Нулевой километр

– Сомнительно, – буркнул Кравец.

Из глубины сарая, где в стороне ото всех в сене валялся Тамерлан, раздался смешок. К нему присоседился другой, третий, а вскорости захохотали все. И только Мариам, которая восприняла происходящее на свой счет, было не до шуток. Ей казалось, что друзья смеются над ней. Это было ужасно. Она себя ненавидела. Не-нави-де-ла.

– Я пойду. Завтра рано вставать, – прошелестела Мариам.

– Я с тобой. Мой отец наверняка волнуется, – заметила Дуня.

– Я тоже пойду. – Вскочила со своего места Юлька.

– Вы охренели?! А за этими кто будет приглядывать? – возмутился Женя, тыча пальцем в коробку.

– Вы! Те, кто дал им жизнь.

– Нет, я, конечно, знал о птицах-кукушках, но что они выглядят так, – Кравец обвел рукой их троицу, – даже не представлял.

– Мы можем установить посменное дежурство, – пошла на компромисс Караулова.

– Ага. Посменное. Как же! Уже и дураку ясно, что это все тебе, Бык, разгребать.

Быков переступил с ноги на ногу. Бросил взгляд на свою обожаемую Юльку. И, конечно, растаял.

– Ну, может, это и к лучшему. Замучу какой-нибудь бизнес.

– На цесарках? – хмыкнул Кравец.

– Почему нет?

– А что? Отличный план. У тебя, Ром, все получится, – улыбнулась Юлька. Бык откашлялся:

– Ты правда так думаешь?

– Угу. Ну, мы пойдем, да, девочки?

– Я бы тебя проводил. Но у меня тут…

– Дети. Я понимаю, – улыбка Юльки растянулась до ушей.

– Ну, точно. Они над нами издеваются, – пробубнил Кравец.

– Нормально все, Жек. Не ной.

– Не ной?! Да нас с тобой использовали! Обвели вокруг пальца! Кукушки-и-и! – заорал Кравец вдогонку девчонкам. – Я расскажу вашим детям об этой позорной истории, слышите?! Вы ни за что не отмоетесь!

– По-моему, Женя не на шутку расстроился, – фыркнула Юлька, ускоряя шаг и даже не пытаясь скрыть наползающую на лицо улыбку.

– Не то слово. Может, нам стоит вернуться? – забеспокоилась Мариам.

– Ты шутишь? Я ни черта не знаю о птицах. А ты, Дунь?

– Аналогично. Но, думаю, если у вас с Ромкой все срастется, ты узнаешь о них много нового.

– Не начинай, – погрустнела Караулова.

– Эй, ты чего? Я что-то не то сказала?

– Да нет. Просто я будто свою мать услышала. – Юлька резко остановилась и со всей дури пнула выступающий бордюр. – Она тут недавно узнала, что мы… В общем, встречаемся, и…

– И?

– Осталась, мягко скажем, не в восторге от этой новости.

– Почему? – удивилась Мариам. – Мне казалось, Рюмочка хорошо относится к Быкову.

– Ага. Безотносительно ко мне – так просто великолепно. Но со мной она его не видит. Это цитата, если что.

– Понятно.

– Мать с какого-то перепуга решила, что мы – долбаная интеллигенция. А Ромка, цитирую: «Звезд с неба не хватает. Так всю жизнь и будет пасти коров». И все потому, что он не собирается поступать в универ. Как будто на этом чертовом универе свет клином сошелся! Каждый раз повторяет, что мы с ним слишком…

– Разные, – прошептала Дуня.

– Вот-вот! А почему мы разные? Потому что я пойду учиться, а он – сразу работать? Так что в этом плохого? Он же не на печке будет сидеть! Да я большего работягу, чем Ромка, в жизни не видела. Ты обратила внимание, как он с этими инкубаторами возится? Одно загляденье смотреть!

– Ромка – герой, – согласилась Дуня.

– И отец из него выйдет хороший, – добавила Мариам.

– А вот об этом вообще не напоминай. Мама боится, что я непременно залечу, если продолжу с ним встречаться.

– Ты шутишь?

– Какой там?

– А вы что, уже… Вы… – Мариам осеклась и до того покраснела, что ее румянец стал виден даже в тусклом свете уличных фонарей.

– Да нет! Господи, Мариам, ты как скажешь!

– Прости. Просто это так прозвучало, будто…

– Это реальность, а не больные фантазии моей матери?

– Ага.

– Нет. Нет… Ничего такого у нас пока не было.

– Пока? – уточнила Дуня. Юлька смутилась. Пожала плечами, поправила очки на носу:

– Ну, да. Я… знаете, я просто чувствую, что он тот самый.