Сосредоточен. Жует жвачку.
«отправить сообщение пользователю»
«Привет! Позавтракаешь со мной?»
Он улыбается и открывает видео-чат.
– Ты приглашаешь меня к себе или это будет в Системе? – спрашивает он, с интересом рассматривая меня на эйрскрине.
– Ну конечно в Системе!
– Нет, спасибо, – получаю я сухой ответ.
– Хорошо, приходи ко мне.
– Я мигом!
«пользователь покинул видео-чат»
Я свернула экран.
– Хакли, приготовь нам блинчики с вишневым джемом, салат и фасоль, позаботься об эко-дыме и напитках, – сказала я. Розовый столбик допамина поплыл вверх.
Через пять минут Эрон уже был у меня.
– Проходи. Ты голоден? Хакли приготовил завтрак. Выпьешь что-нибудь?
– Да, пожалуй, – задумчиво ответил он, оглядываясь по сторонам.
– Только сейчас заметил, что у тебя повсюду цветы, – сказал Эрон, рассматривая мою комнату. Сегодня он казался угрюмым и был совсем не похож на прежнего необузданного дикаря.
Мы сели на диван. Хакли расставил перед нами приборы и еду. Я нервничала. Серьезность Эрона приводила меня в замешательство.
– Цветы освежают интерьер, не так ли? – попыталась я разрядить обстановку.
– Освежают, – равнодушно согласился он и добавил, – даже несмотря на то, что они ненастоящие.
– Ты говоришь так, как будто видел настоящие цветы, – усмехнулась я натянуто.
Он помрачнел и опустил глаза.
– Эрон, но ведь, если так рассуждать, все вокруг ненастоящее, – я попыталась его успокоить, объясняя всем известный факт. – С тех пор, как земля начала отвергать посаженное в нее семя, генетики стали выводить синтетическую пищу. Все, что мы едим, синтезируется в лаборатории. Даже если бы мы захотели пахать поля, как наши очень далекие предки, у нас бы ничего не вышло, земля больше не воздает плодами за этот труд. Она мертва… Посмотри на эту стручковую фасоль, листья салата и томаты, что принес нам Хакли. Все это получено не из семени, брошенного в почву, а из ростков нашего разума. Цветы делают из Массалис. Но я никогда не буду кукситься, потому что они, видите ли, не живые, я буду радоваться, что у меня, несмотря ни на что, есть такая красота.
С этими словами я дотронулась до лилии на моем столе. Растение волнообразно двигало листьями, и на его цветке появилась улыбка.
– Земля никогда не отвергала семя! Просто кому-то выгодно, чтобы пользователи так считали, – ответил Эрон.
– Что? О чем ты говоришь?
– Гораздо дешевле и проще производить еду в лаборатории в необходимых количествах, чем выращивать живой урожай. Хотя… забудь! Ты все равно не поймешь.
– Почему ты всегда говоришь загадками?
– Извини… Но я действительно нюхал настоящие цветы! – улыбаясь, сказал он.
Мне сразу стало легче. Теперь он улыбался, а значит, все шло хорошо.
– Ну да? Рассказывай, где ты мог их видеть? – спросила я.
«Поцелуйте объект!» – поступило сообщение от генетиков.
Эрон заинтриговал меня. Я не хотела его целовать, мне хотелось слышать его голос и то, что он говорит. Он посмотрел на меня пристально и немного с укоризной, как будто раздумывая, продолжать ему или нет.
– Ты что-то хотел рассказать?
– Да… Есть один цветок, – он сделал паузу, будто бы пытался вспомнить все в деталях.
«Повторяю: поцелуйте объект, вы срываете задание», – не унимался голос.
Я придвинулась к Эрону ближе и сказала:
– Хотя нет, лучше молчи, – и поцеловала его так сильно, как будто в этом поцелуе было мое спасение от надоевшего уже голоса в голове.
– Что это с тобой? – он смотрел на меня удивленно, его глаза блестели. – Ты сама не своя, – и вновь я почувствовала его горячее дыхание прямо у своих губ, и снова поцелуй, горячий, как мой солярий-пляж.
– Скажи, ну а если бы земля была не мертва, если бы наш труд мог спасти нас от участи поедать эти синтетические овощи, если бы плоды всходили и давали урожай… ты бы хотела, чтобы было так? – вдруг спросил он, отстранившись от моих губ, но продолжая сжимать в объятиях.
– Зачем говорить о том, чего никогда не будет? Разве тебе плохо?
– Да, мне плохо, и плохо уже очень давно, – я услышала отчаяние в его словах, а в глазах увидела невысказанную муку.
Я обхватила его голову руками, провела по волосам и прикоснулась к ним губами. Он положил голову мне на колени и начал гладить мои ноги. Мы сидели в тишине.
«Спросите, что он чувствует сейчас», – опять этот голос. Я не хочу нарушать наше молчание, поэтому не реагирую на инструкции. Эрон, такой сильный, лежит у меня на коленях, как будто я могу защитить его от его же бредовых мыслей. Я не хочу ни говорить, ни шевелиться, чтобы не спугнуть эти мгновения.
«Повторяю, Малин, спросите, что он чувствует сейчас».
Я продолжаю молчать.
Эрон первый нарушает тишину:
– Представь, что нет никакой сыворотки вечной молодости, за которую вы так бьетесь, нет лабораторий по получению синтезированной пищи. Есть только жизнь и смерть. Представь, что семя, брошенное в землю, прорастает и дает урожай. Есть только вот эти руки, от которых зависит все.
Он поднял голову и сел. Я взяла его ладони в свои и начала их рассматривать.
– И что же от них зависит?
– Все, – он высвободил руки и раскрыл свои ладони перед моим лицом. А потом вдруг сжал их в кулаки: – Вся жизнь, черт возьми! – и с этими словами он со всей силы ударил кулаком по моему прозрачному столику.