Песчинка. Пустой мир

– Ну и к черту его! Мы же справлялись без него раньше? И теперь справимся. Жаль только зря потраченного времени. Ладно… – Она протягивает мне расческу и заколки. – Собери мне волосы.

– Ты права. Не стоит зацикливаться, – отвечаю я и принимаюсь за прическу, как только Оливия садится на стул. – Сейчас приведем себя в порядок, позавтракаем и поедем домой. Сегодня отдохнем, а завтра, как и планировали, поедем в Питтсбург.

И только я это сказала, как в холле раздается звоночек, извещающий о новом посетителе. Мы с Оливией замираем. Это Кенни. Стоит в гавайской рубашке и шортах до колен с пакетами и улыбается.

– Пока вы спали, решил найти что-нибудь из одежды. А то в летном костюме в Сан-Франциско гулять неприлично, – беззаботно по-мальчишески объясняет Кенни.

Оливия смотрит на меня, едва сдерживая улыбку. Знаю, что она думает. Я полная дура, если решила, что Кенни нас бросил. Осознав глупость ситуации, я начинаю хохотать. Смеюсь до тех пор, пока не начинает болеть живот. Оливия тоже хохочет, а Кенни, бедняга, совсем ничего не понимает.

– Ладно вам, девочки… Слишком смешной вид, да? Ну, до города доеду, а там прогуляемся по торговому центру, и вы подберете мне что-нибудь получше.

Это нас окончательно добивает, и мы падаем со смеху.

Дождавшись, когда мы успокоимся, Кенни показывает пакеты.

– Может быть, позавтракаем уже? Я нашел очень много вкусного!

Позже мы всё объясняем Кенни, и он тоже смеется от души, а потом я прошу его больше так не делать. И у нас вдруг появляется первое правило – оставлять записку, если надо отлучиться. У нас нет мобильников. Теперь это бесполезная вещь. Телефонные станции не работают. Нет ни интернета, ни телевидения. Мы словно вернулись в прошлое, только почты у нас тоже нет. Даже почтовых голубей…

После обеда приезжаем домой. Кенни спит почти до вечера, а мы с Оливией решаем приготовить ужин из добытых продуктов: рис, сухие приправы, сушёные бобы, растительное масло; Кенни где-то откапал сушеное мясо. Так что блюда у нас получаются отличные. От счастья, что Кенни удалось подключить в квартире генератор, который мне так и не удалось завести, я пеку овсяное печенье в духовке. Жизнь приобретает смысл, когда в доме появляется мужчина!

За ужином мы ведем свободную беседу, шутим и смеемся. Кенни рассказывает о своих путешествиях.

– Я побывал в более чем десяти странах.

– Где именно ты побывал? – с любопытством спрашиваю я.

Кенни дожевывает рис и отвечает:

– Я был в нескольких странах Европы: Греция, Франция, Великобритания и еще некоторых мелких местах, кроме скандинавских стран. Также облетел Африку. Я даже был в трех городах Австралии. Но везде всё то же самое – пусто. Летчику, впрочем, легко понять это еще в воздухе. Если есть люди, то есть диспетчеры в аэропорту, но никакого сигнала мне не удалось поймать. Я садился только для того, чтобы сменить самолет, отдохнуть, помыться и переодеться. Иногда брал машину и ехал в парламенты, муниципалитеты или больницы. Однако за все время не встретил ни одного человека.

– А как насчет восточной части?

– Из Австралии я полетел в Канаду. Там я едва не разбился, но к счастью, только крыло повредил, а сам цел остался. Поэтому я боялся садиться без огней. – Кенни запивает водой рис и продолжает: – К сожалению, я не успел побывать в Индии, Китае или Японии. Я даже не подумал о них. Из Канады я решил полететь в некоторые штаты Америки, а затем остановиться на несколько дней в Клируотере… дома.

– А тут повстречались мы, – улыбаюсь, спрятав глаза в тарелке.

– И поверь, Селена, – произносит он нежно, накрыв при этом мою руку своей, – я безумно счастлив вас встретить. Для этого я и летал.

Вздыхаю, затем смотрю на Оливию. Бедняжка, так устала, что засыпает на ходу. Веки почти не открываются и движения очень вялые.

– Оливия, давай-ка, иди в постель, – велю девочке и помогаю ей встать. Оливия не сопротивляется.

Некоторое время вожусь с девочкой, затем мы с Кенни моем посуду.

– Не хочешь прогуляться? – вдруг предлагает Кенни.

Смотрю в окно на темное небо. В приоткрытую створку проникают природные звуки – протяжные стоны ветра и стрекотание сверчков. Улицу освещает слабый свет луны. Никаких уличных фонарей, никакого постороннего шума.

– Гулять? Ночью?

– Только не говори, что за все полгода не гуляла по ночам, – не верит Кенни.

Дергаю плечами. Мои глаза застывают на тарелке, которую обволакивает холодная струя воды. Как долго мы ещё сможем пользоваться водой из-под крана? Услышав слово «полгода», понимаю, что уже июнь заканчивается. А что нас ждет через год? Через два?

– Нет, не гуляла. Хотя прекрасно знаю, что там никого нет, но как-то все равно жутковато.

– У тебя, наверное, остались впечатления от фильмов «Обитель зла» или «Я – легенда»? – Кенни отодвигает стул и садится. – В подростковом возрасте я был без ума от этих фильмов. Теперь это уже ретро-кино.

– Там вроде как зомби… – припоминаю я.

– Там – да. Но наш мир пуст. И ночная прогулка очень даже полезна.

Кенни в конечном итоге уговаривает меня выйти на улицу. Эльбрус остается за сторожевого, мы даже дверь не стали закрывать.

Кенни очень предусмотрительно берет с собой ручные фонарики, один отдает мне. Мы шагаем по бульвару, внимательно глядя перед собой. На что только не натыкаешься по дороге: людская одежда, сумки, осколки от витринных стекол, обломки кирпичей и даже мебели. Москиты время от времени беспокоят.

Убиваю очередного комара на плече.

– В последнее время все чаще задаюсь вопросом, почему именно насекомые выжили, – раздаётся мой голос в ночи. – А еще рыбы. Недавно мы с Оливией поймали рыбу в заливе, представляешь?

– Мне тоже это кажется странным. Должно быть, есть какая-то закономерность. Животные и птицы вымерли. А насекомые и некоторые разновидности земноводных остались в живых.

– Что ты имеешь в виду под «разновидностью земноводных»?

– Когда я был в северной Африке, то увидел саламандру. Это ведь не насекомое, правильно?

Поднимаю бровь и задумываюсь.

– Что же их объединяет?

– Это нам предстоит выяснить, Селена. – Кенни берет меня за руку, потому что я уже дважды споткнулась. – Ну, как? Страшно?

– Не особо, – с улыбкой отвечаю я.

– Никого. Город огромный, но наши голоса сопровождаются эхом. Ей-богу, иногда создается ощущение, что мы в банке.

– Тихо! – Резко останавливаюсь и пытаюсь прислушаться к звукам. – Слышишь?

– Да, – соглашается Кенни. – Как будто животное бежит. Клац-клац.

Оборачиваемся и направляем фонари туда, откуда слышно движение. У меня замирает сердце на мгновение. Кенни оказался прав. Это животное. Это Эльбрус!

Кенни смотрит на меня, я на него. Собака не просто так нагнала нас, он хочет что-то сообщить, ведь Эльбрус не покидает хозяйку без причины. Тревога заполняет наши умы, и мы почти в один голос кричим:

– Оливия!

Глава 23