ГЕРОИ И ГЕРОИНИ

Превращение происходило постепенно, но бесповоротно. Разговор с Лизой ничего не дал и не принес долгожданного облегчения.

Вначале на антресолях нашелся альбом с фотографиями. Потом русые волосы Соломии до плеч превратились в модное каре. Дальше – больше. Имидж, осанка, манеры… Страха больше не было, только твердая уверенность.

– Я хочу окончить заочно вуз и работать в твоей фирме, – решительно сказала преображенная Соля, ей надоело довольствоваться малым, она знала чего может достичь и приложит к этому максимум усилий.

Нет, она не собиралась пользоваться своим положением. Не важно, спит она с начальником или нет. Соля хотела добиться всего сама, а Андрей был в данном случае неплохим трамплином. Постепенно из мягкой и непосредственной Соли девушка превращалась в железную и бескомпромиссную Соломию с замашками карьеристки.

– Лиз, мне так смешно наблюдать за его жалкими попытками вернуть тихую, податливую, ласковую девочку Сольку. Нет, я по-прежнему люблю его. Вот только акценты нужно расставлять правильно.

– Допрыгаешься ты, Соля. Ты стала совершенно невыносимой, как он тебя терпит. Не, ну я понимаю в романах, там роковая любовь превращает отъявленную карьеристку и стерву в паиньку и неженку. Но, чтобы наоборот – это нонсенс, подруга! – пыталась вразумить девушку Лиза.

– Тебе не понять. Я чувствую себя сильной. И сила эта во мне, – задумчиво пробормотала Соломия, стараясь не смотреть в глаза подруге. Потому что у силы этой, как и у всего на свете, было две стороны медали…

Мы: ты и я

(мысли кого-то)

Не пишу. Думаю. Вряд ли ты меня услышишь теперь. Когда-то я был так далек от тебя и боялся твоих чувств, а теперь жизнь забавно смешала все карты и поменяла нас местами. Твое холодное и равнодушное «люблю» не трогает, правда. Глупая трата слов. Теперь прошу замолчать тебя я. Найди силы в себе прекратить эту пытку. Осознал. Больно. Я готов говорить тебе все, что чувствую. Бесполезно. Не поймешь.

Ты спрашивала, похожа ли ты на нее? Не похожа. Только внешне. Но это то же самое, что пытаться стать другим человеком. Да, ты считаешься сильной и независимой. Много таких. Только ты одна. И не нужно быть другой. Притворство одно. Карикатура. Я же знаю, что ты другая. И люблю тебя.

Не уходи… Возвращайся…

– Я ухожу.

– Соля, что не так?

– Андрюш, все так. Просто я слегка повзрослела. Мне теперь мало всего. Мне мира целого мало, – взгляд холодный, а речь высокопарна.

– Ты в детстве читала «Снежную королеву»? – внезапно спросил мужчина, прикуривая сигарету. В последнее время курить он стал чаще.

– Я стала похожа на Снежную королеву, ты это хочешь сказать? – усмехнулась девушка с каким-то самодовольством.

Андрей вздохнул. Потом посмотрел ей в глаза и сказал ровным голосом, без оттенка каких-либо эмоций:

– Что ты, конечно, нет. Скорее на Кая. Маленького, беззащитного, глупого Кая.

– Мило. Прощай!

– Я люблю тебя, Солька, – вместо прощания, произнес еле слышно Андрей. Соля этих слов уже не услышала, она бежала навстречу новой жизни, новой мечте, новой себе.

Глава 17

Без обещаний

Настоящее время (Ваня и Света)[13 - События слегка опаздывают, по сравнению с историей Андрея и Соли (на несколько месяцев).]

– Эй, Швабра, дай списать. Ты же шаришь в этой теме, – на биологии Боря Захаров обратился к Свете, которая мечтательно вырисовывала какие-то завитки в тетради.

– Отвали, – шикнула на него девушка.

– Ну ты и стерва!

– А ты придурок! – не осталась в долгу задумчивая Света.

Сбылись худшие предположения Катьки: Света влюбилась окончательно и бесповоротно. После того поцелуя и своего спешного бегства, она вся измучилась. Вначале пыталась забыть. Потом стала искать встречи. Выписала из мобильного сестры номер Вани, но позвонить не решалась. Когда заканчивались занятия, якобы случайно прогуливалась возле его подъезда. Ваню ей удалось увидеть. И взгляд его на ней особенно не останавливался. Он пробегал мимо, бросая на ходу:

– Привет!

Вполне дружелюбно и… равнодушно одновременно. Словно и не было ничего. Понятное дело, у него хватает таких Свет. А у нее, у нее-то он один.

Старшая сестра, увидев печальные глаза младшей, не выдержала.

– Светка, перестань! Нашла из-за кого убиваться!

– Кать, у меня совсем нет шансов, да? – чуть ли не плача посмотрела в глаза сестре Света.

