Чумовые истории. Сборник рассказов

Мир изменился, когда поля воспоминаний оглушило молчанием. Люди перестали слышать послания своих близких. Сперва мемориалы по всему миру были переполнены напуганными людьми: каждый хотел убедиться, что связь действительно оборвалась. С началом общественной истерии люди в форме исследователей строили невероятные теории, носящие маски призывали к спокойствию, умирающие спешно брались за составление посланий до ухода, некоторые просто лишились рассудка. Время шло, но многочисленные попытки восстановить связь не увенчались успехом. В результате шумовая волна поутихла, а мемориалы опустели.

Мальчик же продолжал приходить. Он уже не мог слышать голос матери, но сам теперь говорил с ней вслух, надеясь, что хотя бы она его слышит. Раньше произносить что-либо на территории мемориала строго запрещалось, чтобы не заглушать голоса ушедших, которые каждый посетитель слышал в своей голове. Теперь же никому не было до этого дела. Но одно табу люди всё-таки не смогли нарушить – неприкосновенность цветов.

В тот день, как обычно передав матери сообщение, мальчик почему-то не пошел к выходу, а впервые подошел к тому самому скучающему дедушке.

– Почему вы всё ещё приходите? – прямо спросил мальчик.

– Не знаю, внучок, не знаю, – вздохнул старик. – Пусть мы больше не слышим их, но всё ещё можем вспоминать.

– Здесь нельзя говорить! – строго посмотрел на них молодой человек, привычно сидящий у фонтана. – Неужели вы забыли элементарные правила?

– Не бойтесь, наши голоса не заглушат её голос, если… – спокойно начал мальчик.

– Как ты узнал о ней? – удивленно прервал его несчастный влюбленный.

– Спросил как-то маму, она рассказала, – честно признался мальчик, уже повернувшись в сторону выхода.

– Постой, – окликнул его молодой человек. – Что это значит?

Мальчик вздохнул, присел на низкую металлическую ограду в опасной близости от цветов. До всего случившегося смотрители мемориала не позволили бы кому-то настолько приблизиться к растениям, но сейчас всё было иначе. Мальчик собирался ответить нечто, что утешило бы несчастного, но прежде по наитию сорвал цветок, задумав вручить его молодому человеку. Он давно думал это сделать: хотел принести цветы воспоминаний отцу, который почему-то не любил вспоминать о матери. Сколько раз он хотел протянуть руку к безмолвным листочкам, хотя бы коснуться их, но не решался переступить запрет.

Глаза всей троицы расширились. Из стебелька торчало нечто странное, совсем не природного происхождения. Мальчик тут же припомнил, что видел похожее в учебнике: то были провода, используемые людьми в прошлом для различных приборов. Кончики двух тоненьких проводков всё ещё тихонько искрились.

– Эти цветы, – выдохнул мальчик, сорвав ещё несколько и испуганно посмотрев на взрослых, – все эти цветы – ненастоящие!

Глас Совести

    Елизавета Шангина

Пробки – это зло. Вряд ли кто-то когда-либо предавал сомнению этот неоспоримый факт. Макс тоже не питал насчёт этого иллюзий, что, впрочем, вот вообще никак не спасло его этим прекрасным утром. Все товарищи по несчастью страшно раздражали своими гудками и изредка крикливыми перепалками, которые, кстати, сегодня как-то подозрительно быстро стихали. Жара. Полное отсутствие движения воздуха и машин тоже. И ещё один дополнительный стресс-фактор на соседнем сидении. Да за что ж ему это наказание?!

Полностью застывший поток автомобилей вдруг сдвинулся с мёртвой точки. Ну наконец-то! Макс поспешно снялся с ручника и приготовился продвинуться хотя бы чуть вперёд, уже не слушая навязчивое щебетание над ухом, как вдруг на полосу прямо перед ним из соседней вынырнул компактный голубенький «Матиз». Манёвр вышел крайне опасный, настолько, что задний бампер нарушителя едва не задел крыло автомобиля Макса. Струна терпения лопнула. Невзирая на протестующий, но всё ещё тихий голос своей попутчицы он громко посигналил блондинке за рулём. Однако этого ему показалось мало, поэтому парень высунулся в открытое окно и самозабвенно, под стать сегодняшнему настроению, рявкнул:

– Куда прёшь, овца?!

– Что я слышу?! – тут же активизировавшись, возмутилась взбалмошная пассажирка. «Ну, началось…» – Немедленно извинись перед дамой!

– Отвяжись, – огрызнулся парень, краем глаза замечая ровно ту же ситуацию в салоне крохотного «Матиза».

– Я. Сказала. Извинись, – уже чуть более грозно, с нажимом вставила девушка, однако увидев, что её слова словно летят в пустоту, наклонилась к парню и влепила тому звонкий подзатыльник. – Ты совсем оборзел, Совесть не слушать?! Ну-ка извинился перед ней быстро, я сказала!

На возмущенный вопль Макса обернулись несколько автомобилистов, но тут же вновь вернулись к своим (справедливости ради заметим, практически идентичным) перепалкам со своими Совестями.

– Да за что?! – взвыл парень и бессильно взмахнул руками. – Это она меня подрезала, я тут вообще ни при чём!!!

– А за овцу, – невозмутимо уточнила Совесть и лучезарно улыбнулась. – Или мне о стареньких твоих косяках напомнить? Ты же знаешь, это я хорошо умею. Не отстану ведь. Тебе оно надо?

Макс потёр ушибленный затылок. Тяжело-тяжело вздохнул. Проклял тот день, когда сел за баранку этого пылесоса (уж лучше на велосипеде, честное слово!). Затем пару раз просигналил, высунулся из окна авто чуть ли не наполовину и дождавшись, когда блондинка (у которой спор с Совестью вышел ничуть не менее жарким) выглянет из «Матиза», с каким-то подобием косой ухмылки на лице крикнул:

– Девушка, вы, того… Это… Извините, короче!

