Несколько секунд Вадим меня разглядывал, как будто всерьез решая, нужно ли ему это все. И я даже решила: откажет, но он кивнул.
– Ну заходи.
Неловко ступила в просторный темный холл, быстро разувшись, прошла за удаляющимся Вадимом. Невольно скользнула взглядом по широким плечам, мускулистой спине. У него от природы хорошая фигура, но сейчас он явно много за собой следит, доводя ее до совершенства.
Квартира, кстати, тоже близка к идеалу, все модное, стильное, чувствуется, что здесь потрудилась команда дизайнером, но стиль хозяина сохранен. По крайней мере, мне так видится. Черненко ненадолго скрылся в комнате, с кем-то говорил, слов я не разобрала. Когда он вернулся, продолжала топтаться в районе дивана, не решаясь сесть.
– Садись, – кивнул он, сам разместился в кресле, положив ноги на журнальный столик перед ним. Я уселась на край дивана, кашлянув.
– Ты бы оделся, – сказала все же. Черненко усмехнулся.
– Ну мы с тобой не чужие люди, переживешь.
Я отвела взгляд. Ладно, никто не обещал легкого разговора. Вообще разговора самого никто не обещал. Но вот я сижу тут напротив него. Не так я представляла нашу встречу. Думала, увидимся на большой тусовке случайно, кивнем друг другу или вовсе сделаем вид, что незнакомы. Я ведь этого и хотела. А сама приперлась к нему домой, свалилась, можно сказать, на голову. И ради чего? Зря, зря я сюда пришла, не стоило.
Вадим хмыкнул, это вернуло в реальность, я подняла на него взгляд. Он рассматривал меня, сложив на груди руки.
– Ты все эти годы ждала момента, чтобы прийти ко мне и помолчать? Скажу честно, выбрала не самый подходящий.
– Извини, – быстро ответила, отводя взгляд. – Мне… Мне нужна помощь в одном деле. У тебя в «Винтаже» продают чернила для перьевых ручек… – да это даже звучит смешно… Зачем, зачем я пришла сюда? – Мне очень надо узнать список тех, кто их заказывает.
Вадим опустил ноги и подался вперед, упираясь локтями в колени.
– Зачем? – спросил коротко.
Я выдохнула. Ну вот, самая косячная часть.
– Я познакомилась с одним мужчиной, – начала говорить, Вадим сузил глаза, взгляд как будто потяжелел. Хотя, наверное, я это выдумываю. – В общем, он мне очень понравился, но у меня не осталось контактов. Я знаю, что он пишет пером и специальными чернилами, вот и решила попытаться найти его.
Черненко прожигал взглядом, я нервно сглотнула, ожидая его ответа. Молчание затягивалось.
– Ну так что? – спросила в итоге.
Вадим, усмехнувшись, откинулся на спинку кресла.
– Я бы тебе помог, но могу, Иринка-Рябинка, не могу, – от этого прозвища внутри что-то екнуло, дрогнуло, словно пробуждаясь ото сна. Стало больно, пока еще где-то далеко. Не до конца понятно. – Понимаешь, как худшее, что случилось в твоей жизни, как виновник всех твоих бед и неудач, как тот, кого ты ненавидишь и тот, кого ты просила никогда не появляться в твоей жизни… Ничего не забыл? – скроил он рожицу, словно вспоминая. Я молчала, чувствуя собирающийся в горле ком. – Кажется, нет. В общем, как вот это все, ничем не могу помочь. А теперь, пожалуйста, покинь мою квартиру, а заодно и жизнь.
Глава 5
Он даже улыбку выдал, холодную такую, что я должна была покрыться слоем льда только взглянув на нее.
Хотелось что-то ответить, но я не смогла. Кивнув, встала и быстро пошла в прихожую. Черненко провожать не вышел, слава богу. Вниз по лестнице я неслась галопом, бежала до скутера и только усевшись на него, принялась глотать воздух, которого так не хватало. На щеках мокрые дорожки. Не хотела плакать, не хотела, а оно само вот так вышло. Боль разрослась, пришла издалека в близко, и выжимала из меня все, что я могла ей дать.
– Я сильнее, сильнее, – процедила, натягивая шлем.
Я ее назад затолкаю, закрою, спрячу, как шесть лет назад. Езда в этом плане помогла, скутер, к счастью, не разогнать до большой скорости, так что аварий меня не ждали. Ждал, наверное, вечер тоски, но я дала себе слово, что не буду вспоминать. Ни за что не буду. Я ведь сама все закончила, сама. Вот и нечего тут слезы лить.
