Сомниум

– После того как полностью сформируется иммунный ответ. Через два дня.

Знакомый женский голос:

– Он вас слышит.

Что-то непрерывно звенит у самого уха. Я ощущаю легкую вибрацию, едва уловимое движение в воздухе. Вдруг звук встрепенулся и раскололся на несколько отдельных мелодий, наслаивающихся одна на другую. Мелодии встают из пустоты и постепенно разрастаются, но, не оформившись до конца, теряются в общей какофонии. Голубое свечение постепенно окутывает предметы полупрозрачной дымкой. Кажется, будто воздух состоит из мелких частиц, которые находятся в непрерывном движении. Комната мерно погружается в туман, клубящийся все плотнее и плотнее вокруг меня, а над всем этим странным копошащимся миром возвышается неумолимое голубое солнце.

Мои веки были налиты свинцом. Я пытался открыть глаза, но под тяжестью распухших век они едва ли различали окружающий мир. Изображение двоилось. Тело пронизывала постоянная мелкая дрожь. Мне удалось направить взгляд на правую руку. Я сконцентрировал все силы на том, чтобы разглядеть ее, и от того, что увидел, меня бросило в холодный пот. Рука была полностью покрыта красной сыпью и испещрена какими-то распухшими красными бороздами.

– Эрон часто повторяет такие слова: «Я люблю тебя». Что это значит?

– Он говорит на древнем языке. Не обращай внимания.

Кто-то трогает мой лоб. Прикосновение нежное, холодное. Я снова пытаюсь открыть глаза, но пока не удается. Мне не хочется, чтобы она убирала руку. Что-то заботливое чувствуется в этом жесте. Я не знаю, кто это.

Мужской голос:

– Он лучше всех приспособлен к выживанию в опасных для жизни условиях.

Мелкие подвижные небесные тела, заполняющие комнату, отбрасывают иссиня-белый свет. Если удастся пересчитать все светящиеся точки, меня отпустят на свободу. Я послушно считаю их, но постоянно сбиваюсь. Вновь и вновь приходится начинать все сначала. Я не хочу сдаваться, необходимо определить их точное количество.

– На руке не осталось живого места. И сегодня делать инъекцию?

Глава 14. Уникальный плод

– Завтрак готов, – послышался голос Хакли.

– Не хочу, – я перевернулась на другой бок и закуталась в одеяло. Мой взгляд упал на прикроватный столик, на котором лежала книга. Я потянулась за ней и, как обычно, открыла на первой попавшейся странице.

Любовь нежна? Она груба и зла, и колется, и жжется, как терновник.

Лучше бы я никогда не читала эту доперезагрузочную книжонку, лучше бы никогда не встречалась с Эроном. Заблокировать его мне было бы мало, мне хотелось видеть, как он страдает. Пусть мучается, чертов дикарь, преступник с невинными глазами.

Я в ярости швырнула книгу на пол. Ветхие страницы согнулись, а на переплете появилась вмятина. Вскочив с кровати и подобрав помятую книгу, я потянула за выглядывавший лист. Он легко отделился от остальных. Через мгновение я с интересом смотрела на свои руки, которые разрывали страницу на мелкие кусочки.

Удивительно, как легко можно было все разрушить в те времена, когда существовали печатные книги. Мы не можем изменить окружающую действительность. Целостность вещей заложена во всем, что нас окружает. Отчего же мне кажется, будто я, как эта книга, помята, разорвана, выброшена… С упоением разрывая другую страницу, я мяла кусочки в руках, получая удовольствие от того, что они не принимают утраченную форму вновь. Буду ли я когда-нибудь прежней?

В моей гардеробной с эйрскрина неизменно улыбался Мэтью.

– Доброе утро, красавица! Как настроение? Какой образ выберем на сегодня? – сказал он, как обычно, радостно и бодро.

– Настроение – три балла из десяти! Мэтью, что со мной не так?

– Идет обработка данных, пожалуйста, подождите.

Одна новая морщинка длиной семь миллиметров выделилась красным цветом на эйрскрине.

– Какой ужас, Мэтью, срочно помоги мне.

Действительно, микроскопическая морщинка на лбу портила весь вид.

– Идет поиск препаратов.

На экране появляются десятки различных кремов и инъекций. Наконец компьютер выбирает пять наиболее подходящих вариантов.

– Мэтью, выбирай и заказывай.

– Регенерирующий крем «Пачули» будет у вас через пять минут.

– Хотя стоп. В черный список тебя! Мне нужна сыворотка молодости, я ее заслужила. Было бы ошибкой вот так просто, из-за своей несдержанности, лишиться ее.

Вызываю эйрскрин.

– Бобби Стамп.

«открыть профиль»

Черные волосы. Густые брови. Мутные зеленоватые глаза. Рейтинг: одиннадцать тысяч четыреста пятьдесят шесть. Губы тонкой четкой линией, одним штрихом.

«открыть видео-трансляцию»

Он лежит под солнечной лампой в Центре здоровья. Треугольная высокая фигура встает и надевает белый халат. Надпись: «подмигнуть» —горит желтым курсивом. Он вроде бы ничего.

«подмигнуть»

– Брючный костюм цвета фуксии и неоновые туфли должны повысить настроение до уровня десять из десяти, – торжественно произносит Мэтью.

– Мне не нравится! Надо менять стилиста, – отвечаю я и направляюсь к выходу.

– Малин, ты забыла переодеться, — слышу голос моего верного Хакли.

– Мне не нравится ничего из того, что подбирает Мэтью, поэтому сегодня я пойду так. Не переживай, пижамные брюки и рубашку я закрою пальто с умной подкладкой.

***

Сектор Зеро.

Пройдя через валидатор, я сразу же попала в большой холл, расположенный вокруг прозрачного лифта. Оказавшись в кабине с серебряными перекрытиями, я нажала семьдесят третий этаж. Лифт начал подниматься. Снаружи главная резиденция Палаты возвышалась над сектором спиралью ДНК, а вид изнутри был совсем другим. Перед моими глазами проплывали юниты ученых. Эти бесчисленные комнаты в форме шестигранников длинными лучами расходились во все стороны от лифта. Во многих из них я замечала людей в белых халатах, вокруг них кружили сферические камеры-лаборанты. На сорок пятом этаже мне стало видно, что в крышу врезается небольшое круглое окно – одно на все девяносто восьмиэтажное здание. В нем я увидела голубой круг неба. Я поднималась выше, и круг увеличивался в размерах. На семьдесят третьем этаже лифт остановился, и круг перестал расти.

Здесь вместо комнат-шестигранников вокруг лифта был большой просторный холл. Получив доступ в юнит генетика, я оказалась в белой комнате. Тодд Макмиллан в своем черном костюме, словно тень, стоял в ее дальнем конце. Он не сразу обратил на меня внимание. Я осмотрелась. Эйрскрин и белый диван – больше в комнате ничего не было.

– Малин, рад вас видеть! – сказал генетик, складывая руки на груди.

Я молчала. В последнее время мне было неприятно его видеть.

– Присядьте, нам предстоит разговор, – он медленно направился в мою сторону.

– Достаточно разговоров. Я здесь не за этим.