Серая мышь в большом городе

– Эх ты, взрослая тётя, а телефона нет, – покачал головой мальчик и вытащил из кармана мобильный. – Сейчас организуем вам такси. Нет, серьёзно? У вас нет телефона?

Я покачала головой, с невольной завистью глядя на него. У такого маленького – уже свой мобильный! И разбирается он в этих всех городских штучках лучше меня. Как же так? Надо и мне учиться. Всё-таки в Питер жить приехала, деревня теперь далеко, надо привыкать.

Пацан быстро тыкал в экран пальцем с обгрызенным ногтем, потом удовлетворённо кивнул:

– Во, сейчас подъедет, прямо к остановке.

– Спасибо тебе, мальчик, – у меня чуть слёзы из глаз не брызнули от избытка чувств. – Скажи своим родителям, что они вырастили хорошего сына!

– Да ладно, – смутился он. – Мамка меня прибьёт за деньги, что с мобильника спишут… Ну ничего, совру что-нибудь.

Я быстро полезла в карман:

– Не надо врать! Врать плохо. Возьми вот.

Протянула ему сто рублей. Мальчик сразу отошёл на шаг:

– Не. Я помочь хотел, а там…

– Возьми, чадо, – тихонько улыбнулась я. – Мой тятя хотел бы иметь такого сына, как ты.

Похоже, эта фраза заставила пацана задуматься. Он наморщил лоб, потом взял деньги и рванул на всё ещё стоявшую маршрутку, крича на ходу:

– Спасибо! Я мороженого куплю!

Такси и правда подъехало быстро. Не успела маршрутка отойти от остановки, как желтая машина тормознула перед переходом и посигналила. Я махнула ей рукой. Эх, надо же теперь поднять это неподвижное тело! Ну ладно, не может быть мужик тяжелее копны сена. А я ведь кидала прошлым летом с луга на телегу. Как тятя говорил, надо найти точку опоры…

Просунув руки под мышки мужчине, я рывком подняла его на ноги. Привалившись ко мне на плечо, он забормотал что-то, начал отмахиваться. Пришлось шлёпнуть его легонько по лбу:

– А ну теперь! Молчите уж!

И поволокла его к такси. Едва дверь открыла, пытаясь удержаться в равновесии. Нет, всё-таки мужик тяжелее копны сена… Но всё же посадила на сиденье, села рядом. Пожилой чернявый мужчина с быстрым взглядом спросил:

– Куда едем?

– Сейчас, минуту, – я снова раскрыла паспорт, прочитала адрес и тут же озаботилась: – А сколько тарифа-то?

– Тарифа, – пробурчал водитель. – Сколько будет, столько и заплатишь.

– Мне наказывали спрашивать тарифу, – твёрдо ответила я. – Говори сразу, а то, может, слишком дорого, а у меня денег нет.

Мой мужчина ожил, начал дёргаться, будто чёртиков поймал, и орать:

– Тариф отличный, заказчики найдутся, я вам не благотворительный фонд!

– Молчите вы, ради Бога всемогущего! – с раздражением толкнула его вглубь сидения. Дядька за рулём уставился на меня в зеркальце, а потом тронул машину:

– Эх, дочка, хуже нет пьющего отца… Ладно, не парься, довезу за сколько есть.

– У него пять тысяч в кошельке, – сказала я честно, но дядька покачал головой:

– Откуда ты такая простодушная взялась-то? А ну как сдеру с тебя пять тыщ, а тут дороги на триста рублей, не больше!

Я опустила голову. Прав он, так и таксист наш ачинский говорил, да я снова забыла. Но как можно жить в таком мире? Всё время врать, оглядываться, думать, как бы кого обмануть и не быть обманутым в свою очередь… Говорил тятя: мир жестокий, злой, не надо в него выходить, лучше сидеть в тайге и радоваться каждому новому дню без цивилизации!

– Ладно, пташка, не вешай нос! Сейчас довезу тебя и батю, ты его головой под холодный душ, чтобы неповадно было в следующий раз так бухать!

– Спасибо, дядя, – улыбнулась я, словно это был свояк из деревни.

Доехали мы действительно быстро. Остановилось такси во дворе, проехав под арку. Счётчик показал чуть больше трёхсот рублей, я с лёгкой душой отсчитала водителю деньги из кошелька Вадима Петровича и, открыв дверь, вытянула неудачливого алкоголика из машины.

