Река Итсодар

– Олька – мать твоя – блудливая баба. – Старушка смахнула слезинку с морщинистого лица. – Кого хочешь споит. А он выпить был не дурак с младых ногтей. Но золотой был человек.

– Полагаю, что, родись вы раньше, то непременно с Лёней поженились бы? – спокойно спросила Юнна.

– Многие бы хотели, не спорю, – согласилась Галина Абрамовна.

Ленка виновато заелозила.

– Он был чистый человек. – Старушка аккуратно доела бутерброд. – Человек с большой буквы. А достался каким-то пропойцам. Нормальная жена давно бы его «подшила». А тебя все устраивало, дорогуша. Там рюмка, здесь рюмка – и умер человек.

– Это все неправда, что он маме писал по электронной почте! – не выдержала девочка. – И маме он никогда много пить не давал!

– А мне писал, интересовался нашим учением. – Галина Абрамовна встала, отряхнула крошки с зауженных брюк и добавила последний аккорд: – И еды при нём всегда было много.

– Я же всё съела, – ужаснулась Ленка и виновато съёжилась.

Юнна хотела её утешить, но неожиданно поняла, что поминки справлять нечем: мясо взяла Ольга и вряд ли его вернет, всё остальное съела Ленка.

Девочка встала из-за стола, развернула плед и, понурясь, как ангелок с оторванными крыльями, двинулась к двери.

– Я тебе вот что скажу. – Галина Абрамовна проследила, как за Ленкой закрылась дверь. – У него со всеми было. И с Анькой-богомолкой было, и с Олькой-пьянчугой было.

Старушка многозначительно подняла косматые брови.

Юнна скрестила руки на груди.

– И с вами было? – усмехнулась она, намекая на почтенный возраст гостьи.

– Может, и со мной было… бы, – спокойно ответила Галина Абрамовна. – У меня еще и не с такими было. А все почему? Потому что ты подмётки его целовать не достойна.

Старушка легко поднялась со стула и направилась к выходу.

7. Юнна

У Юнны никогда не было такого ощущения грязи на душе.

Началась первая летняя гроза, и отключили электричество. Юнна с тоской посмотрела на ноутбук и подумала, что батарея разряжена. Сейчас бы она разрешила все свои сомнения. А сомнений было море. Всё в голове перемешалось: Ольга знает, где в её доме лежит водка – этого даже она не знала; тринадцатилетняя Ленка знает слово «итсодар», семидесятилетняя Галина Абрамовна намекает, что у нее с Юнниным мужем что-то было.

В грозовой темноте она сделала самое беспомощное движение на свете – взяла пакеты с грязным бельем и разбросала его по всему дому.

– Вот тебе! – кричала она. – Я носки твои стирала!

А Аня…

Тут взгляд Юнны упал на молитвослов. Она взяла книгу в руки, и молитвослов раскрылся на Каноне Божьей Матери. Юнна начала медленно читать при свете лампады, коверкая незнакомые церковнославянские слова. Потом она устала стоять и опустилась на колени. Ее голос, прерываемый грозой, был почти не слышен.

Юнна просидела на холодном полу целый час и, наконец, встала с ясной головой. Открыла ноутбук, ввела пароль. Она должна быть уверена. В почтовом ящике было больше десяти тысяч писем. Она принялась прокручивать список входящих. Письма от его брата и сестры – не то… Письма от коллег по работе и подчиненных – не то… Вдруг она увидела письмо от пользователя shalom. Юнна не позволила себе впасть в истерику. Письмо было на иврите. Она не знала иврита. Наверное, это письмо от Галины Абрамовны. У Юнны защипало глаза. Она вспомнила про гугл-переводчик и открыла его в другом окне. Ввела текст. Гугл коряво перевел:

«Здравствуй, дорогая друг! Я тебя приглашаем на ежегодный семинары по международный право в современный политический обстановка…»

Юнна не стала читать дальше и закрыла письмо.

«Если бы Лёня знал, что я читаю его почту, он бы месяц со мной не разговаривал».

Юнна вспомнила, как один раз написала в интернете шуточное письмо своему учителю, а Лёня прочитал и раскричался.

– За что? Я же просто улыбнулась! – оправдывалась тогда Юнна.

– Вот и улыбайся так, чтобы я видел! – сердился Лёня. – Улыбается она посторонним мужикам!

Как он тогда узнал? Так же, как Юнна сейчас: у Лёни был пароль к её электронной почте. У них никогда не было секретов друг от друга. По крайней мере, Юнна так думала раньше.

А почему сейчас она должна думать по-другому?

Тут Юнна вспомнила Ленкину зелёную челку. Какие, к чёрту, любовницы? Тринадцатилетние девочки? Семидесятилетние старушки? Полумонахини? Опустившиеся пьяницы?

Будь это правдой, нашлись бы «доброжелатели», намекнули бы… хоть на девять дней, хоть на сорок. Да и при жизни легко можно было заметить – двойную жизнь не скроешь. А тут какая? Двойная, тройная, пятерная?

Нашла кому верить, дурочка. Одинокие женщины растаяли от его приветливой улыбки, доброго слова, приняли доброту за флирт. Он же был как солнце, которое светит всем!

«Да-а, Ленка-то точно любовница!» – мысленно поддразнила себя Юнна. – «А мой муж – тайный педофил!»

Она закрыла электронную почту. Собрала разбросанные вещи и сложила их не в пакеты, а в шкаф. Все, кроме пахнущей потом рубашки мужа.

«Не нужно стирать», – подумала Юнна, прижалась к ней лицом и вдруг заплакала очищающими слезами. – «Прости меня за то, что я поверила!»

8. Поминки

Утро выдалось малооблачное. В доме всё еще не выветрилось тепло. Юнна встала спокойной. Вытащила из валенка третью бутылку водки, обтерла ее и поставила на стол рядом с тюльпанами, нарезала остатки хлеба.

Около восьми появились Аня и Ленка. Они пришли вместе: Аня принесла кутью, а Ленка – подгоревшую неровную шарлотку, выпеченную собственноручно.

Над ними плыли два облака, разделенные полоской солнечного голубого неба.

– Это дядя Лёня нам улыбается! – кричала Ленка.

– Господи, спасибо тебе за любую погоду! – улыбалась Аня, порозовевшая с наперстка водки, со сбитым набок платком.

– Вы не понимаете, это река Итсодар, – объясняла Юнна гостям. И вспоминала разные смешные эпизоды из их с Лёней жизни.

Аня слушала с доброжелательной улыбкой, и её лицо светлело. А Ленка каждый раз отворачивалась, до тех пор, пока Юнна не поняла, что она ревнует, и не осеклась.

– Я взяла для тебя книжку в церкви. – Аня вытащила из холщовой сумки и тихонько подсунула ей житие Святого Уара.

– Аня, ты его любила? – неловко спросила Юнна.

Ленка навострила уши.

– Все мы кого-то любим, кроме Бога, потому что грешны, – спокойно ответила Аня. – Я сегодня пела в церкви, и, чувствую, ответит Богородица на наши молитвы, если вместе молиться будем. Это как теребить её за одежды, напоминая, что Лёня должен быть в раю. Надо верить.