– Это у него нет шансов. Будь ты постарше, умнее, ты бы ему показала, где раки зимуют. А так, – она махнула рукой, – всему виной твой нежный возраст. Насочиняла себе сказок о принцах, сама придумала – сама влюбилась.

– А делать теперь что? – на глаза Свете уже наворачивались слезы. Катька была права во всем, но как перебороть это чувство внутри?

– Снять трусы и бегать, что ты как маленькая! Мой совет: забудь! И возле дома его не смей околачиваться, поняла меня? – тон был строгим, старшая сестра всегда брала на себя обязательства матери, которой чаще всего дела не было до переживаний дочерей. Она работала без выходных и праздников. Отец давно спал с соседкой, погибая от тоски из-за невнимания супруги. Девочки поначалу тоже погибали от невнимания матери, пока Катька не взяла ответственность за сестру на себя.

– Он сказал? – взглянула совсем печально и растерянно на Катю.

Девушка кивнула. Чего скрывать? Пусть лучше сразу распрощается с иллюзиями.

– Кать, мы целовались, – прошептала Света и вышла из комнаты.

– А пол-универа трахались и что? – резко выпалила Катя ей вслед.

Горькая правда лучше, чем сладкая ложь. Эту истину Катя усвоила давно, еще, когда сама в возрасте Светы стала жертвой чар одноклассника. Парень был смешным и симпатичным. Ничего особенного. Но в семнадцать лет все кажется особенным, даже незначительные детали в облике «прекрасного принца». Тогда она впервые позабыла свои обязанности старшей сестры и стала обычным влюбленным подростком. Он говорил какие-то глупости, а она восхищалась его эрудицией. Увлекался футболом, а Катя считала его великим спортсменом. Приглашал ее на какие-то тусовки с друзьями, а для нее неизменно оставался центром вселенной.

Она не смогла переступить ту заветную черту, которая отделяет девочку от женщины. Слишком неловко себя чувствовала, слишком боготворила его.

– Все правильно, Кать, никто никому ничего не должен, – сказал он, выслушав ее отказ, и подмигнул.

Больше они не общались. Он нашел кого-то посговорчивее. А Катя еще долго ревела и забывала тот образ, который сама себе создала. Поэтому пусть лучше сестра сразу поймет, что собой представляет Ваня, чем будет потом зализывать раны.

После знакомства Вани с Соломией в его жизни что-то изменилось. Он частенько забегал к ней в гости, они общались как старые друзья. Но если девушку все устраивало, то Ваню – нет. Хотелось большего.

А потом он увидел ее с мужчиной, и все стало на свои места. С мужчиной она не дружила – это факт. Они держались за руки и о чем-то мило ворковали, а у него вскипала ярость. Значит, так, да? Нет, он не стал идти и устраивать разборки, тем более ничего, откровенно говоря, Соля ему не обещала. Но он-то надеялся, с этим как быть? Ваня поступил здраво – оборвал все нити. Перестал приходить к Соле, старался обходить десятой дорогой ее дом. И все вернулась на круги своя. Словно он мог когда-то вырваться из этого зачарованного круга! Стандартная схема, отработанная годами: выпивка, друзья, девушки. Ваня жил легко и доставалось все ему без особого труда: и доверие друзей, и симпатия девчонок. Но хотелось, как всегда, другого: большего, недоступного, неизведанного. Любви, например, или – черт с ним! – успешного окончания вуза, а может быть гордости родителей, мол, мы тоже не пальцем деланные, тоже могём. И не пришлось бы матери жалеть об умершем сыне, когда вот он, живой и невредимый, ничуть не хуже. Эх, да чего уж там!

– Привет! – по привычке сказал девушке Ваня, выскакивая из подъезда.

Ответного приветствия не последовало. Светы поблизости не наблюдалось. Он давно заметил, что она специально прогуливалась рядом с домом, в надежде увидеть его. Вначале он удивился, потом начал раздражаться, не к чему это все. Пришлось пойти на крайние меры – поговорить с Катей. Разговор с Катей возымел действие, и Света перестала ходить за ним по пятам. Вот только настолько привык он к этому ее вниманию, что стало как-то даже тоскливо. После того вечера с поцелуем, подумал и решил оставить девочку в покое. Не будет он ее использовать, ранить и крушить надежды. Увольте! На его долю хватит вполне опытных и доступных девиц. Встречаться и объяснять все это Свете не стал, ничего ведь не было. А значит – никто никому ничего не обещал.

Света некрасиво ревела. Интересно, а можно реветь, как белуга и выглядеть при этом очаровательно? Наверное, только в кино. Отчего-то мысли кидались из крайности в крайность. То «люблю», то «ненавижу». То «хочу увидеть», то «знать не хочу». То «меня ничего не волнует», то «как я выгляжу со стороны».