Записка Господу Богу

От дачи к дому моему,
В апреле снег сошел, и мы узнали,
Что вытоптали грядку земляники.


Сентябрь до одуренья пахнет яблоком,
И дерево взлетает желтым облаком,
Но пролетит немного – и уляжется
Простым лоскутным ковриком у лужицы.


Как быстро ласточки снуют —
Чаинки в золоте заката…
А завтра будет дождь.


Там, где сходились четыре дороги,
Жили семьей деревянные боги —
Папа, мама и маленький сын.
Не уцелел из них ни один.


Я вижу по утрам цветы в слезах —
Жалею их, как маленьких детей,
Что плачут просто так спросонок.


Зевесов дождь шумит в завесах рощ —
Данае золотое подаянье…
И да воздастся небу по деяньям
За этот дождь, за каждый летний дождь!


– А где собираются птицы,
Когда улетают на юг?

– Под кленами, только под кленами.
Видишь на мокрой земле
оранжевых лапок следы?


В тот город поезда приходят на рассвете.
Пробежками, под градом дождевой картечи,
Бегу к гостинице, чтобы себя не встретить,
Оставшуюся здесь когда-то навсегда.


Высотный дом выплескивался рыбой
В серебряной оконной чешуе.
А старый флигель рядом ползал крабом,
На солнце выставляя лишаи.
В нем жил художник, светлый и высокий.


У обедневшей осени ни листьев,
ни снега не занять.
Пустое время будильником стрекочет у виска.
Но не торопит, не зовет. Не обещает.


Вспыхнул свет, погасли наши лица,
Мотылек уснул на потолке.
Сон прошел, но лень пошевелиться,
И будильник чей-то вдалеке.


На клумбе каменной у станции метро
Бегонии уже сложили крылья,
И транспорт городской грибами пахнет.


Не шьется платье белое,
Ломается игла.
Ах, что же я наделала —
Тебя не сберегла.


Не жаль нам деревьев, идущих на спички,
На шелк, на бумагу,
И тех, что сжигаем в печах.
Одна новогодняя елочка —
Чистая радость —
На совести нашей.
Как глупо, не правда ли?


Вот еще один вечер прошел без тебя,
Безымянный, как постовой,
Мимо которого я прохожу
Вот уже месяц одна.


Солнце босыми ногами прошлось
По новому полу веранды.
Неужели и эти следы
Память закрасит коричневой краской?


Из солнечной пыли полдня
Соткано тело подруги.