Не буди Лешего

Так мы и дрались, пока я не понял, что уже в звериный вид перекинулся.

– Что забыла гнилая груда костей в лесу моём? – у Костейшества спрашиваю.

– Ты еще поговори мне, Лесная труха! Где жена моя? У тебя сидит? – Кощей знай мечами размахивает.

– Ты мне лес попортишь, костлявая тварь, – отвечаю, злой уже сам как есть. Кощей-то, к тому же, горит огнем, как бы на лес не перекинулось.

– Мара где? У тебя? Выходит пусть! Я обоих убью на полянке здесь, – наступает костлявая нечисть, глаза крутятся, желваки ходуном, а суставы скрипят устрашающе. Тысяча лет, как не больше ему, как бы не развалился Кощейшество.

– Есть у меня средство верное, тебе для костей подходящее, – подхватил я горшочек с мазями и об рожу разбил Кощееву.

Костяному, видать, не понравилось.

– Погоди, тут ещё отвары есть, – вдогонку разбил бадью с варевом, которым Гостята мыла меня. Зря Гостята, что ли, старалась? Хоть послужит для дела взвар щиплющий.

– Да ты страх потерял, Леснейшество, – Кощей глаза вытер, замер вдруг. А я не успел, я как раз в него ступой запускал, той самой, в которой Гостята купалась. Вытащил я её с утра на солнце, чтобы высохла. Может, полетать ещё придётся. Не среагировал Кощей, ступа аккурат накрыла его голову. Попробовал он сломать средство летательное изнутри, но не вышло. А я, повернув топор плашмя, забил её в землю, вместе с Кощейшеством.

– Мудрёно дерёшься, Алёша, – раздалось из-под земли. Я на ступу сверху сел.

– Пока ещё мхом не порос, как вы, нечисть древняя, – сижу на ступе, с Кощеем разговариваю, а сам на Гостяту смотрю. Не ушла она в дом, осталась на пороге. Вжалась в дверь и стоит вся ни живая, ни мертвая. Побелела лицом, губы бледные. Не ожидала увидеть Костейшество? Или на меня любуется?

– Понимаешь ты, Алёша, что не будь ты мне друг, я б убил тебя? – спрашивают из-под земли.

– Косточкам как твоим в земельке лежится? – спрашиваю в ответ. – Не принимает Мать Сыра Земля, плохо там тебе?

– Нечисть ты окаянная, жену мою не видел, спрашиваю? Или разговаривать разучился, не понял мой вопрос? – земля разлетелась вверх и в стороны, вылез Кощей перед ступой. И тут тоже Гостяту заметил.

– О, так ты тут с девицей! – он вылез, отряхнулся, пригляделся к ней. – Не пойму никак. Селянка, что ли?

– Тебе какое дело? – спрашиваю. – Мары тут нет.

– А была? – Кощей ко мне поворачивается.

– Была ещё по осени, – признался я таки. – Тогда же и улетела.

– А Василиса была у тебя? – внезапно Кощей ещё спросил.

И я тоже мховая бестолочь, при Гостяте уточнить решил.

– А которая?

– Ну… такая… с косою, красивая, – Кощей на морду показывает.

– А побольше подробностей нет у тебя? Они все нынче с косами и ничего с лица.

– Ну я сколько раз говорил тебе – если Василиса, любая – гони взашей!

– Ты про Варвару так говорил!

– Да не один ли бес.

– Ты бы хоть подарки разные дарил. Они же встретятся. Сравнят ступы-то.

– Да Яга красна девица стала, попутала, бери, говорит, сразу несколько, всё равно же тебе пригодится небось!

– Пригодились?

– Ну что ты начинаешь, Алёшенька!

– А это ты, нечисть костлявая, всем в округе девицам разболтал, что меня Алёшей зовут?

– Я стесняюсь спросить, Алёшенька, откуда тебе ведомо, что ведомо то всем девицам?

– Я не виноват, они сами летят, я, если что, к лесу привязанный.

Так мы с Костяным препираемся. Он вылез весь, землю отряхивает. А Гостята тихонько по двери вниз. Кощей первым заметил и мне тычет в бок.

– А там твоей девице не худо ли?

– Гостята! – я окликаю её. Она молчит.

– Варево то щипучее, которым ты в морду мне плеснул, она варила? – Кощей спросил.

– Она, она, – отвечаю я.

– Колдовка, что ль, чуть я не издох, – Кощей мне на лекарку жалуется. Да я тоже, так то, не пойми как цел, ведь лечила меня, припаривала.

– Не колдовка я, – прошептала всё же. От двери отлипла, а ноги не держат.

– Я пойду, – говорит, – и тихонько в лес.

– Гостята, – опять я кличу её. Не надо было речей про девок. Да вроде она не слушала. Наверное насмотрелась на нас. Морды у нас больно страшные. Что я зверь лесной, что Кощей – одна кость. Кости, череп, плащ и глаза горящие. Тут любой станет дурно – на нас глазеть. Как бы не свалилась здесь замертво.

– Я это, Гостята, – я к ней подхожу и ей говорю, – ты не бойся меня. Я не обижу тебя.

Она нас с Костлявым обходит стороной. Вопрос задает:

– Шутил так со мной Хозяин Лесной?

Это она у меня, стало быть, спрашивает?

– Всё это был морок? – ещё вопрос. Я на морок похож? Я же здесь стою.

– Ты куда собралась?

Видать грубый и злой мой голос лесной. Гостята трясётся от страха. Вспомнил, когда за мужа просила, бежала следом, за лапы хватала. И страха никакого не было. Прокричалась после обморока и больше ведь не боялась меня. А тут опять.

– Ты если уходишь, водицу возьми. Помнишь ещё, приходила зачем? – отдал две фляги ей. – Вот тебе две, одну для Рады, вторая тебе. Ну и попросту не растрачивай, если в лес не захочешь опять на поклон.