Хомотрофы

Он был полноватым, лысым и носил тонкие усики. В его маленьких глазках поблескивали неприятные огоньки. Я сделал усилие, чтобы не замечать их.

Поскольку он молчал, я представился:

– Лемешев Сергей Петрович.

Лысый отставил кружку, взял ручку и что-то записал.

Я взглянул на репродукции на стене. Теплое чувство всколыхнуло мне душу, как бывает при встрече со старым знакомым.

– Превосходная коллекция, – я указал на картины. – Если не ошибаюсь, Жоан Миро? Двадцатые годы.

Лысый поморщился.

– Не я их сюда цеплял… – он вновь взял кружку и шумно отпил. – Чего вы хотите, молодой человек?

– Я приезжий.

– Продолжайте.

Он разломал бублик, отщипнул кусочек и отправил в рот.

– Ищу работу, – ляпнул я. Не потому что был не в силах выйти из образа мачо в присутствии девушки-секретарши. Мне стало интересно – включилось профессиональное чутье. Все равно отпуск пошел прахом. – У меня два высших – юридическое и журналистика, – сказал я. – Но могу делать все.

– Ну и что дальше?

– Есть какие-нибудь вакансии?

– Кто вас пригласил в Полиуретан?

– Да никто. Я сам.

На лице лысого появилось выражение досады.

– Сами?! Вы что, бродячий?..

– Что вы имеете в виду? – опешил я.

– Беглец? Рветесь в провинцию. Страхи? Долги? Преступления?

– С чего вы взяли?

– Последний автобус пришел час назад. Где вы болтались все это время?

– Вообще-то я пешком сюда пришел.

Когда человек тебе не верит, это сразу видно. Я даже немного растерялся.

Здесь не принято ходить пешком?

– Кто-то вас все же пригласил, иначе как бы вы здесь оказались, – начальник отдела кадров не стал сверлить меня глазами, чего я боялся, а перевел взгляд на девушку. Та стояла у меня за спиной, прижимая скоросшиватель к груди.

– Подойдите, Эмма.

Девушка подошла, опустив плечи. В выражении лица ее была покорность.

– Видели надпись на входе? – спросил он устало.

– Да, господин начальник, видела. Сегодня приема нет.

Лысый сощурил глаза и, попивая чай, долго на нее смотрел. От этого взгляда у меня внутри разлилось чувство досады.

Я осмотрелся, куда бы сесть. Но других стульев, кроме того, на котором сидел начальник, в кабинете не оказалось.

– Если читали надпись, – он еще раз, не спеша, отпил, – то почему этот человек здесь?

– Простите, господин начальник.

Он остановил на ней долгий взгляд. Вдруг глаза его закатились, он вытянул шею, будто принюхиваясь, и по телу его прошла дрожь.

Девушка в это время стояла, тоже странно подрагивая. Ее колени немного согнулись, и выглядела она так, словно получила дозу наркотика.

После этого лысый молчал минуту или две, и только потом сказал:

– Вы провинились, и за это лишаетесь… обеда! – и опять захрустел бубликом.

Необходимо было как-то вмешаться. Я сделал шаг вперед.

– Эта девушка ни в чем не виновата. Говорю же вам: я ищу работу. И вошел я сюда самовольно.

На круглом лице лысого появилось скучающее выражение.

– Вы, я вижу, не очень понятливый молодой человек, – констатирующим тоном сказал он. – Сегодня я не могу вас принять. И разговариваю я не с вами, а со своей подчиненной.

– Но нельзя же девушку наказывать за то, в чем она совсем не виновата, – сказал я и тут же осекся.

– Что? – лысый мрачно улыбнулся. – Зачем вы зарываетесь раньше времени? Эмма, будьте добры, скажите мне, кто виноват в том, что этот человек сейчас отвлекает нас от работы.

– Я, господин начальник, – кротко ответила Эмма.

Что, черт возьми, творится?!

– Понятно, – сказал я. – Извините, господин начальник, но раз уж я здесь, вы можете хотя бы сказать мне, что это за производство, и есть ли у вас какие-то вакансии?

– Простите, к сожалению, в данный момент я не могу предоставить вам такую информацию, – он вдруг заговорил с нарочитой вежливостью. – Я бы рад, но не могу, поскольку сегодня у меня не приемный день.

– Хорошо. А завтра вы сможете мне сказать?

– Я-то смогу. Завтра у меня приемный день. Вопрос в том, сможете ли вы завтра снова прийти в этот кабинет. – Он ехидно улыбнулся.