Выборы на фоне Крыма: электоральный цикл 2016-2018 гг. и перспективы политического транзита

Фокус-групповые дискуссии по теме дебатов кандидатов в президенты продемонстрировали минимальный агитационный эффект этого мероприятия для всех кандидатов, включая К. Собчак. Ее восприятие выражали преимущественно через оценки ее личности в свете скандального прошлого и одиозных высказываний эпохи «Дома-2». Дополнительными факторами отрицательного восприятия К. Собчак были прозападная риторика, резкая критика в адрес В. Путина и антикоррупционная риторика со стороны не пользующегося авторитетом кандидата. Сыграл роль и образ «золотой девочки» – несамостоятельной фигуры, исполняющей отведенную для нее роль:

«То, что она предлагает, ужасно. Например, она за поддержку однополых браков. А детей где брать?» (из материалов фокус-групп, г. Барнаул).

«Вышла за счет Путина, сама с ним дружила, а теперь борется» (из материалов фокус-групп, г. Москва).

В целом участие К. Собчак в президентских дебатах способствовало дискредитации самих дебатов из-за несоответствия формату, ожиданиям экспертного характера дискуссии, вместо которого публике было представлено скандальное ток-шоу:

«Собчак говорила про „Дом-2“. Это действительно было похоже» (из материалов фокус-групп, г. Москва).

«Шоу, цирк: все ругаются, поливают друг друга грязью» (из материалов фокус-групп, г. Ярославль).

Такие оценки способствовали улучшению отношения видевших дебаты избирателей к В. Путину, «не опускавшемуся» до подобного формата, а также выгодно оттеняли опыт, компетентность и уравновешенность действующего президента на фоне предложенных конкурентов:

«Посмотрев, поняла, что если не Путин, то никто» (из материалов фокус-групп, г. Москва).

«Хорошо, что увидели и поняли дилетантизм некоторых кандидатов и особенно их представителей» (из материалов фокус-групп, г. Астрахань).

К. Собчак лишь отчасти смогла выполнить задачу мобилизации либерального электората, поскольку полученный результат свидетельствует скорее о сигнальном голосовании ее единомышленников. Либерально ориентированный электорат на этих выборах снова оказался без своего сильного кандидата. Хотя, если проанализировать результаты выборов, К. Собчак опередила Г. Явлинского даже в регионах, где действуют сильные региональные отделения «Яблока», в том числе на Северо-Западе (Псковская область: 1,68 % против 1,61 %). Самый заметный результат К. Собчак получила в Санкт-Петербурге, где в ее пользу, скорее всего, сработала и региональная солидарность (здесь она опередила не только Г. Явлинского, но и В. Жириновского и вышла на третье место с 4,32 % голосов). Возможно, на результат К. Собчак по Санкт-Петербургу дополнительно сработало и то, что здесь рядом с «Яблоком» традиционно находились достаточно активные оппозиционные партии, играющие в том числе на либеральном поле (отметим Партию Роста на выборах в городское Законодательное собрание в 2016 г.). То есть местный либеральный избиратель имел еще меньше оснований воспринимать «Яблоко» как монополиста в этом сегменте.[65 - Президентская кампания в регионах: особенности явки, результаты и активность кандидатов. Доклад АПЭК. URL: http://apecom.ru/projects/item.php? SECTION_ID=91&ELEMENT_ID=4529 (http://apecom.ru/projects/item.php?SECTION_ID=91&ELEMENT_ID=4529) (дата обращения: 28.08.2018).]

Задача, связанная с нивелированием негатива от неучастия А. Навального в выборах, может быть оценена лишь косвенно. В течение всех выборов его рейтинг был ничтожно мал, ему не удалось стать «жертвой режима», а его личность и факт неучастия в выборах (впрочем, как и инициативы по их бойкоту) были мало интересны избирателям.

Таблица 79. Если говорить в целом, Вас личность, деятельность Алексея Навального интересует или нет? (в % от опрошенных, общероссийский еженедельный квартирный опрос ВЦИОМ «Экспресс», N = 1600, ноябрь 2017 г. – март 2018 г.)

