Сибил

Нарта, узнав про маленькую волчицу, удивленно посмотрела на Сибил. Когда-то давно ей было предзнаменование о том, что рядом с Сибил всегда будет верный зверь. Она вспомнила это сейчас, как вспомнила и о том, что пришло ей в голову тогда – почему-то она решила, что этим зверем будет преданный пес или даже очень сильный духом и телом человек. Но чтобы волчица…

Видя, как решительно настроена ее воспитанница, Нарта согласно кивнула.

– Ну что ж, вот ты и выросла, раз согласна взять на себя такую ответственность! Это будет непросто – выходить и вырастить волка.

– Я справлюсь, Нарта! Эйла вылечит Танаю, а все остальное я буду делать сама!

Сибил не ошиблась – Эйла смогла помочь раненому волчонку и довольно скоро маленькая Таная, прихрамывая, везде и всюду ковыляла за своей юной хозяйкой.

А потом прошла и хромота, и Таная довольно быстро превратилась в огромную красивую волчицу, верную своей Сибил и ласково лизавшая руки старой Эйле. Со всеми остальными она вела себя очень сдержанно, но никогда и никому не делала ничего худого. Люди и, как ни странно, даже собаки привыкли к ней. Все знали – если увидишь где-то Танаю, значит, и Сибил будет тут же, неподалеку, и наоборот – видишь Сибил, жди появления верной волчицы.

Единственный, с кем Таная сначала не поладила, оказался маленький вороненок, подобранный Сибил с лесу спустя несколько дней после появления волчонка. У вороненка было сломано крыло, и сердобольная Сибил тоже притащила его к Эйле.

Старая знахарка только покачала головой. Надо же, малышка очень добра, а это неплохая черта, ведь впереди у неё много важных дел, в которых и милосердие тоже пригодится.

Птица довольно быстро пошла на поправку, но еще некоторое время не могла летать. И ее появление в жилище Нарты и Сибил было воспринято в штыки маленькой Танаей. Хотя сначала юная волчица не трогала вороненка. Но потом, привыкнув, Пин – так Сибил назвала своего нового приемыша, сам стал приставать к Танае: то разбудит громким карканьем спящую волчицу, то за хвост ее дернет. А однажды Пин не рассчитал и довольно сильно тюкнул своим крепким клювом Танаю прямо в голову.

Волчонок взвизгнул от боли и моментально схватил увернувшегося было Пина прямо за хвост. Вороненок заверещал дурным голосом, захлопал крыльями прямо по глазам Танаи.

Неизвестно, чем закончилась бы эта потасовка, не подоспей Сибил на помощь вовремя. Она освободила вороненка из пасти волчицы и отчитала обоих, объяснив и одному и другому, что они не должны ссориться, потому что они все – одна семья и должны жить дружно.

Лишь после этого страсти среди прирученной животины поутихли, а потом и вовсе сошли "на нет". Только выдранные из хвоста Пина перья почему-то так и не отросли, и он был немного похож на ласточку. Со временем волк и ворон вообще подружились, и порой Пин даже ехал верхом на спине Танаи, неведомо как удерживаясь, но никогда не раня ее.

9

– Даур, где ты был? – смуглая девочка с чёрными, как угольки, глазами, неожиданно перегородила дорогу мальчишке.

– А тебе-то что? – неожиданно грубовато ответил Даур. Если честно, то он едва не вздрогнул от внезапного появления Умы, и это отчего-то разозлило его. Хорошо еще, что успел прикрыть и даже немного отойти от небольшого лаза, через который он тайком выбрался за ограждение дворца.

– Да так, ничего, – пожала плечами девочка. – Просто тебя очень долго не было…

– А ты мне, что, нянька, что ли? – снова нагрубил ей Даур.

– Нет… – растерялась Ума.

– Вот и кончай ходить за мной, поняла?

– Поняла… – губы девочки обиженно дрогнули.

Даур резко развернулся и пошёл прочь.

Но не успел он уйти со двора, как его окликнул отец. Артон, высокий темноволосый мужчина с суровым выражением лица, вышел из дворца и стоял, опершись на перила широкой террасы. Он успел заметить небольшую перепалку между сыном и принцессой Умой, и помрачнел еще больше.

– Где ты был, Даур?

Мальчик поднял вверх свежесрубленное тонкое деревце.

– Я искал хорошее дерево. Хочу сделать себе новый лук.

Артон пристально посмотрел на сына. Растет мальчишка, не заметишь, как и настоящим воином станет. И все же отчего-то неловко как-то стало в груди, словно маленький камешек лег на сердце. Истинный служака, вернейший пес своей госпожи Урганы – Артон никогда в жизни не опускался до сентиментальности. Однако, у него всегда было звериное чутье и сейчас именно оно подсказывало, что что-то здесь не так.

