Крылья красных птиц 3. Дочь Рождённого Землёй

Сразу в нескольких домах послышался шум, тот разбойник оказался не единственным разбуженным. Нужно убираться, пока не пришлось сражаться со всеми.

Паренёк пытался подняться, но ноги его затекли от неподвижности и напряжения, встать ему удалось только на четвереньки.

Кайдо ухватил его зубами за порванную рубаху и пояс на штанах, пацан охнул и повис беспомощно, как котёнок в зубах у кошки. Кайдо большими прыжками понёсся к лесу. В след ему полетела сонная ругань и одинокая стрела. Ругань его не волновала, а от стрелы он легко увернулся.

Отпустил он свою ношу, только когда ушёл достаточно далеко от захваченной деревни, чтобы не бояться погони. Пацан загнанно дышал, словно он сам пробежал всё это расстояние. Подняться на ноги у него получилось не сразу.

Кайдо тоже потребовалось время, чтобы вернуть свою первую ипостась.

Бывший пленник пришёл в себя первым. Вскочил и бросился бежать. Бежал он неровно, прихрамывая и держась за правый бок.

Кайдо уже в своём родном облике одним прыжком оказался у него на пути. Загородил дорогу.

– Стоять, – сказал он, и парень послушно остановился. Глаза у него были шальные.

Кайдо стало жаль его, но не настолько, чтоб отпустить единственного доступного проводника. Тем более, что он во время бегства довольно далеко ушёл от дороги и совсем не был уверен, что сможет вернуться на неё иначе, чем по собственным следам.

– Хорош бояться, – поспешил успокоить он пацана, – я ничего тебе не сделаю.

– Правда? – тихий шёпот.

– Правда, правда. Я тебя спас. Может, хоть «спасибо» скажешь.

– Спасибо, – так же тихо.

– Пожалуйста. Слушай, ты эти места знаешь?

– Землянки не покажу, – голос сипит, и смотрит он в землю.

– Да не нужны мне твои землянки! – терпение демона не бесконечно. – Ты замок Бренор знаешь?

– Знаю.

– Дорогу покажешь?

– А тебе зачем? – мальчишка впервые вскинул голову и посмотрел демону в глаза.

– Зачем, зачем, – передразнил Кайдо. – Дело есть к тамошнему лорду. А скорее даже не к нему, а к его гостям.

– А…, – неопределённо протянул мальчишка и замолчал. Казалось, потерял интерес к разговору.

– Что «а…»? – Кайдо потихоньку начинал злиться. – Дорогу покажешь?

– Покажу, – встрепенулся мальчишка, словно какая-то идея только пришла ему в голову. – Я короткую дорогу знаю. Если по тракту – до замка целый день идти, а по тропе – до утра доберёмся.

– Точно? – подозрительно прищурился демон. – Ты не врёшь? Что-то мне кажется, ты меня куда угодно заведёшь, лишь бы подальше от твоих драгоценных землянок.

– Не вру, – паренёк так замотал головой, что взметнулись спутанные волосы.

– Смотри. Мне плевать на твои землянки. Но если обманешь, откручу тебе голову.

– Не обману.

Время в пещере текло незаметно. Лика не знала, день сейчас или ночь, и это не сильно её волновало. Подземелье казалось почти родным и уютным. Как… Как дом? Да, здесь она была дома гораздо больше, чем в замке Лирди.

Она отлично понимала, что виновато в этих чувствах старое колдовство, но это ничуть её не расстраивало. Лучше уж быть дочерью пещерного духа, чем лорда-предателя, виновного в смерти отца Рея. От картины в маминой комнате до сих пор веет тихим семейным счастьем, а Селивер всё это разрушил. В глазах Лики это делало его преступником намного больше, чем неудачное восстание.

А Сейшес. Он был… Удивительным. Лику завораживало всё: как он двигался; как говорил; как иногда становился полупрозрачным; как исчезал в одном месте и появлялся в другом; как твёрдый камень рассыпался под его руками, превращаясь в мягкий песок, на котором так удобно сидеть; как песок нагрелся, когда Сейшес заметил, что гостям холодно.

Хозяин пещер ушёл ненадолго, а вернулся с головкой сыра и окороком, замотанными в женский фартук. Лика не отказалась бы сейчас от хлеба, но его не хранили в подвалах, а в кухню, расположенную на поверхности, пещерному духу хода нет.