Таблица 80. Динамика электорального рейтинга А. Навального (готовность проголосовать за политика) (в % от опрошенных, общероссийский еженедельный квартирный опрос ВЦИОМ «Экспресс», N = 1600)

§ 11. Политические технологии на выборах президента

Из технологических приемов избирательной кампании 2018 г. наибольший интерес представляют дебаты и агитационная кампания кандидатов. Дебаты, прошедшие с 26 февраля по 16 марта на федеральных телеканалах, воспринимались избирателями в основном как необходимый, но скорее формально-ритуальный элемент кампании. Мы зафиксировали высокие ожидания от дебатов, наличие запроса на содержательное знакомство с кандидатами и их программой.

«Это возможность услышать различные программы кандидатов и получить ответы на наболевшие вопросы» (из материалов фокус-групп, г. Астрахань).

«На дебатах можно получить больше информации о кандидатах, чем в листовках или роликах. Приводили статистику, которую обычно и не рассказывают» (из материалов фокус-групп, г. Москва).

От дебатов ожидали, с одной стороны, содержательной дискуссии, с другой – шоу и развлечения. В качестве эталона частью респондентов рассматривались дебаты кандидатов в президенты США, которые, по их мнению, в полной мере реализуют и содержательную, и развлекательную функции. Американские дебаты в значительной степени создают рамку восприятия российских.

Оценка дебатов была дифференцирована по группам. Представителями «путинской периферии» дебаты воспринимались скорее как развлекательное шоу с элементами скандальности, нежели попытка серьезного разговора на важные темы. Такому восприятию способствовали взаимные оскорбления участников, поливание К. Собчак водой В. Жириновского, шутки и неуважительное поведение и высказывания ведущих в адрес кандидатов. Сторонники П. Грудинина в большей степени фокусировались на содержательном аспекте дебатов, демонстрировали высокую степень интереса к выступлениям поддерживаемого ими кандидата или его представителя.

Формат дебатов, по оценкам большинства опрошенных, был ближе к привычному ток-шоу с большим количеством участников, чем полемике оппонентов. Жесткие ограничения времени на выступления были восприняты негативно. Из всех предложенных форматов в качестве более удачного был воспринят вариант канала ТВЦ, где была предпринята попытка конкурентной дискуссии. Форматы остальных телекомпаний предоставляли возможность для самопрезентации кандидатов, но не для полноценной полемики. Избирателям не хватило содержательности дебатов. Это ключевая претензия к предложенному формату.

Специфика дебатов-2018 не способствовала росту известности и популярности кандидатов-участников. Резонансность тем дебатов была скорее низкой. Даже в случае декларируемой значимости обсуждаемых тем интерес к дискуссии был ограниченным. Ключевая причина – содержание выступлений кандидатов рассматривалось как предсказуемое, общеизвестное, не несущее конкретных предложений. Программные тезисы кандидатов воспринимались как неразличимый набор лозунгов и общих слов. Приоритетное внимание было уделено визуальному ряду, а не содержанию выступлений.

На фокус-группах отчетливо выражалось мнение, что сами участники дебатов были слабо заинтересованы в участии в данном мероприятии. Они были плохо подготовлены: не высказывали конкретных предложений по решению озвученных проблем. Негативно воспринималась и замена ряда кандидатов на их доверенных лиц.

Объектом сравнения для всех участников дебатов выступал В. Путин, несмотря на его неучастие в этой форме агитации. По мнению респондентов, стиль общения, поведения В. Путина наиболее приемлем для кандидата в президенты. «Выпадение» кандидатов-конкурентов из этого стиля воспринималось крайне негативно и характеризовалось как несоответствие формату. Эпатажность, некорректное поведение кандидатов по отношению друг к другу оценивалась отрицательно. Такая специфика их поведения усилила позиции В. Путина, поскольку на этом фоне действующий президент воспринимался как более зрелый, серьезный политик.

Участие действующего президента в дебатах оценивалось как желательное, но необязательное. Неучастие оценивалось даже сторонниками П. Грудинина без выраженного негатива, а представителями «путинской периферии» – скорее положительно. Президент, по сути, был выведен за скобки имитационного процесса и являлся единственным гарантом его подлинности, того, что предложенное зрелище действительно было элементом избирательной кампании, а не стандартного скандального телешоу.