На лице блондинки расплылась та же (придурковатая) кривая вымученная улыбка, и она крикнула в ответ:

– Да ничего! И вы меня уж простите, сглупила!

Будучи вообще не в настроении что-либо ей отвечать, парень понимающе покивал и втиснулся назад в салон.

– Ну что? – как мог спокойно буркнул он, обращаясь к Совести. – Ты довольна?

Та вздёрнула бровь и смерила его преисполненным критики взглядом. Затем стрельнула глазами в сторону «Матиза».

– Так и быть, на этот раз прощаю. Но учти: в следующий раз не отстану так просто. Замучаю тебя ко всем кузькиным бабушкам, – и заметив, как подопечный недовольно сморщился, воодушевлённо добавила: – Эх, не кисни, друг мой. Помни: это всё во имя добра!

Цветы

    Лилия Слободенюк

Ванька с детства слышал сказки, что в лесу, если пройти по тайным, никому до конца не известным тропам, можно набрести на чудесную поляну, где растут цветы – каких глаз не видывал. Огненные, искрящиеся маки высотой с человеческий рост, голубые колокольчики, на которых ветер играет свою завораживающую мелодию, раскидистые пятилистники и круглые шапки маленьких бутонов, которым еще даже не родилось название. Он был уверен, легенды не лгут. Может, если он принесет один такой Анюте, она не отвергнет его?

Он долго блуждал по лесу. Помнил, что цветы открываются только тем, кто их не ищет, и отчаянно старался о них не думать. Наконец ему это удалось. Через несколько резких поворотов, чтобы обойти широкую канаву, вдруг преградившую путь, Ваня, казалось, вовсе заблудился. Но вдруг увидел ее: необъятную, необычайной красоты поляну, переливающуюся всеми известными и неизвестными ему цветами. Между растений были протоптаны аккуратные тропки, и юноша долго бродил по ним, разглядывая каждый куст, чтобы выбрать лучший цветок для своей возлюбленной. Наконец он нашел его: ярко-алую розу, сверкающую и переливающуюся, словно хрусталь в лучах солнца. Не задумываясь, он сорвал одну.

– Могу я помочь тебе, добрый молодец? – небольшой домик на краю поляны Ваня и не приметил. На его крыльце стояла старуха, прожигая его взглядом из-под густых бровей.

– Нет, бабушка, не надо! Я заплутал, но уже нашелся и ухожу.

Она не ответила. Ваня чувствовал только, как она все еще смотрит на него, и от этого взгляда мурашки пробегали по спине, пока он не скрылся за деревьями.

Путь домой сделался быстрее и проще, чем за цветами, но всю дорогу Ваньке казалось, что вокруг него что-то неуловимо изменилось. Солнце светило словно теплее и ближе, чем обычно. Хотелось тянуться к нему, ловить лучи каждым участком кожи. Ветер словно что-то шевелил в нем, отчего делалось так щекотно и приятно. Он вдохнул и медленно, шумно выдохнул. Лес словно обступил его, Ваня еще никогда не чувствовал его так близко к себе, так рядом. Возвращаться в деревню хотелось все меньше – лес так маняще шумел вокруг, лес становился его частью. Наконец добравшись до опушки, он заметил Настьку, его сестру, вместе с ним ушедшую утром за ягодами. Она что-то сказала ему, гневно топнув ножкой, но Ваня не понял ни слова: все звуки, когда она раскрывала рот, он слышал лишь как быструю-быструю дудочку.

– Скоро ворочусь! – крикнул он ей, даже не задумавшись обо всем этом, и шагнул обратно в лес. Здесь он понимал все куда лучше.

«Постой с нами, постой, постой!» – шелестела над ним листва. «Ты ведь не уйдешь?» – вторили ей кусты и трава. «Да ты уже и не сможешь», – усмехнулся какой-то камень. Ванька улыбнулся ему в ответ: все это не пугало, скорее просто веселило.

«Постою еще. Сегодня погода на диво хороша…» – подумал он и снова поднял голову к небу, и солнце светило, светило, светило, заставляя раскрываться новые почки…

* * *

Вообще она любила гостей. Для них у нее всегда был заварен свежий сбор из лесных трав, а на столе стыл ягодный пирог. Большинству она предлагала просто переночевать или указать верный путь из леса, но некоторым, кто ей особо полюбился, показывала во всей красе свою гордость: чудесный цветочный садик, из которого даже соглашалась отдать стебелек-другой, если попросят, и сад за домом, позади поляны. Он всегда производил впечатление на гостей: каждый куст там был подстрижен в виде прекрасной девушки или юноши, и в руках у них всегда был цветок. Каждый раз разный, какой приглянулся им из сада. Все путники восхищались работой ведьмы, а она лишь улыбалась в ответ. Она любила свой сад. И сегодня – самое время добавить в него нового жильца.

Она не считала себя злой. Она просто не любила воров.

Мир изменился

    Марианна Юркова

Этот день начался совершенно обычно. Как всегда, Питер проснулся по будильнику, лениво привёл себя в порядок и кое-как позавтракал. Потом он отправился на работу, где всё было так же обычно и привычно, просидел положенное количество часов в кабинете, разбирая бумаги, один раз вышел перекусить, и наконец не без радости покинул здание.

На вечер планов не было. Питер остановился у выхода, задумчиво глядя на безмятежное голубое небо и размышляя, а не пойти ли ему в клуб. Мимо пробежала знакомая, приветливо помахала рукой и шустро запрыгнула в свою машину.