Сейшес говорил много и охотно, истосковался по общению за долгие годы одиночества. И фразы у него получались всё длиннее и звучали естественнее.

Лика узнала, что когда-то очень и очень давно горные племена поклонялись ему, Седому Змею, как богу.

– Седой Змей, – Лика вдруг вспомнила, где слышала похожее имя – вычитала в старинных книгах по магии, где же ещё, – Сейгенешес! Ого! Ты – это он?

Сейшес только кивнул безразлично.

Горные племена были человеческими, и он, рождённый из земли, перенял от них слишком многое. Время шло, сменялись эпохи. Люди жили, рождались, умирали. Воевали. А потом ушли совсем. Про него забыли. Но сила Рождённого Землёй была слишком велика, чтоб просто развеяться, как происходит с забытыми богами, рождёнными из человеческих желаний.

Он стал жить один. Иногда встречал гномов. Но в его владениях не было больших залежей руды, за которой они охотились, и подземные жители никогда не задерживались здесь надолго. А потом снова появились люди. Вместо шалашей и хижин настроили домов и замков. В каждом уважающем себя замке вырыли подземелье. Ему ничего не стоило проникнуть в любое такое место или даже изменить его – соединить со своими пещерами. Пошалить, заманивая к себе в гости. Вновь общаться с людьми было интересно, но большинство пугались его до икоты. А после вызывали магов, окружали свои жилища барьерами разной степени прочности.

Гвенлин, его Гвена, была одной из немногих, что не испугались. Сейшес мало что знал о её жизни в замке, кроме одного – близких друзей у неё не было.

Заблудившись один раз и познакомившись с хозяином пещер, Гвена стала приходить постоянно. Она не была настоящим магом, но каким-то образом всегда знала, где искать своего подземного друга. Могла даже позвать, если он был слишком далеко. И он всегда приходил. Она была маленькой, шустрой, весёлой и смешной. Забытому богу нравилось проводить с ней время.

Время шло, девочка взрослела. Стала приходить всё реже и реже и однажды пропала совсем. Даже её присутствие в замке перестало ощущаться.

Сейшес перестал ждать. Люди – непостоянные создания. Он ещё несколько раз чувствовал её в замке, но Гвена была слишком поглощена чем-то другим, не приходила и не звала. И он не приходил тоже.

А потом она появилась снова. Через несколько лет. И не в замке. В дикой пещере гораздо севернее. Пришла и позвала. Кристаллы многократно усилили её зов.

Он услышал. И пришёл.

Она изменилась. Была совсем взрослая, больная и очень несчастная. Он не мог помочь – лечить людей забытый бог, повелитель стихии земли, не умел никогда. Она попросила спасти своего ребёнка, забрать его себе, изменить кровь, убивающую его. Это он мог. В древние времена отданные дети – посвящённые, вырастая, становились служителями бога, его детьми. Обретали тень его силы. Тогда считалось почётным отдать ребёнка богу. Но Гвена дала только пузырёк с кровью и прядку мягких рыжих волос. И назвала имя – Аларика Красная Птица, Алика.

Это было совсем не так, как прежде. Но этого хватило. Он изменил кровь ребёнка. И где-то в этом мире у него появилась своя девочка. Которую он никогда не видел, но по-своему любил.

А Гвена ушла. Навсегда. А потом появилась Лика. Аларика Красная Птица. Алика. Дочка Гвены. Его девочка.

Дождь прекратился, но с деревьев продолжали срываться тяжёлые холодные капли. Ущербная луна попробовала выглянуть из-за туч и снова скрылась обратно. Пацан медленно пробирался впереди, одной рукой касаясь деревьев и отводя с пути низкие ветки, вторую руку прижав к боку. Шёл он тяжело, часто спотыкался и падал.

«Да он же ничего не видит!» – понял вдруг демон, в очередной раз поймав парня за шкирку, спасая от падения.

Сам он в темноте видел отлично, знакомые эльфы – хоть и хуже него, но ненамного, Лика – всегда могла зажечь светлячок. Он просто забыл, что кто-то может не видеть!

– Слушай, пацан, – спросил он, – а ты уверен, что сможешь в темноте найти дорогу?