Письмо в Париж
Выпить бы, что ли, с тобою вдвоем,
Поговорить обо всем?…
Видишь ли, время тоски – водоем,
И не сдается внаем.
Не перемелешь разлучной реки,
Хоть Сену Невой нареки.
Я ли твоей не любила руки? —
Тут не заслужишь и не умолишь.
Письма останутся лишь…
Как поживаешь, бездомная мышь?
Как поживает Париж?
Август 1975
Августейшая пора
Кто-то гонится за мной —
Слышу шорох за спиной,
Оглянулась – листья,
Листья желтые летят.
Возвращатесь-ка назад,
И откуда вы взялися?
Еще август у двора,
Августейшая пора.
Еще будет виноград,
День рожденья, гость из Минска,
И напишет в Ленинград
Из Парижа наш Кузьминский:
Все пойдет у нас на лад.
Листья желтые летят.
Август 1975
Деревья строятся в каре
Экспромт, написанный 14 декабря 1975 года между двумя допросами
Декабрьский снег,
И белою страницей
История проходит отстраненно,
Как странница.
И надо сторониться,
Чтоб не задеть…
Давайте поглядим,
Куда плывет отечественный дым,
Куда уходят люди в декабре
И как деревья строятся в каре!
Сонет Александру
Уж третий год, как мы уже не мы,
А дни рожденья – траурные вехи.
Но до сих пор, чуть я смежаю веки —
И тень твоя кивает мне из тьмы.
Весло Харона плещет у кормы —
Да, третий год, как умерли навеки.
Вино прокисло. Бесполезны греки,
И не разрушить собственной тюрьмы.
Я угадаю свой последний час,
Наворожу себе былые муки
И жадно стану их перебирать.
Какое злое ремесло у нас!
Быть вещими от счастья до разлуки
И много раз до смерти умирать.
СПб. февраль 1976
Юбилейное петербуржское
К 50-летию переименования города
Петербурги мои, Петербурги!
Разлетелись по белу свету,
По белым страницам, как птицы,
Птицы-странницы перелетные.
Далеко улетели птицы —
Не аукнешься, не докличешься;
Не черпнуть им водицы невской,
Собирать им горькие зерна…
Но в апреле приходят поэты,
Молодые, голодные, нежные,
И приносит каждый по птице —
Возвращаются петербурги.
Поездка в Царское Село