«Не его статус, не его уровень, отсутствуют достойные оппоненты» (из материалов фокус-групп, г. Самара).

Влияние дебатов на формирование позиций избирателей было минимальным, вернее говорить о проекции ранее сформированных оценок на восприятие участников дебатов. Мобилизационный и агитационный эффект дебатов оказался минимальным, а вероятность усиления интереса к кому-либо из кандидатов после их просмотра – крайне низкой.

Заметность агитационных материалов кандидатов была существенно ниже, чем материалов ЦИК РФ, и носила скорее фоновый характер.

Таблица 81. Уровень фиксации различных форм информирования о выборах и агитационных материалах кандидатов

(в % от опрошенных, общероссийский еженедельный квартирный опрос ВЦИОМ «Экспресс», N = 1600, 3–5 марта 2018 г.)

* В. Путин и его представители не принимали участия в дебатах.

Как видим, оппозиционным кандидатам не удалось провести эффективную агитационную кампанию: рекламные щиты отдельных кандидатов видели не более пятой части опрошенных, за исключением билбордов с изображением В. Путина остальные материалы понравились менее 10 % избирателей. В наибольшей степени запомнилось участие в дебатах кандидатов В. Жириновского и К. Собчак, однако их выступления понравились менее чем пятой части опрошенных.

§ 12. Политические итоги электорального цикла 2016–2018 гг

Предположения, что в силу изменившихся экономических условий электоральный цикл 2016–2018 гг. будет принципиально отличаться от предшествовавших, проходивших в условиях экономического роста или, как в 2011 г., после кризисного подъема экономики, по большому счету, не оправдались.[66 - Туровский Р. Внутренняя политика: обретение стратегического курса // Политком. ru. 19 апреля 2016 г. URL: http://politcom.ru/21001.html (http://politcom.ru/21001.html) (дата обращения: 25.06.2018).] Патерналистская модель взаимодействия с обществом, культивировавшаяся властью в «тучные» годы прошлого десятилетия, когда и сложилась электоральная база поддержки режима, сохранилась и в ситуации снижения количества ресурсов на перераспределение и частичного ослабления «посткрымского консенсуса».[67 - Макаренко Б., Колесников А. Выборы-2016: рутина или перемены? // Московский центр Карнеги. 15 июля 2016 г. URL: http://carnegie.ru/2016/07/15/ru-64074/j305 (http://carnegie.ru/2016/07/15/ru-64074/j305) (дата обращения: 25.06.2018), см. рис. 1.]

С точки зрения политической трансформации России избирательный цикл 2016–2018 гг. носил промежуточный характер. Ключевой задачей, которая решалась в его ходе политической элитой, стало не перераспределение власти, а занятие наилучших позиций с точки зрения перспективы следующего цикла – 2021–2024 гг. Причина такой ситуации – как в наличии доминантных акторов (В. Путин, партия «Единая Россия»), так и в ошибочных представлениях оппозиции о неизменности и всеобъемлющем характере «посткрымского консенсуса».

Так, в ходе выборов депутатов Государственной Думы в 2016 г. интересантов в кардинальном изменении ситуации просто не было. Оппозиционные партии решали проблемы получения государственного финансирования и/или закрепления своего представительства в публичном пространстве до следующих выборов. Даже ими выборы не рассматривались как полноценные. Следствие – непроходные кандидаты на президентских выборах, стратегия «договорняка»: самоограничение политической активности, межпартийные соглашения о «договорных округах». Главное было – «попасть в парламент, сохранить статус и получить государственное финансирование».[68 - Волков Д. Контуры будущей Думы. Что показывают социсследования // Московский центр Карнеги. 3 июня 2016 г. URL: http://carnegie.ru/commentary/2016/06/03/ru-63715/j0ke (http://carnegie.ru/commentary/2016/06/03/ru-63715/j0ke) (дата обращения: 25.06.2018).]

