– А ты сам позвонить не можешь?
– Что?
– А ты сам позвонить не можешь? – повторил свой вопрос Кирыч.
Я провел рукой по лицу. Растер колючий подбородок, чувствуя, как ноги подкашиваются от облегчения, волной пронесшегося по телу и ударившего под колени. И тут же снова вернулся страх. А что, если я не помню?! Что, если забыл эти проклятые цифры? Наверное, со стороны в этот момент я выглядел как безумец. По крайней мере, разговоры и смех за столом стихли, и я уже мог примерно представить, о чем думают эти придурки. Решили, что Данил Соловьев уже не тот, что Данил Соловьев тронулся в этом вашем Судане… Да к черту, что они думают. К черту их всех.
– Номер все равно восстанови, – пробормотал я, ткнув на прощание указательным пальцем в грудь Кирыча.
– Да погоди ты. А пакет? Здесь все… телефон, твой новый номер и восстановленная пресс-карта.
Я забрал из рук Кира пакет и, не прощаясь, пошел прочь. В тишину.
От клуба до моего дома было рукой подать, и я решил прогуляться. После года, проведенного в заключении, почти без движения, мне стоило больше двигаться, чтобы вернуть себе прежнюю форму. И я не упускал ни единой возможности.
Я перешел улицу и побрел вверх по тротуару, когда услышал это… Акапельное пение трех подвыпивших дамочек. Непонятно, почему, но я обернулся. Замер, без тени улыбки наблюдая за, наверное, довольно смешным перформансом. Гадая, что же в происходящем заставило меня остановиться. Или… скорее, кто?
Яна Валентиновна Стоцкая… Врач первой категории. Уникум и чудо, как утверждала Леська. Я растер переносицу, отвернулся и зашагал прочь. Но это не помогло, меня преследовали видения прошлого.
– Я её нашла! – заявила моя жена, падая на стул в одном модном столичном ресторанчике, в котором мы пересеклись за обедом.
– Правда? И кого же ты нашла?
– Врача, который нам поможет.
Улыбка на моих губах застыла. Ей богу, к тому времени мне уже порядком осточертели эти разговоры. Но Леська как будто помешалась на идее родить. Свято веря в то, что это позволит нам укрепить брак. Как будто наш брак в этом нуждался…
– Мне ее Карелина посоветовала. Помнишь Карелину? Редактора из отдела новостей? Хорошая баба. Говорит, семь лет с мужем старались, и все никак. А потом пошли к этой Стоцкой и о, чудо! Двойня… Представляешь?
Откровенно говоря, я не представлял. Мне хоть бы к мысли об одном младенце привыкнуть, а тут…
– Представляю.
– Так вот, я почитала, что об этой Стоцкой пишут в сети, и если хоть половина из этих историй правда – мы на верном пути. Клянусь, на нее, как на икону, мамашки молятся. Говорят, что если у Стоцкой не забеременеешь, то всё… пиши пропало. Причем многие даже до ЭКО не доходят. Все естественным путем получается!
– Чудо-то какое…
– Эй! Ты, кажется, не рад?
– Я не знаю. У нас за последние годы сколько попыток было, а, Лесь? Зачем это все? У нас Светка есть? Есть. Вот не было бы её – я бы еще понял, а так…
– Так я и знала. Ты просто охладел ко мне. С тех пор, как я осела дома, ты…
– Это еще тут при чем?
– При том! Ты как будто отдалился от меня.
– Это неправда.
– Почему же я чувствую себя такой одинокой?
– Я в работе весь, под завязку… Ты же знаешь, Лесь.
Я перехватил ладошку жены и легонько сжал. Может быть, нашим отношениям и не хватало страсти, но Леську я любил. Как любят доброго друга, или боевого товарища. Я с ней сросся, сплелся корнями.
– Тогда… Пожалуйста, давай попробуем? Я тебе сына рожу…
Она улыбнулась своей фирменной улыбкой, и я согласился. А уже через неделю мы пришли на свой первый прием к Стоцкой. И я залип на ней… Она что-то говорила, спрашивала, а я сидел и пялился на нее, как дурак, представляя, как было бы круто ее сфотографировать. Да, меня, как любого приличного фотографа, завораживали лица. А в Стоцкой… в Стоцкой было на что посмотреть. Она была совершенна.
Даже когда почти год спустя она вышла из родзала, чтобы сказать, что Леська с ребенком погибли, я не сразу смог сосредоточиться на ее словах. Поначалу просто смотрел в ее посеревшее лицо, в попытке понять, куда делись присущие ему краски? Ведь даже васильковые глаза Стоцкой в тот момент выцвели, будто кто-то белил добавил в их яркую синь.
– Данил, вы меня слышите?
– Что?
– Мы сделали все, что могли.
– Что? – я попятился, чуть не сбил с ног медсестру, опрокинул тележку с лекарствами.
– Мне очень жаль.
Жаль? Ей было жаль?! Весь мой мир рушился, летел к чертям, а ей… ей было жаль?
Совсем рядом взвизгнули шины. Отвыкший от этих звуков, я шарахнулся в сторону. Налетел на мусорный бак. Чуть было не сбившая меня машина остановилась. Резко сдала назад. Стеклоподъемник опустился, и из окна высунулась лохматая голова.
– Совсем ополоумел?! Смотри, куда прешься…
– Извини, мужик… Извини.
– Ты как вообще? Нормально? – сбавил обороты водила.
– Ничего. Жить буду.
– Ну, давай. Под ноги смотри, камикадзе.
Я кивнул и поплелся к дому. Поднялся на свой двадцать восьмой этаж. Стараясь сильно не греметь замками, открыл квартиру. Я купил ее сразу после Леськиной смерти. Потому что больше не мог находиться в нашем с ней доме. Здесь же было просторно и светло. А главное – ничего не напоминало о том, чего я лишился. Дверь, ведущая на террасу, была приоткрыта. Я уселся на порог и уставился вдаль. Сколько бессонных ночей я провел здесь? Один… но чаще в обществе Тени…
Руки сами собой потянулись к телефону. Сейчас я отдал бы полжизни за то, чтобы ее услышать. Я бы отдал полжизни… Пока разобрался с новым телефоном, пока трясущимися непослушными пальцами всовывал симку, которая теперь была даже не микро… Чтоб его!
Когда экран приветливо мигнул ярким светом, я уже едва не подпрыгивал от нетерпения. Только бы услышать ее… только бы услышать. Скорей! Сердце колотилось, как сумасшедшее. Мы с ней год не разговаривали. Уже почти целый год… И за это время могло так много всего случиться. Черт!
– Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети.
Я отвел трубку от уха и ухмыльнулся. Все как в старые добрые времена. Ничего не поменялось. Я не знал, где конкретно жила моя Тень. Мне было известно лишь то, что связь там была хреновая, и порой, чтобы поговорить со мной, Тени приходилось выбираться из дома и идти «на насыпь», как она ее называла. Что это было, я не знал. Столько раз хотел спросить, но всегда находились какие-то другие темы.
За спиной послышался шорох. Щелкнул выключатель.
– Сынок? Ты чего здесь прячешься?