Вереск и Полынь

– Автомобиль вернуть потом не забудь. И вообще я этого не слышал. Доложишь потом.

Адрес Вилмера Флореса Эриш уже знал. Автомобиль, припаркованный у дома неподалёку, открылся очень легко, Эскоту даже не потребовалось применять все его навыки по вскрытию разного рода дверей. Вот только дома у Вилмера было темно, а на звонок и стук никто не открывал. Тогда Эриш, как и собирался, объехал район, в котором находились «Сполох» и «Винокурня Лорета» вдоль и поперёк, но ни машины Юстаса, ни его самого, ни Флореса там не было.

Эскот позвонил домой, решив, что времени для того, чтобы отвезти ребёнка к родителям и вернуться в «Элизиум», у брата было предостаточно. Тлалок ответил, что господин Юстас ещё не вернулся. Эриш вышел из телефонной будки и снова закурил. Дождь усилился. Где теперь искать брата, он не знал, а его хвалёное предвидение, как назло, молчало.

Выкурив сигарету, которую то и дело пытался затушить дождь, и промокнув почти насквозь, Эскот вернулся в будку и снова набрал номер убойного отдела.

– Машину Юстаса не нашли? – спросил он, услышав голос Алмоша.

– Нет. Как твои успехи?

– На нуле. Домой он не приехал. Вилмора тоже нет на месте.

– Юстас не просто модель или актёр. Помни о том, кто он.

– Я помню.

– Тогда рекомендую тебе поехать домой и ждать его самого или каких-то известий от него. Ты будешь первым, с кем он свяжется, это же очевидно.

– То есть мне сидеть и ждать?

– Да, сидеть и ждать. Это приказ. Будет другой приказ – я тебе о нём сообщу.

– Если машина Юстаса найдётся…

– Ты сразу же об этом узнаешь. Иди домой. И да, верни тот автомобиль, который взял, на место.

Когда Эриш зашёл в «Элизиум», его встретил охающий и ахающий Тлалок, который сразу сообщил хозяину, что для него уже готова горячая ванна, после которой ему подадут ужин с рюмкой текилы.

Эскот вздрагивал от каждого шороха, надеясь, что в доме вот-вот появится брат, но Юстас не возвращался, а телефон хранил молчание.

Эриш попробовал лечь спать, когда у него закончилась пачка сигарет. Не сразу, но он мог провалиться в сон. Вернувшийся кошмар заставил его подскочить на кровати. Юстаса снова кормили с ложечки, а в его глазах была паника. Эриш попытался вспомнить что-нибудь ещё из сна, что бы могло дать хоть какую-то подсказку. Обои в цветочек. Кресло с розовой обивкой. Платяной шкаф. Ничего больше.

Он снова уснул, а разбудил его петушиный крик. Эскот не сразу понял, где находится, а затем услышал телефонный звонок.

– Машину Юстаса нашли, – проговорил Алмош. – Тот же район.

– И каким будет твой новый приказ? – чувствуя, как у него холодеют руки и ноги, спросил Эриш.

– Скажи лучше, ты ничего не видел? А то, зная твои выкрутасы, разыскивай тебя потом по всей стране.

– Я слышал.

– Что?

– Крик петуха.

Юстас очнулся в чужой постели и увидел над собой деревянный потолок, который чем-то напомнил ему дом дедушки на плантации. Он попробовал пошевелиться и испытал до боли знакомые ощущения – на нём был надета смирительная рубашка.

– Это кто ж такой шутник? – проговорил Эскот. Вряд ли его притащила сюда девочка и вряд ли она надела на него рубашку. Это точно дело рук взрослого человека. Юстас сомневался, что это сделала мать Брук, о которой она рассказывала, хотя бывает всякое. Теперь ему не терпелось познакомиться с организатором всего этого представления. Однако в комнату зашла всё та же Брук.

– Проснулся? – с улыбкой спросила она.

– Где твои родители? – отозвался Юстас.

– Я тебя обманула, но надеюсь, ты не будешь злиться. У меня нет мамы, а папочка уехал по делам. Просто такие мальчики, как ты, охотнее едут к маме, чем к папе.

– И зачем я тебе нужен?

– Как зачем? Чтобы играть с тобой, конечно же.

– Я же не игрушка.

– А это уже я решаю. Всё, с чем я хочу играть, становится моими игрушками. Конечно, я могу заполучить всех кукол с фабрики папочки, но живые игрушки намного веселее.

– Значит, твой папа…

– Мой папа работает на фабрике игрушек.

– Его случайно не Вилмер зовут?

– Да. Ты его знаешь?

– Нет, но слышал о нём. Мне говорили, что у него взрослая дочь.

– А что, я, по-твоему, ребёнок? – надула губки Брук.

– Я этого не говорил.

– Мне, между прочим, двадцать лет.

Юстас смотрел на неё и не понимал, то ли девочка снова врёт, то ли это такая невероятная правда.

– Можно ещё вопрос? – Брук кивнула. – Почему я в смирительной рубашке?

– Я читала статью про тебя в «Звёздной пыли», там говорилось, что ты лечился в психушке. Вот я и попросила папочку достать такую рубашку. Мы будем играть с тобой в больницу. Я буду твоим доктором.

– И что, у тебя есть лекарства?

– Конечно! Сейчас принесу.

Брук убежала, а Юстас задумался о её словах о возрасте. Если её отцом был тот самый Вилмер Флорес, о котором узнавал Эриш, то ей в самом деле должно было быть уже двадцать. Эскот ничего не знал о подобных случаях, но мог предположить, что это что-то вроде заболевания. Неслучайно же они с Эришем сразу определили маньяка как инфантильного человека.

Юстас огляделся по сторонам. Перспектива прожить неделю в качестве игрушки этой странной девочки ему совсем не нравилась. Занятие с ней сексом вообще напоминало бы педофилию. Дожидаться, пока он ей наскучит и её папочка его застрелит, Эскоту тем более не хотелось. Но выбраться из рубашки пока не представлялось возможным, оставалось лишь ждать, когда его из неё выпустят, а рано или поздно это должно было произойти.

Брук вернулась с пакетом начос и бутылкой вина.

– Мои любимые с сыром, – улыбнулась она. – А вино красное полусладкое. Любишь такое?