Новые же партии в 2016 г. «не выстрелили», поскольку не смогли обеспечить достаточный приток финансирования, рекрутировать в свои ряды перспективных представителей элит, построить эффективные электоральные машины. Значительная же часть этих партий изначально создавалась не в расчете на участие в серьезной политике, а на роль «спойлера» одной из реальных политических сил с последующей продажей (или как минимум «сдачей в аренду») ей же или ее конкурентам.

В ходе президентских выборов ситуация ограниченной конкуренции повторилась, ее уровень был низок даже по сравнению с кампанией 2012 г.: значительной частью избирателей выборы рассматривались как очередной, но промежуточный референдум о доверии В. Путину (плебисцитарная модель). Из всех конкурентов один только П. Грудинин «полуиронично желал себе победы, остальные кандидаты на нее не претендовали. Это поведение кандидатов несколько принижает статус блестящей победы Путина, особенно по сравнению с 2012 годом. Тогда Михаил Прохоров вел мощную агитацию; коммунисты ходили на Болотную и критиковали власть, даже тишайший Сергей Миронов говорил, что хочет стать президентом „переходного периода“».[69 - Перцев А. Путин из машины. Почему российские регионы стали голосовать одинаково Московский центр Карнеги. 19 марта 2018 г. URL: http://carnegie.ru/commentary/75824 (http://carnegie.ru/commentary/75824) (дата обращения: 05.07.2018).]

В такой ситуации одной из ключевых проблемных зон стала уверенность населения в предсказуемости выборов. Устойчивость такого мнения могла негативно повлиять на явку и, как следствие, на легитимность выборов. Поэтому для кампании В. Путина было важно формировать мнения о возможности участия в выборах оппозиционных кандидатов, даже если вероятность их победы минимальна. И эта задача была успешно решена: на протяжении всего периода предэлекторальных замеров представление о том, что к участию в выборах будут допущены реально оппозиционные кандидаты, оставалось стабильным, его придерживались около половины опрошенных. Противоположное мнение разделяли около трети респондентов.

Таблица 82. С каким из суждений Вы в большей степени согласны?

(в % от опрошенных, общероссийский еженедельный квартирный опрос ВЦИОМ «Экспресс», N = 1600, 11 ноября 2017 г. – 12 марта – 2018 г.)

О закрытости выборов для реальной оппозиции чаще заявляли сторонники К. Собчак (52 %), абсентеисты (44 %), сторонники П. Грудинина (37 %).

Конечно, говорить о полноценной конкурентности выборов-2018, основываясь на участии в них П. Грудинина и К. Собчак, оснований нет. Это были выборы с ярко выраженным доминантным участником. Из восьми представителей кандидатского списка пятеро были в той или иной степени новыми людьми для президентской кампании: П. Грудинин, К. Собчак, Б. Титов, С. Бабурин, М. Сурайкин. Наибольший интерес из этого списка представляют П. Грудинин и К. Собчак. У каждого из них были своя роль и свой потенциал, хотя в контексте полученного результата нет оснований говорить о высоких шансах этой пары на продолжение политической карьеры – вполне возможно, их ждет быстрый и бесславный уход с политической сцены по примеру М. Прохорова.

Таблица 83. Уровень декларируемого голосования за П. Грудинина и К. Собчак

(в % от опрошенных, общероссийский еженедельный квартирный опрос ВЦИОМ «Экспресс», N = 1600, 2018 г.)

Другими важными задачами, стоявшими перед властью на выборах-2018, были:

• расчистка политического пространства, демонстрация слабости и малоресурсности традиционных и новых политических игроков (партий и отдельных лидеров);

• недопущение десакрализации власти с неизбежными последствиями в виде снижения легитимности системы в целом;

• мобилизация периферийного путинского электората (группа ядерного электората была стабильна);

• дерадикализация общественных настроений и демобилизация протеста (потенциал радикализации стал очевиден в 2015–2017 гг. в ходе локальных акций протеста: Санкт-Петербург (Исаакиевский собор), Екатеринбург (Храм на воде), Республика Башкирия (шихан Тра-Тау), Челябинск (Томинский ГОК) и общероссийских акций А. Навального, движения дальнобойщиков против системы «Платон» и т. д.);

• конструктивное встраивание в повестку власти поколения нулевых, перехват властью его внимания.