Но сын смотрел открыто, его смуглая рука крепко сжимала будущее оружие, которое он уже не впервые сделает самостоятельно и довольно хорошо – и это отвлекло Артона от подозрений. Решив про себя, что надо провести воспитательную беседу с Дауром по поводу того, как правильно вести себя с дочерью Урганы и Кера, Артон напомнил сыну:

– Завтра Большой Турнир.

– Да, отец, – Даур с почтением склонил голову.

– Смотри за всеми внимательно, думаю, через год и ты попробуешь свои силы.

Брови Даура удивленно взлетели вверх, глаза блеснули от радости, но он тут же снова склонился в легком поклоне.

– Хорошо, отец.

– Ладно, иди! – Артон отпустил сына, а сам задумался. У воеводы, который командует большим войском, всегда есть о чем подумать…

Даур же, отходя от отца, мысленно похвалил себя за то, что сообразил срубить молоденькую березку и обставить все так, будто ходил за материалом для нового лука. Отца трудно было обмануть, он очень умен и сообразителен. И если бы заподозрил что-то неладное, то наверняка Дауру бы досталось…

И все же мальчишка был доволен своим кратковременным "побегом" из Города. Ведь с самого рождения он находился только за его укрепленными стенами. Сначала это не очень тяготило Даура, как, впрочем, и остальных детей и женщин, живших здесь. Мужчины же порой выходили за пределы Города: временами они собирались в отряды, брали с собой оружие и куда-то уезжали верхом на лошадях – это называлось "уходить в дозор". А иногда всадники прихватывали с собой одну-две повозки – и это уже именовалось "сбором налогов". Когда они возвращались, из этих повозок перетаскивались тюки и мешки, перекатывались бочки. Все это складывалось в огромном амбаре, доступ в который был только у некоторых людей.

Когда Дауру исполнилось десять лет, отец впервые отправил его в ближний дозор. Небольшой вооруженный отряд отъехал от Города не очень далеко, проверил территорию вокруг, и вернулся назад.

А потом, спустя месяц, Даур отправился уже в дальний дозор. Целый день мальчик, наравне со взрослыми, провел в седле. Зато он увидел и узнал много нового. Во время долгого привала, когда мужчины даже задремали, Даур ускользнул от них, почти неслышно прошел по незнакомому лесу и наткнулся на Сибил.

Запомнить дорогу ему ничего не стоило, к тому же смышленый мальчишка быстро смекнул, что следуя пешком по укромным тропкам, можно гораздо быстрее попасть в то место, где он увидел светловолосую девочку.

И потому, найдя укромное место в огромном заборе, где можно было пробраться на ту сторону, Даур второй раз очутился на берегу ручья.

10

Большой Турнир собрал почти всех горожан на центральной площади. Фасад замка по случаю праздника украшали флаги и большой портрет правительницы Урганы, вышитый мастерицами на холсте.

Народ, соскучившийся по каким-либо развлечениям, толпился и шумел, глазея по сторонам. Участники турнира проверяли луки и стрелы, переговаривались, а порой даже подшучивали друг над другом.

Вокруг было оживленно и вроде бы даже радостно, но все равно что-то такое витало в воздухе… Ургана, прежде чем выйти на балкон дворца, некоторое время смотрела в окно. Обычно она с удовольствием принимала этот праздник, с интересом наблюдала за соревнованиями лучников, но сегодня Ургане было как-то не по себе.

Но вот она, облаченная в красивое платье, с распущенными длинными волосами, на которых лежала нежнейшая вуаль, вышла на балкон и поприветствовав людей, опустилась в кресло. Взмах белоснежного платка послужил началом Большого Турнира.

– Даур! Даур! – поправляя колчан со стрелами, мальчик обернулся. Из толпы людей к нему пробирался НаУш – упитанный мальчишка примерно его возраста. Светлый чуб был всклокочен, на щеках играл яркий румянец. – Вот ты где! А я тебя везде ищу! – приятель улыбнулся во весь рот.

Сын местного кузнеца, сильный физически и очень добрый, он совсем не любил отцовское ремесло и не хотел перенимать его опыт. Зато Науш был без ума от лошадей и собак, и они отвечали ему взаимностью, так что кто-нибудь из них всегда крутился рядом с мальчиком.

– Смотри, как она умеет! – Науш подозвал к себе маленькую черную собачку, сделал взмах рукой, и пес послушно встал на задние лапы.

– Ну ты даешь! – восхитился Даур. – Как это ты ее научил?

– Да я и не учил, она сама как-то так – встала и стоит. Правда, очень любит, если я ей кусочек хлеба потом даю. Даже улыбается!

Даур согласно кивнул, и сказал, что на следующий год отец обещал ему участие в Большом Турнире. Приятель тоже порадовался за Даура, но завидовать не стал – его самого это нисколько не привлекало. Науш с бОльшим удовольствием провёл бы время на конюшне, или играя с собаками, чем стреляя из лука по разным мишеням. А вот Даур вполне достоин того, чтобы принять участие в состязании, он великолепный стрелок. Науш видел, с каким усердием тренировался его друг в стрельбе из лука.