– Эй, пташка! Квартира двенадцать в первом подъезде! – окликнул меня таксист и с улыбкой уехал.

А и правда. Вот же, написано даже на табличке у подъезда: с первой по сорок вторую квартиры. То ли я начинаю потихоньку ориентироваться в городской жизни, то ли всё в городе устроено логично… Ладно, надо бы уже этого Вадима Петровича сдать жене или маме, чтобы приводили в чувство, а мне пора на собеседование. Ух и тяжёлый же он! Словно телёнка на плече волоку. Вот достанется ему и поделом. Может, пить перестанет…

Высвободив руку, потянула за ручку двери, и та поддалась, хотя и с трудом. Тёмный подъезд вонял, как навозная куча. Да, это не тёткин дом, не тот размах… Я поудобнее устроила мужчину на своём плече и со вздохом потащила тяжёлое тело вверх по ступенькам, нащупывая каждую ногой. Чуть не запела даже, как на покосе – ой, коси, коса, ой, тряси, роса… Так сподручнее было кидать сено в скирды. Но сдержалась – пёс знает, какие люди тут живут, может, спит кто, разбужу ещё. Голос-то у меня мамкин, зычный, звучный. Уж так дотащу, допыхчу.

Квартира двенадцать оказалась на третьем этаже. Прислонив Вадима Петровича к стене в уголок, я нажала на кнопочку звонка. Резкое дребезжание могло бы всё наше анциферовское кладбище из могил поднять, но никто не отозвался с той стороны двери.

– Что же мне с вами делать, Вадим Петрович? – озадаченно обратилась я к всё ещё бессознательному мужику. Не оставлять же его здесь, под дверью? Тогда уж лучше было на остановке бросить. Нет, так не годится. Стой, Васюта, а про ключи забыла?

Ой-ой, опять по карманам шарить… Но раз надо – значит, надо. Карманы пальто – это самое простое, а вот штаны! И, конечно, ключи были там. Я, кажется, даже покраснела, щупая ноги в опасной близости от самого запретного места, но мужественно довела дело до конца. Ключей оказалась целая связка, маленьких, больших, разных, но в то же время и похожих. Блямбочки всякие ещё болтались на колечке, мешали вытаскивать из кармана… Я перебирала их одной рукой, второй поддерживала Вадима Петровича, который норовил сесть на пол. Уже готова была сдаться и запульнуть ключами в пролёт лестницы, но, к счастью, один из них подошёл к замку. Дверь гостеприимно раскрылась, и я ввалилась с бесчувственным телом в прихожую.

– Ау-у! Есть кто-нибудь? – бросила наугад в полумрак квартиры. Но ответом мне была лишь тишина. Такая тишина бывает только в пустых помещениях. Ни кошки, ни собаки, ни какой другой животины. И уж точно людей здесь нет.

– Господи! – крик души вырвался из моего рта. – За что? Чем я перед тобой провинилась?

Но Бог не дал мне знака. Поэтому я потянула мужчину по коридору, ощупью нашла дверь в ванную – и точно, там оказалась ванная! – и почти без сил опустила его грудью на бортик. Отдышалась. Ну и тяжесть! А говорят, мёртвые тяжёлые… Вон и живые вполне себе неподъёмные, хотя не такой уж он и толстый.

Ладно, что там говорил дядька-таксист? Головой под холодный душ… Сейчас мы ему устроим головомойку.

Душем меня научила пользоваться Катерина. Долго хихикала при этом, но всё же показала, как переключать – просто поднять пупочку на кране. Вот и здесь у меня получилось, хотя кран был совсем другой. Из головки душа прыснули тоненькие струйки, звенящим стуком отдаваясь в ванне. Я чуть-чуть подождала, а потом направила душ на голову мужчины. Реакция меня не удивила – он встрепенулся, зафыркал, принялся вырываться и заорал вяло:

– Что это? Кто? Что? Прекратите!

Но я держала его крепко, не давая уклониться от струек. Вот вам! Будете знать как пить! Как тятя говорил – смог наделать дел, смоги и ответить за них. Нечего тут возмущаться!

Наконец, Вадим Петрович затих, потом махнул рукой:

– Ладно, всё, убери душ. Я в порядке.

Я выключила воду:

– Точно в порядке?

– Точно.

Он поднял голову, посмотрел на меня чуть ли не с ненавистью, спросил: