. Я – бухгалтер.

«Уже хорошо, – порадовался он про себя. – Чем приземленнее профессия, тем проще брать показания».

– Прекрасно! Люблю иметь дело со здравомыслящими людьми. С Геннадием Стасовским вы состоите в официальном браке?

– Уже седьмой год.

Это она произнесла безо всякого выражения. Логов даже удивился: быстро она собралась! Хотя это уже не имело значения: на арене Марта выдала себя с головой, да еще на глазах у всей цирковой труппы. Или остальные и без того были в курсе?

– Психологи считают семилетие брака периодом кризиса… В этом дело?

– Мы мирно живем, – насторожилась она.

– А супруг догадывался о ваших отношениях с Михаилом Венгровским?

– О каких еще…

Это вырвалось прежде, чем мозг блокировал инстинктивное желание защищаться. Замолчав на полуслове, Марта юрким кончиком языка облизнула губы и опустила глаза:

– Гена никогда ничего не говорил… Мне казалось, он не знает. Мы были осторожны.

– А Михаил мог… Ну, скажем, похвастаться приятелям?

– Чем?

– Ну как же… Такая роскошная женщина снизошла до обычного мальчишки!

Сработало. Ее мягкие губы дрогнули, она впервые взглянула на него с интересом. Женщинам нравится, когда их отношения с молодыми любовниками представляют именно так: не она хищница, гоняющаяся за свежей плотью, а он – ненасытный охотник до зрелой красоты. Глупо, конечно, но самооценку, должно быть, повышает…

– Я просила его никому не говорить, – даже голос Марты зазвучал иначе. И ручку она положила… Похоже, и успокоительное не понадобится.

Логов вздохнул:

– Но наверняка вы не знаете.

– Наверняка – нет. Я же не подслушивала его разговоры.

– Ну разумеется!

Поднявшись, он прошелся по кабинету, разминая плечи и слегка морщась. Не стоит все время нависать над ней и сверлить взглядом, пусть расслабится окончательно, доверится ему, даже посочувствует – у кого не затекала спина? Остановившись перед стендом с призами, Артур принялся с любопытством рассматривать их:

– Смотрите-ка, вот и воздушных гимнастов награда. Позапрошлый год. Миша уже работал в цирке?

Ответ был известен ему, но хотелось, чтобы Марта вгляделась в тот день, когда выпускник циркового училища перешагнул порог их цирка.