В моем почтовом ящике белело, открыв его, я смогла лицезреть не что иное, как карточку. На этот раз на ней было написано следующее:
"А ты уверена, что хочешь знать, кто я"?
Я закатила глаза. Это что, очередной намек на вездесущность? Дает понять, что следит за мной и знает о каждом шаге, и при этом предостерегает, мол, правда обо мне вам не понравится.
– Типичный мужик, – буркнула я и пошла дальше.
Зато появление карточки отвлекло от мыслей печальных. Впрочем, разгадка мне теперь не светит, Черненко список не даст, а значит, тайна престарелого облезлого Джеймса Бонда таковой и останется. Ну по крайней мере, пока. Записки мне шлют, значит, чего-то хотят, так что крест на этой истории ставить рано.
Я слазила в Интернет, но новостей об ограблении банка не обнаружила. Не желают предавать дело огласке? Вполне возможно, это сильно ударит по репутации. Передали дело в службу безопасности и пытаются пока своими силами разобраться.
Так, ладно, надо мне заняться работой, в конце концов. Я открыла заказ из типографии, два часа честно над ним трудилась, а потом решила прокатиться к зданию банка. Зачем, даже не пыталась понять, но мысли о происходящем не давали сидеть на месте.
Отделение банка располагалось на углу с Двинской улицей, эдаким оазисом зелени недалеко от центра. Улочка была пешеходная, плотно засаженная деревьями и кустарниками, с одной стороны шел длинный решетчатый забор, огораживающий когда-то оружейный завод. На первом этаже и располагалось отделение банка, вход был с проспекта.
С другой стороны улица Двинская пестрила поворотами во дворы, так что для грабителя место явно удачное. Хотя до того места, где мы с ним встретились, бежал он не меньше пятнадцати минут.
– Все это как-то подозрительно странно, – пробормотала я и, немного подумав, свернула на скутере на Двинскую улицу.
Неспешно проехалась по дворам, двигая в сторону места нашей встречи, и скоро оказалась там. Замерла, заглядывая в окна первого этажа в надежде увидеть старичка-консьержа, но все они были плотно зашторены. Мне повезло, он нашел меня сам. Я все еще пялилась, когда сзади раздался скрипучий голос:
– Ирина, здравствуй.
Обернувшись, увидела невысокого сутулого дедушку, абсолютно седого, сухощавого, передвигавшегося с помощью палочки. В руках у него была клетчатая сумка.
– Добрый день, Семен Семенович, – улыбнулась я, вспомнив имя старичка.
– Ты не ко мне? А то тут приходили люди…
– Я мимо проезжала, но поговорить не против.
Мы расположились во дворе на скамейке.
– Ходили двое, молодые, холеные, выспрашивали, не видели ли мужчину, и фотографию его показывали. Я узнал. Я как раз у окна сижу обычно, телевизор смотрю, да и на улицу поглядываю. Вот и видел этого мужчину.
– Ведь были сумерки, – усомнилась я, – а фотография не самого высокого качества, неужто вы его так хорошо разглядели?
– Сначала я не особенно приглядывался, но когда ты сняла шлем, я тебя узнал, ну и присмотрелся. Я ребятам сказал, что точно не уверен, но похож. Ты не думай, я хоть и старик, но зрение пока не настолько подводит, вот ноги другое дело… Так он это был?
– Он, – вздохнула я, – только скутер он у меня отобрал, я бы его волей не отдала.
– А как же назад вернула?
– Кто-то пригнал его с утра и оставил у дома.
– Выходит, с понятиями мужик, – хмыкнул Семен Семенович, – тут вот что. Я после прихода ребяток стал присматриваться, мало ли что… Утверждать не берусь, но мне показалось, что во дворах стало больше детворы.
– То есть?
– Пацанов от семи до пятнадцати лет. Тут у нас в каждом дворе детская площадка, к выборам постарались, сделали. И в основном, все друг друга знаем. Я часто во дворе сижу, потому и детвору помню. А тут то один прибежит, то второй, и вот хоть убей, ни одного не знаю. Поначалу я внимания не обратил, но когда их за пару часов прошмыгало человек шесть, подумал, что странно это. И вроде как каждый сам по себе. Посидят на скамейке, полазят по площадке и уходят минут через десять.